Проклятие

– Я не принцесса, – бросила та, но пыла в ее голосе заметно поубавилось. – Я королева Грейвенстоуна. Я была его единственной королевой очень-очень долго.
Она бережно вытащила клинок из крыла птицы. Нахткрапп еще дышал, но с трудом. От боли он вздрогнул всем телом.
– Милая Ловис, мне так жаль, – прошептала принцесса и тут же вонзила кинжал ему в сердце.
Серильда невольно поежилась, хоть и знала, что милосерднее всего было избавить птицу от страданий.
– Твоя жертва не будет забыта, – сказала принцесса дрожащим голосом. – И она не будет напрасной.
Горестно вздохнув, она встала и оглядела десятки других погибших созданий. Весь пол был густо залит кровью – обычная, красная перемешивалась с другой, липко-черной или даже золотистой. С кровью монстров.
– Мы должны убедиться, что ни один из них не погиб зазря, – с жаром обратилась девочка к Злату и Серильде. – Вы уверены, что сможете освободить меня из этого замка?
– Я не то что бы уверен, – сказал Злат. – Но думаю, что смогу.
– Тогда ты должен попытаться. Я знаю, как отсюда выйти. Идемте.
Не дожидаясь ответа, девочка выбежала мимо них в коридор.
Серильда в последний раз оглянулась на поле боя.
Перхта, облаченная в ее тело как в свое собственное, двигалась с изяществом и силой, которых у самой Серильды никогда не было. Хотя Агата была достойным противником, Серильда знала, что оружейнице не выиграть этот бой.
Что с ней станет?
Агата предпочла остаться, чтобы помочь им, хотя могла отправиться в Ферлорен с другими призраками. Как Эрлкинг накажет ее за это предательство?
Тут Серильда заметила самого короля. Тот глядел не на Перхту и не на Агату, а на нее. Заинтересованно. С любопытством.
Он потянулся к колчану на спине, вытащил из него стрелу с черным наконечником. Дважды она видела богов, лишенных своей волшебной силы этими черными стрелами, – василиска и единорога. Но она видела, как Эрлкинг использовал такие совершенно иначе. Она видела, как он убил призрака. Освободил его дух.
Вставив стрелу в арбалет, Эрлкинг направил его на Серильду.
Она взвизгнула, подхватила Злата и втащила его в укрытие за стеной коридора.
Запела спущенная тетива, и Серильда инстинктивно пригнулась.
Но король стрелял не в нее и не в Злата. Выглянув, они увидели, как стрела вонзилась Агате в бок. Оружейница задохнулась от боли. Кровь, хлынувшая из раны, оказалась не красной, как та, что пятнала шарф на ее перерубленной шее, а маслянистой и черной.
Перхта, готовая вонзить свое копье Агате в ногу, недовольно вскинула голову.
– Прости, что вмешался, – раздался медовый голос Эрлкинга, – но боюсь, что твой принц нас покидает.
– Чего вы ждете? – прошипела принцесса. Она уже успела отбежать, и ей пришлось вернуться за Златом и Серильдой.
Глаза Агаты в последний раз встретились с глазами Злата.
– Ваше высочество, простите меня. Я хотела спасти призраков замка. Я не знала… Я верна вашей семье… теперь мой долг оплачен…
Злат, потерявший дар речи, только потряс головой.
– Уходите, – выдохнула Агата. – Бегите!..
Это было ее последнее слово. Оружейница содрогнулась и замерла. Черная кровь расползалась по ее телу, покрывая его целиком.
Серильда схватила Злата за руку, и они бросились бежать.
Хотя ноги у принцессы были намного короче, чем у взрослых, бегала она проворно – да что там, почти летела по залам и коридорам. Злат и Серильда, тяжело дыша, едва поспевали за ней; красный плащ Серильды развевался, как парус. Позади все еще слышался смех Перхты. Жестокий и холодный, он лился из горла, которое девушка привыкла считать своим собственным.
Принцесса уверенно вела их по лабиринту узких проходов для слуг, вниз по лестнице, мимо кухонь и, наконец, наружу.
Они бросились под колоннаду, окружающую замок, и замерли, прислушиваясь, нет ли погони. Все, что Серильда смогла расслышать, – это звуки леса вокруг. Скрип деревьев под ветром, писк насекомых и кваканье лягушек.
