Проклятие

У Серильды округлились глаза. Возможно ли, что эта страшная буря как-то связана с тем странным существом, ядовитым курозмеем, которого они со Златом разбудили? Не это ли так встревожило Эрлкинга?
– А еще, – на лице Злата застыло неверие, – я слышал кое-какие новости о нашей королеве.
Он ждал ответа, одновременно полный страха и надежд на то, что произошла ошибка. Что, возможно, он все неправильно понял. Серильда ясно видела эти мысли, отчетливо написанные у него на лице.
Она не успела ничего сказать, потому что за нее это сделала Гердрут.
– У нас будет ребенок! – выпалила она, подпрыгивая от возбуждения. – Ну, то есть у Серильды, конечно же. Но я собираюсь помогать о нем заботиться!
– Вот как. – Злат сухо кивнул. – Понятно. Поздравляю.
Серильда внимательно наблюдала за ним, всей душой желая, чтобы он остановил на ней взгляд больше, чем на секунду. Тогда, возможно, он сможет прочесть в ее глазах правду, которую ей нельзя произносить вслух.
Что это его ребенок.
Но Злат старательно избегал ее взгляда.
Сколько раз она уже открывала рот, чтобы поведать ему правду прежде, чем он услышит ложь, которая разобьет ему сердце? Злат бы с легкостью поверил в обман. Он ведь думал, что Серильда с Эрлкингом были близки уже не первую неделю. Злат был уверен, что король женился на смертной с одной лишь целью – чтобы она родила ему принца или принцессу.
С сегодняшнего дня она больше не могла убедить Злата, что между ней и Ольховым Королем ничего не было. Что Серильда ни разу не разделила с ним ложе.
Ей хотелось закричать, что это неправда. У Эрлкинга даже нет никакого ложа!
– Тогда… тебе… необходим отдых, наверное, – сказал Злат.
– Нет, я совершенно не устала, – возразила Серильда, и это была чистая правда. Верно, совсем недавно она клевала носом, утомленная представлением охотников, зато сейчас вдруг поняла, что сна ни в одном глазу. Она вспомнила, что ей рассказала Агата, и в голову пришла новая идея.
– Мы должны продолжить поиски, пока охотники заняты этой… бурей. – И Серильда в упор посмотрела на Злата.
– Можно, – неуверенно согласился он. – Если ты хочешь.
– Только дай мне сначала уложить этих проказников. Ночь была долгая, а день и того длиннее. Ты не мог бы тем временем раздобыть какое-нибудь лекарство для Анны? Ей кажется, что у нее переломаны кости.
– Попрошу у аптекаря какое-нибудь средство от боли, – сказал Злат. – Но на призраках все заживает куда быстрее, чем на живых, сами увидите.
– Я могу сбегать, – подскочил Фриш. – Почему никто не воспринимает мою должность всерьез?
– Нет, пожалуйста, – попятился Злат. – Вы пока все вместе поухаживайте за Анной и… и за Серильдой. Я скоро вернусь.
Слабо улыбнувшись, он исчез. Серильда понимала, что он не просто отправился за лекарством для Анны. Ему необходимо было немного побыть одному, чтобы переварить сегодняшние новости.
Правда рвалась наружу так отчаянно, что Серильде было больно.
Она прикрыла глаза и подавила эту правду, загнала ее вглубь, вглубь, вглубь.
– Пойдемте, – позвала она детей. – Давайте мы устроимся поудобнее, и я расскажу вам сказку.
* * *
Нынче часто рассказывают, будто, если пленить бога под Бесконечной Луной, он должен будет волей-неволей исполнить одно ваше желание. Но в прежние времена нелепо было даже представить себе, чтобы один из старых богов попался в ловушку, какие хитрости ни применяй. Ведь как люди сделаны из кожи да костей, так боги сотканы из волшебства и звездного света. Они могут изменять свою форму, стоит только пожелать, и никакие земные штуки на них не действуют. Богу достаточно захотеть и подмигнуть, чтобы стать самой маленькой букашкой или величайшим морским змеем. Тысячелетиями семь богов жили, где хотели – на суше, в море, на небесах, – то в человеческом, то в зверином облике. В дела смертных они вмешивались редко, предпочитая держаться особняком и наслаждаться свободой и удовольствиями, которые давала им их магия.
