Король-Предатель

Отрешённость. Утихомиривание страстей. Избавление от лишних волнений, переживаний и ожиданий.
Освободиться от гнетущий власти инстинктов доминировать, размножаться и жрать. В их любых проявлениях. Сдерживать зверя, что живёт невидимо в каждом из нас. Ему нельзя потворствовать, но нельзя его и полностью подавить, не убив в себе всякое стремление к дальнейшему развитию и волю к жизни. Зверя нужно контролировать. Заставить работать во благо обществу и себе.
Тогда становиться возможным всё остальное. Не желание правит нами, а мы управляем желаниями. Осознай ничтожность, понизь значимость цели, и её достижение станет легче в разы! Успех придёт как бы сам собою, без избыточных усилий, необходимость которых мы часто переоцениваем вследствие комплексов и предубеждений. А может никакого успеха и не придёт, но то будет не так уж и важно. Может сказаться, мы изначально неверно выбрали цель, но что мешает в таком случае взять и выбрать другую? Достаточно продолжать попытки, не зацикливаясь на результате, и что-нибудь непременно получится. Иначе и быть не может!
Просто, банально, но при том действенно. Жаль, что к очевидным вещам мы всегда приходим в последнюю очередь…
— Молодец, Безбородый! Ты достиг выдающихся результатов за очень короткое время, — Пастырь сидел с другой стороны ручейка, занимаясь медитацией вместе с гоношилистым поначалу учеником. — Правда. У меня самого на то ушли годы.
Скалозуб умиротворённо улыбнулся. Если раньше он тут же возгордился от самодовольства, то сейчас похвала строгого учителя не казалась таким уж значимым достижением.
— Кстати, тебе не надоело твоё прозвище, Безбородый? Для чего ты бреешься каждый день? Уже мог бы отрастить себе новую бородёнку!
Гном потёр гладко выбритый подбородок:
— Символ. Это символ моей новой жизни.
Мне никогда уже не вернуться назад. Да и некуда больше мне возвращаться. Нет ни единой возможности восстановить былое, нет способа вновь обрести утерянное. Остаётся только двигаться вперёд. Каждый новый день идти дальше. Развиваться, работать над собой и стараться сделать хоть что-то во благо тех, кто мне когда-то помог. Пусть сие и не приносит никакой ощутимой пользы, но иначе всё теряет смысл вообще!
Да, мы неумолимо приближаемся ко свиданию с Праотцом, но по крайней мере я чувствую, что иду с гордо поднятой головой! Жду встречи с честью и достоинством, зная, что сделал всё от меня зависящее! А там уж, пусть судит, как Ему ведомо.
Пастырь удовлетворённо кивнул:
— Твои суждения, отрада для слуха и сердца моего, — старик не любил говорить подобные вещи прямо, боялся перехвалить, но в душе истово радовался успехам ученика. Лучшего ученика за всю его долгую и трудную жизнь. — Но боюсь, в одном ты сильно ошибаешься, мой юный друг.
— В чём же я не прав? Скажи мне, учитель, ибо делаю всё как ты велишь, — Скалозуб и правда недоумевал, что могло не понравится пророку в его рассуждениях.
— Ладно, давай отбросим высокопарные обороты, мы не на публике. Твоя проблема в том, что ты слишком многого требуешь от себя и ситуации в целом. Послушай свои вечные жалобы: «мои тренировки и упражнения никому ничего не дают», «я не сумел помочь своим близким», «у меня не получилось», «я бесполезный», «просто лишний рот и обуза», «от всех этих усилий всё равно нет никакой пользы ни мне, ни другим». И такая вот ахинея до посинения каждый день. Кошмар! — Пастырь всплеснул руками. — Как ты ещё не удавился с таким настроем и мыслями в голове?!
Да, с одной стороны это здорово, что ты относишься к себе и своим достижениям критически, не почиваешь на лаврах, постоянно развиваешься. Замечательно. Но твоё чувство собственной исключительности воистину не знает границ! Ты что, возомнил себя Праотцом? А? Так какого хрена ты считаешь, что всё зависит от тебя одного и твоих «неимоверно важных» действий?! Ты не Бог, понимаешь? В мире есть куча вещей на которые ты ну никак не способен влиять, хоть из кожи вон вылези!
