Поцелуй на краю ночи (СИ)

Рокси вновь потянулась и, разлепив глаза, приподнялась на локтях и сонно на него посмотрела. Солнце еще не взошло, но у него было свое, с лучистыми глазами, теплой бархатной кожей и припухшими от его поцелуев губами. Лютер немедленно понял, что хочет еще. 
Он вернулся в постель и привлек Рокси к себе. 
— Доброе утро, — хрипло пробормотала она. — Еще так рано… 
— Поспишь? — спросил он, и Рокси, кивнув, устроила голову у него на груди, сердце в которой забилось быстрее. 
А еще ему хотелось подарить что-нибудь Рокси. Цветы, белье, украшения, дом — все, что она захочет. Положить к ее ногам весь мир, как подношение богине. 
— Слушай, пить так хочется, — пробормотала она. — Принесешь сока? 
— Конечно, — ответил Лютер, поцеловав ее в лоб. 
Он взял свой телефон и вышел из спальни. Прошел босиком по изломанному паркету, все еще радуясь, как ребенок, ощущениям тела. На крыльце задержался, впитывая первые лучи, расплескавшиеся над горизонтом. Ткнул в последний принятый вызов и дождался сонного «алло». 
— Я согласен, — сказал он. — Давай я обращу тебя, Джессика. 
— Что? — спросила она, и из ее голоса мгновенно исчезла сонливость. 
— Я думал об этом все время, — вообще не думал, по правде, — и понял, что хочу провести вечность с тобой. — Да ни за что. — Джессика… Любимая… Узнай, какие варианты могут быть после вливания вампирской крови. 
— Лютер, — она откашлялась, что-то зашуршало. — Ты же сказал, что не можешь мной рисковать. 
— Но если ты тоже любишь меня, то не будет ли еще более жестоким лишать нас права на счастье? Пришли мне данные, Джессика, я все изучу. Просчитаю риски, вычислю дозу. Если вводить совсем понемногу вампирской крови, то, быть может… 
— Лютер, подожди, — Джессика всхлипнула. 
О нет, только не снова слезы. 
— Я так виновата перед тобой… 
Лютер насторожился. Что-то новенькое. 
— Понимаешь, ты проявлял признаки нестабильности. И если бы я сразу поняла, что это связано со мной, с эмоциональной вовлеченностью, любовью… Я бы никогда… 
— Что ты сделала, Джессика? — спросил Лютер, а во рту пересохло совсем как от жажды. 
— Я отправила отчет, в котором все это указала, — призналась она. — Это часть моей работы, Лютер. Я, в конце концов, несу ответственность… Не вини меня, дорогой. Я не знала, не понимала… Но вчера, когда увидела тебя в ванной… Ты такой красивый… И твои слова, и я представила, как было бы здорово… Секс не так уж важен. И как ты верно однажды заметил, есть и альтернативные способы. 
— Когда за мной приедут? — спросил он. 
— Команда отправится сегодня. Но будет лучше, если ты сам вернешься, — вновь всхлипнула она. — Я сейчас же напишу новый отчет. Я совру, Лютер. Я сделаю что угодно! 
— Первое — пришли мне результаты экспериментов с зараженной кровью, — сказал Лютер. — Второе — Корделия Боулден, всю информацию, что найдешь. Третье… не надо новых отчетов, Джессика. 
— Ты не понимаешь! — ее голос сорвался на визг. — Программу хотят закрыть. Не полностью, но вампиров — точно. Вы слишком опасны! 
— Сделай, как я сказал. Если ты хоть немного любишь меня. 
— Лютер, — Джессика все же зарыдала, и он нажал отбой. 
Итак, в Танорок едет команда ликвидации, где-то бродит голодный вампир, но в доме в теплой постели спит прекрасная женщина, которая кусается во время оргазма. 
Лютер прошел к машине и, открыв багажник, достал упаковку сока. Озеро розовело под дымкой тумана, трава колола босые пятки, желудок урчал от голода, а у Лютера созрел план. Пока еще зыбкий, но у него есть время подумать, как провернуть это лучше. 
Он вернулся к Рокси, вытянулся рядом и поцеловал губы, которые тут же податливо раскрылись. Лютер убрал волосы с ее лица, покрыл поцелуями сомкнутые веки, щеки, шею, в которую он так и не вонзил клыки — и не станет никогда, осыпал ласками нежную девичью грудь. Рокси сладко вздохнула и выгнулась ему навстречу. На это время у него точно есть. 
