Король-Предатель
Глава 24. Логово монстра
Ничто так не искажает человеческую природу, как маниакальные идеи. Если человеком овладевает идея, что всё мировое зло в евреях, масонах, большевиках, еретиках, буржуазии и т.д., то самый добрый человек превращается в дикого зверя.
Осторожно выглянув из укрытия, Скалозуб проводил взглядом очередного посыльного, что сломя голову мчался из имения в сторону Королевской пещеры. Гонцы сновали туда и обратно, за последние двадцать минут, то был уже третий. Что ж, сие могло свидетельствовать лишь об одном — главный зачинщик смуты правит балом, не выходя из убежища. Пожалуй, стоило порадоваться такому удачному стечению обстоятельств. Вот только до кукловода ещё нужно было добраться, штаб мятежников охранялся не хуже дворца.
Скалозуб вернулся к ожидавшим поодаль бойцам. Уставшие, равнодушные к боли глаза смирившихся со своей участью воинов нацелились на него. Сердце пророка щемительно сжалось. Не должен, не имеет он права рисковать жизнями доверившихся ему от безысходности гномов.
Отступить назад, однако, он тоже не мог.
— Взбодритесь, дети мои, достигли мы цели нашего недолгого путешествия! Истинный враг, что виновен в братоубийственной бойне, на совести коего сотни и тысячи жертв, скоро ответит за всё! Не можем мы ждать справедливости Праотца, надеяться на праведный суд — монстра должно наказать нам самим! — вдохновенно вещал Безбородый, пророк самого миролюбивого Бога. — Вспомните погибших друзей и товарищей, их души не упокоятся, пока не будут отомщены! Пускай нам суждено слечь сегодня в неравном бою, но лично я готов отправиться даже в ад, если сумею забрать тирана с собой! Дети мои, вы со мной?!
Пару невероятно долгих мгновений все угрюмо молчали.
— Веди нас, герой, — просто ответил за собравшихся Торк.
— Я что, зазря шарахался по дранной Пещере?! Покажем законнорожденным кузькину мать! — неожиданно легко согласился «король».
— Бей богатых! — подхватили все остальные.
Норин с глупым видом крутил головой и радостно улыбался. Только Глирик по-прежнему косился затравленным взглядом на окружавших его психопатов. Но на него Скалозуб не полагался и так.
— Отлавливайте всех посыльных, что носятся с донесениями. Никто не должен знать, что тут происходит. А теперь, братья, вперёд!
* * *Он бежал, сжимая в каждой руке по топору. Да, в его здоровенных ручищах они смотрелись словно игрушки, но что поделать, свою секиру он бросил на поле брани у Верхних ворот. Конечно, то было чрезвычайно глупо, безоружным гнаться через пол Пещеры за толстяком, но разве отличался он когда-то умом? Вот и сейчас сломя голову Норин нёсся вперёд, но зачем? Да хрен его знает, все побежали, и он побежал.
Благодаря широким шагам он, сам того не желая, оказался в первых рядах спешащих куда-то бойцов. Лишь спина Безбородого маячила впереди. Новый Дорки раскраснелся и пыхтел от натуги, однако бравым примером подгонял остальных. До Норина наконец дошло, в чём же дело.
Пращники, забравшись на крыши близлежащих домов, обрушили на зазевавшихся караульных целый град тяжёлых камней. Снаряды нашли свою цель, однако произвели много шума. Следовало торопиться, покуда гномы внутри огороженного каменным забором поместья не поняли, что к чему. Створки ворот были слегка приоткрыты, но если они закроются…
— То нам не пройти! — пришёл к блестящему умозаключению великан.
Норин ускорил свой бег, оставив всех, включая Безбородого, позади.
В щёлку меж створок ворот осторожно высунул голову гном. Его глаза удивленно расширились:
— Трево…
Гигант с разбегу размозжил плешивую черепушку. По инерции столкнувшись с обезглавленным телом, буквально влетел внутрь вражеской территории. Перекувырнувшись через плечо, сразу вскочил. Не глядя ударил кого-то, отскочил в сторону, низко пригнулся. В паре сантиметров от его крупного торса просвистел первый болт.