Но внезапно все изменилось, и случилось это много лет назад.
 
Видите ли, однажды темные сбежали из Ферлорена.
Чего только не предпринимал Велос, чтобы остановить их! Бог смерти долго удерживал демонов в краю ушедших. Но темным все же удалось преодолеть великий мост и через ворота вырваться в царство смертных. Так что они получили возможность свободно бродить по земле.
В отличие от богов, темные не чурались смертных. Не желали они и мирно селиться среди человеческих деревень и жить простой и утомительной жизнью, полной трудов и забот. Они нипочем не стали бы возделывать землю, прясть шерсть или учиться ремеслам. Они считали себя выше людей, ведь демоны были сильнее, быстрее и красивее, и, главное, они были бессмертны.
Так что темные захотели править.
Вскоре демоны начали наводить ужас на несчастных смертных. Они брали себе все, что хотели, и не думали отдавать долги. Их жизнь превратилась в бесконечное развлечение, а люди стали их рабами, потому что не могли дать отпор.
Поначалу боги не вмешивались, предпочитая подождать, пока все устроится само собой. Но могущество темных росло, они становились все более жестокими, и боги наконец решили, что с этим нужно что-то делать.
Холодной зимней ночью накануне солнцестояния, когда в небе висела полная и тяжелая луна, они встретились на вершине горы Гремен. Там они долго говорили, и спорили, и обсуждали, что им предпринять.
Тирр хотел перебить всех темных и больше не иметь с ними никакого дела, но Эостриг возражал, что, сделав так, он отправит их духи назад в землю, а там все это зло прорастет чем-нибудь еще более ужасным и ядовитым.
Фрейдон предлагал загнать их обратно в Ферлорен, откуда они явились, но Велос знал, что добровольно демоны никогда туда не уйдут, а попытка заманить их в ловушку может привести к страшной войне, какой не видел свет.
Хульда хотела заковать их в золотые цепи и бросить на дно морское, но Сольвильда и слышать не желала о том, чтобы так осквернить воды.
И они продолжали и продолжали, но не могли сойтись ни на чем, что одобрили бы все семеро.
Пока, наконец, слово не взял Вирдит. Бог историй до сих пор молчал, но теперь он извлек колесо фортуны из тяжелых складок своего платья.
Другие боги затихли, а Вирдит поднял руку и мощно закрутил колесо.
Они смотрели и ждали, что же будет дальше.
Когда колесо наконец остановилось, другие божества посмотрели на бога историй, ожидая услышать от него решение, которое устроит всех.
– Фортуна нам улыбается, – сообщил им Вирдит, – я увидел, как нам следует поступить.
Но при этих словах, вроде бы радостных, в глазах Вирдита была печаль, ибо только он знал, чем придется пожертвовать.
Вирдит объяснил, и боги, видя, что этот путь единственный, добровольно отказались каждый от одной нити своего священного волшебства.
Вирдит отказался от своего золотого пера.
Велос отдал зуб. Эостриг расстался с рогом, а Хульда со змеиной чешуей. Тирр дал драгоценный камень, Сольвильда – яйцо, а Фрейдон – коготь.
Хульда взяла семь даров и сплела из них неразрывную пряжу. Она пряла и пряла часами напролет, а когда пряжа была готова, Хульда взяла ее и начала ткать. И снова потянулись часы. Близился рассвет, когда работа наконец была завершена.
Используя магию богов, Хульда соткала плащ, который укроет весь мир. Станет завесой, нерушимой и непроницаемой, которая навсегда заманит темных в ловушку и закроет им путь в царство смертных.
Пока Хульда работала, другие боги ухватились за края завесы и натянули ее над всем миром.
Но когда луна опускалась к горизонту, Перхта, великая охотница, увидела, что затеяли боги. В считаные секунды она выхватила лук и стрелу из колчана и направила в небо.