*** 
— Оставайся здесь, — приказал Лютер, но, когда вышел из машины, Рокси отправилась следом. 
 
— Мы — одна команда, — упрямо заявила она, готовясь спорить и отстаивать свою точку зрения. — Я тебя не брошу. 
Раньше Рокси считала себя героем-одиночкой, но, в конце концов, команда — куда круче. Дом Корделии Боулден вовсе не казался зловещим логовом, а двор выглядел скучновато: слегка заросший одуванчиками газон и пара облупленных садовых гномов, которые, казалось, чем-то болеют. 
Кусты вздрогнули, и Лютер рефлекторно закрыл Рокси плечами. Из-за веток, стряхивая приставшие листочки, выбрался Перси. 
— Что ты тут делаешь? — сердито поинтересовался Лютер. 
— Слежу за подозреваемой, — буркнул Перси. — И только зря не спал всю ночь. Корделия оставалась дома, кропала что-то на ноутбуке допоздна. Утром испекла блины и понесла их твоей бабушке, Рокси. Уверена, что убийца — Корделия? 
Лютер с упреком посмотрел на нее, но Рокси только пожала плечами. 
— Я хотела защитить бабулю, — сказала она, хотя это и так было очевидным. 
Бабушка поверила, что Рокси осталась ночевать у Софи. А теперь принимает в гостях вампира, который уже однажды чуть не убил ее. Который принес ей блины, наверняка начиненные вампирской кровью! 
— С Сесилией все в порядке, — заверил Лютер, как будто прочитав ее мысли, и обнял Рокси за плечи. 
Он был заботливым и нежным, и все время старался коснуться ее, но Рокси чувствовала себя гостьей на чужом празднике, которая испачкала скатерть, разбила бокалы и плюнула в торт. Она укусила Лютера этой ночью, и даже не раз. Но он и не думал ругаться и делал вид, что все нормально.
Но, может, это и есть их норма? Столетний вампир и цветочница. Кто сказал, что их любовь должна соответствовать каким-то стандартам? 
А слова ответного признания так и вертелись у нее на языке, потому что прошлая ночь была сплошным волшебством и теперь ей хотелось еще. Больше. 
— Я хочу осмотреть дом, — сказал Лютер. — Рокси… — он вздохнул. — Ладно, иди со мной. Перси — стой на стреме. Если что — свисти. 
— Будет сделано, — пообещал Перси и вновь скрылся в кустах. 
Лютер толкнул дверь, и та с тихим скрипом открылась. Отчего-то помялся на пороге, но потом осторожно его перешагнул. Обернулся — и на его лице ясно отразилось удивление, как будто он сомневался, что сможет пройти. 
Рокси слегка подтолкнула его в спину и тоже вошла. Прикрыла за собой дверь, прижавшись к ней спиной. 
— Я никогда не была у Корделии в гостях, — отчего-то Рокси говорила шепотом, хотя очевидно — в доме никого, если только Перси ничего не напутал. — Одно это должно было меня насторожить. Она живет по соседству с самого моего детства, постоянно приходит к нам в гости. Меня же никогда не пускала дальше порога. 
Врала, что занята, что работает, а иногда вовсе не открывала дверь, хотя была дома. 
— И я понимаю, почему тебя не приглашали, — голос Лютера донесся из гостиной, и Рокси пошла следом. 
— Ой, — только и смогла сказать она, остановившись посреди зала. 
Из-за зеленых обоев с замысловатыми узорами в просторной в общем-то комнате казалось тесно. Плотные коричневые шторы практически отрезали дневной свет, но через щелку между ними падал узкий ломоть света и ложился на стену, увешанную фотографиями. 
На них была она, Рокси. 
Совсем малышка, с мишкой в руках и без зубов. Чуть постарше, на велосипеде, коленки сбиты, а хвост завязан набекрень. Подросток, нескладная и угловатая, с наглым прищуром и кривоватой ухмылкой, в то время Рокси казалась себе очень взрослой и дерзкой. 
Она обхватила шею руками, облизнула пересохшие губы. У стены стоял небольшой комод, на котором тоже была фотография в рамке — относительно свежая. На ней Рокси получала школьный аттестат, а Корделия стояла рядом и смотрела в объектив с неуместной гордостью. 
— Она пришла вместе с бабулей, — прошептала Рокси. — Лютер, да она… маньяк! Она просто сходит по мне с ума! Это жутко!