— Шевелись, шевелись, шевелись… — твердил шёпотом беспорядочно перемещающийся между бочками, оружейными стойками и прочей утвари переросток. Свист, что нёс смерть, сопровождал его беспрерывно.
Встревоженные защитники сбегались отовсюду на шум. Норин не умел считать, но понимал, что их много. Не задумываясь ни на секунду, он ворвался в самую гущу врагов. Здесь, по крайней мере, в него никто не стрелял.
Что-то больно царапнуло его руку, плечо, левый бок. Сталь обожгла защищённое кольчугой бедро, в спину упёрся острый предмет. Положение было критическим, оставалось одно.
Норин начал «крутиться», нанося страшные удары, в кои вкладывал весь свой немаленький вес. За рубящим ударом, следовал по диагонали удар второй рукой с разворота, и без малейшей паузы всё повторялось опять. Инерция несла его тело вперёд, чьи-то конечности разлетались в разные стороны, и не было в этом мире силы, что способна остановить сей живой таран кружащейся стали. «Мельница», так называл Дорки сей трюк, превосходно зарекомендовавший себя в массовых потасовках.
Дорки. Старый добрый друг презираемого всеми всю жизнь дурачка. Слёзы боли от ран и от горести, от невосполнимой утраты и одиночества, заливали великану глаза. Норин видел одни лишь мутные силуэты. Он выл, он кричал, он рыдал. И крутился, крутился, крутился…
В конце концов, головокружение победило, гигант упал на колени и приготовился умирать. Он не мог бесконечно в одиночку сражаться с толпой.
— Норин! Но-о-рин! Но-о-о-рин!!!
В сознание пробивался чей-то настойчивый зов. Разжав судорожную хватку, великан положил на землю топор, протёр грязной дрожащей ладонью лицо.
Склонившись над ним, Безбородый с озабоченным видом осматривал то раны отважного воина, то обстановку вокруг:
— Норин, ты цел? Вставай же, вставай! Скорее, здесь слишком опасно!
Словно в подтверждение слов самого умного из всех виденных Норином гнома, в плечо переростка впился увесистый болт. От резкой боли перед глазами снова всё поплыло, а затем столь же внезапно разум его прояснился.
Пришла она. Холодная ярость.
С диким рёвом он бросился к главному входу в жилище, выдолбленного прямо в скале. Именно оттуда, из окон необычного дома, выцеливали новые жертвы подлые арбалетчики.
Те, конечно, не могли не заметить угрозы.
Болт оцарапал гиганту скулу почти у самого глаза. Бедро пронзила острая боль. Ещё один смертоносный снаряд пронзил предплечье, пробив насквозь плоть и вылезя наполовину с другой стороны. Норин лишь крепче сжал зубы. Расстояние до цели стремительно уменьшалось, всё остальное значения не имело.
С разбегу влетев в закрытую дверь, он снёс преграду, выбив её пока ещё здоровым плечом. В треске и грохоте невозможно было понять, ломалось ли то старое дерево или кости великана не выдержали-таки страшного столкновения. Левая сторона тела предательски онемела. Норину было плевать.
Крутанувшись вокруг своей оси, дабы снизить инерцию и сохранить равновесие, он сразу ударил ошарашенного охранника единственной послушной рукой. Тело поверженного противника не успело упасть, а переросток, жутко рыча, кинулся на второго. И третьего. И… дальше он считать всё равно не умел.
— Какая разница сколько? — невнятно бубнил дурачок, носясь по лабиринту из помещений и кроша в кровавое месиво всё живое, что попадалось ему по пути.
Дверь. Окно. Оборачивающийся на шум арбалетчик. Широко открытые от страха глаза. Перерубленный надвое труп. Дверь. Окно. Труп. Дверь. Окно. Мольба о пощаде. Труп. Дверь. Окно…
Норин застыл, занеся руку над головой. Выронив арбалет, трясясь от смертельного ужаса и что-то скуля, перед ним стоял Безбородый. Нет. Не Безбородый. То есть безбородый, но не Безбородый. Просто молоденький гном без бороды. Не отрывая ни на секунду взор от дрожащего юноши, переросток наклонился, поднял самострел. Укоризненно покачал головой и вышвырнул коварное оружие подальше в окно.