А потом ее уши уловили более низкий звук. Он казался очень далеким и как будто исходил снизу. Стон из недр земли.
 
– Посмотрите! – воскликнул Злат, указывая вверх.
Ветви ольхи, шатром раскинувшиеся над замком, менялись на глазах. Листья падали с них, кружась, как снежинки в метель. Стояла осень, это было ясно видно по лесу, одетому в нарядные золотые и багряные тона, но Серильда понимала: ольха не просто готовится к зиме, как это делают все деревья. Они с детьми видели, как единорог вернул ее к жизни, и вот теперь ольха умирала снова.
– Она росла из Ферлорена, – произнесла Серильда вслух. – И, если Ферлорен гибнет…
Принцесса стремительно повернулась к ней.
– В каком смысле Ферлорен гибнет?
Злат покачал головой.
– Нет времени объяснять.
– Стойте, – возразила Серильда, наблюдая, как корни ольхи сморщиваются и чернеют. – Эостриг и Фрейдон!
– Нашла время молиться, – проворчала принцесса.
Злат пожал плечами.
– А по-моему, помолиться нам сейчас не помешает.
– Я не об этом. Они… – Серильда взглянула в сторону конюшен, но сразу поняла, что у нее ничего не выйдет. Единорог и грифон слишком далеко. Даже если она успеет добраться до богов раньше, чем ее поймают Перхта и темные, каков шанс, что ей удастся открыть клетки? – Неважно. Потом расскажу. Бежим.
– Я могу проводить вас только до этого места, – сказала принцесса. – Если шагну дальше, тут же исчезну и окажусь у разводного моста. И так без конца. Я не могу покинуть замок.
– Пока не можешь, – поправил Злат. – Спрячься, я сниму с тебя проклятие. Клянусь.
Принцесса только хмыкнула.
– Посмотрим.
Лицо Злата исказила болезненная гримаса. Серильда поняла, что он страшно хочет обнять сестренку, но понимает, что за такую вольность девочка, скорее всего, разрубит его пополам.
Затем они услышали где-то за стенами смех Перхты.
– Нам нужно идти, – сказала Серильда. – Ты спрячешься?
– Им меня не найти, – фыркнула принцесса.
Злат кивнул, и перебравшись через колоннаду и пересохший ров, они с Серильдой помчались в Ясеневый лес. Не привязанные ни к какому конкретному месту, но все равно проклятые. Все равно в ловушке, запертые на темной стороне завесы, бессильные вернуться в мир людей.
Густые тени деревьев сомкнулись вокруг них. Мгновение спустя лесную тишину разорвали свист и топот тяжелых сапог. Напевный голос Перхты произнес:
– Беги и прячься, малыш-принц. Это моя любимая часть игры.
У Серильды мурашки побежали по коже. Она и Злат замерли, пытаясь определить, где охотница, а сквозь осенние листья уже пробивался слабый утренний свет.
Хрустнула сломанная ветка.
Они затаились в кустах. Серильда крепче сжала сломанное древко стрелы, а Злат держал меч наготове.
– Конечно, это тело медленное и неуклюжее, но я-то все еще великая охотница, – продолжала Перхта нежно, будто пела колыбельную. – Я выслежу тебя и с наслаждением сдеру с тебя кожу. Тебе от меня не спрятаться.
Наконец Серильда нашла ее глазами. Перхта скользила между деревьями легко, как призрак.
Серильда перевела дух, дрожа всем телом.
Она понимала, что убежать не получится. Можно было бы принять бой, но даже Агате не удалось справиться с охотницей, и, к тому же, Серильда боялась за жизнь ребенка в ее чреве.
Что делать?
Спасение было так близко, и все же Серильда знала, что, пока Перхта бродит поблизости, свободы им не видать.
Она посмотрела на Злата. Тот встретил ее взгляд, такой же беспомощный и растерянный.
Листья вокруг плаща Перхты все шуршали. Еще шаг, и она их увидит…
Быстрая, как змея, охотница протянула сквозь кусты руку и схватила Серильду за косу. Та вскрикнула; Перхта рывком подняла ее на ноги.
Она достала из кармана стрелу с черным наконечником – возможно, ту самую, которой Эрлкинг только что стрелял в Агату. Стрелу, способную убивать призраков. Охотница приставила острие к шее Серильды.
– Тебе, – прошептала Перхта, – следовало уйти в Ферлорен.