— Но ты сам говорил, что нужно брать всю ответственность на себя…
 
— Говорил, говорил… — передразнил Скалозуба разошедшийся не на шутку старик.
В последнее время пророк часто впадал в скверное настроение и начинал ко всему придираться. Ученик подозревал, что виной тому стала невозможность проповедовать и нести в народ слово Праотца. Пастырь лишённый паствы, есть от чего возмутиться!
— Крайности опасны, Безбородый. Это раз. А во-вторых, нельзя выдирать высказывания из контекста, в коем я давал наставления! Нет универсальных советов на все случаи жизни. Жизнь слишком многогранна, не надейся, что всегда сможешь действовать по одной и той же проверенной схеме и рассчитывать на успех.
Я призывал тебя к ответственности, ибо ты винил в своих несчастьях других: Короля, Велера, Григги, Дорки и его ссаную компанию, Рыжесруба, Леха, всех! Кроме, разумеется, себя самого. Чего ж тебя удивил мой завет? Благодаря нему, ты наконец-то перестал скулить и приложил все силы на работу над собой. И получил весьма, я тебе скажу, хорошие результаты!
— Тогда почему…
— Топорчему, не перебивай! Неужели не чувствуешь разницы? Мораль не в том, что ты пуп земли и центр вселенной, который всё решает и за всех в ответе. Суть в том, чтобы сместить фокус внимания с бесплодных обвинений на взаимодействие с подвластной тебе действительностью. А для этого причины всего и вся следует искать не в проделках других, не в «чудовищных обстоятельствах», а в первую очередь в себе и в собственных поступках. Вот, что значит брать ответственность на себя.
«Не ищи соринку в бороде ближнего своего, а вытащи угли из собственной!» Не совсем удачная цитата, конечно, учитывая, как радикально некоторые решили проблему с уходом за бородой… но ты понял, — пророк на некоторое время призадумался. — Контроль. Нужно не ответственность за весь мир взваливать на себя, а просто контролировать свою жизнь. Наверно, так сказать будет правильнее.
Ты не в силах предусмотреть всё, не обязан отвечать за невежество, глупость и предательство окружающих. Но ты выбираешь быть молотом, а не наковальней, отказываешься быть жертвой обстоятельств! Предпочитаешь не ныть, а искать возможности и влиять на всё до чего только можешь достать! Где-то ты так и не сумеешь найти выход и требуемые ресурсы, где-то что-нибудь да упустишь. Но ты будешь быстро учиться. Особенно на ошибках. Тем паче, на своих собственных.
— Да понял я, понял! Не заводись ты так, Дед! Праотец милостивый, из-за такой мелочи целую лекцию прочитать…
— Эта «мелочь», — Пастырь скривился, произнося обидное слово, — может завести тебя в такую глубокую жопу, что ты и сам не поверишь, покуда там не окажешься! Одно дело СТАРАТЬСЯ контролировать окружающую действительность и всё от тебя зависящее, и совсем другое — считать, что ты способен это сделать на все сто процентов!
Я не просто так тут полчаса пред тобой распинаюсь, пойми! Перед тобой две дороги: первая ведет к развитию и успеху, вторая к стремительно накапливающемуся раздражению, унынию, ненависти. Злости на себя и весь мир — за то, что не смог, не сделал, не справился.
Учись, развивайся, а не корми своё самолюбие показушной скромностью и вырыванием волос из своей бород… головы! Признавай свои достижения с той же объективностью, что и неудачи. Не делай трагедии или бенефиса ни из побед, ни из поражений. Всё это лишь этапы на нашем жизненном пути. Не циклись, делай выводы и иди дальше.
— Дедушка, как думаешь, сколько ещё продержится Хиггинс?
Ровесник пророка, к сожалению, не мог похвастаться крепким здоровьем. Возможно виной тому была распутная молодость Полуспящего, излишнее пристрастие к веселящим напиткам. А может это треволнения и переживания оставшегося в своё время не у дел ювелирного мастера раньше срока подточили силы и здравие гнома. Так или иначе, но подхватив лёгкую поначалу простуду, Хиггинс слёг и с каждым днём его состояние становилось всё хуже. Скалозуб и Бойл вдвоём выносили старичка во двор посидеть на скамеечке, а потом, также на руках, относили обратно в постель. Сил, чтобы дойти хотя бы до нужника, у захворавшего тоже хватало далеко не всегда.