Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи
Его пытались накормить, но Самсон категорически отказался. Вместо этого он зажег на дощатом обеденном столе длинную тонкую свечу и минут пять недвижным взглядом следил за пламенем.
За окном начало темнеть. Впрочем, теперь даже гости знали, что темнеть вроде как начинает, но тем все и заканчивается. При здешнем «ночном» свете вполне можно читать. Хотя внутри избы стало действительно чуть мрачнее. По бревенчатым стенам, следуя за изгибами довольно высокого языка огня, метались длинные зловещие тени.
Багров едва сдерживался, чтоб не заржать. Ольга – чтоб унять напавшую на нее после встречи с ведьмой неудержимую, «нутряную», как здесь говорили, дрожь. Куницыны – вместе с подошедшими многочисленными отпрысками – сидели молча, как на приеме у врача, который собрался сделать сообщение о серьезном диагнозе.
Наконец семейный колдун что-то пробормотал и погасил свечку.
Настала тишина, даже Багров затаился.
– В общем, так, ребятки, – сказал Самсон. – Старуха штой-то совсем взбеленилась.
– И что будем делать? – осторожно спросил Виктор.
– Обороняться, – кратко ответил их нечистый защитник. – На атаку у нас сейчас сил нет.
– А молитвы не помогут? – не в силах скрыть веселые искорки в глазах, поинтересовался Олег Всеволодович.
– Это из другой сказки, молодой человек, – ответил Самсон.
Ольга мысленно зааплодировала. Сконфуженный Багров вернулся за компьютер, ему и в самом деле чертовски не хватало времени.
– Ты, Анька, принеси мне душицы сушеной, чистой воды два ведра и растопи печку.
– Сильно?
– Неважно. Чтоб огонь был.
– А что потом?
– А потом все спать идите. А я внизу останусь.
– А можно я тоже? – взмолился Олег Всеволодович. – У вас свои бесы, у меня свои. Мешать не буду.
– Оставайся, – ухмыльнулся дед Самсон. – Только потом не пожалей, если у меня не получится.
– Спасибо, – не стал вдаваться в детали Багров.
Ольга тоже бы с удовольствием осталась внизу, рядом с Олегом, печкой и внушавшим ей доверие дедом Самсоном. Ложиться спать одной в большой, полной смутных движений и скрипов комнате Шеметовой сейчас совсем не хотелось.
Анна, видимо, поняла девушкин настрой, потому что мгновенно подселила к ней Леночку, одну из своих старших дочек. Веселая и рассудительная Лена не особенно боялась ночную нечисть, особенно в присутствии деда Самсона. Шеметовой сразу полегчало. Хотя сказать, что она полностью спокойна, образованная москвичка пока не могла.
Ольга еще немного посидела внизу.
Пока не происходило ничего существенного. Дед Самсон что-то тихо бормотал себе под нос, время от времени кидая в широкую пасть печи пучочки сухой травы. Те мгновенно вспыхивали, отбрасывая блики и тени по стенам, чтобы уже через несколько мгновений прогореть бесследно. После процедуры дед обмакивал кончики пальцев в холодную колодезную воду, и действо продолжалось по прежнему сценарию.
Все двери в дом плотно закрыли – колдун лично проверил, подергал каждую. Обитателям запретили выходить на улицу. Багров, по своей нонконформистской сути, запротестовал: а как же покурить? Хотя вроде три месяца как бросил. Анна Ивановна пошла на крайние меры, разрешив упрямцу курить прямо в зале.
Багров, впрочем, уже забыл и про запреты, и про разрешение: он сосредоточился над ярким экраном, видимо, обнаружив что-то важное.
Ольга вздохнула с облегчением: страшно было даже подумать о том, что проснется она завтра утром, а любимого нет. Черти унесли.
Разделась, легла в мягкую, на пуховой перине, постель.
С Леночкой в одной комнате – и особенно с дружественным колдуном в зале на первом этаже – было уже не так страшно. Думала, будут мучить воспоминания о делах да мысли о предстоящем процессе, но, умотанная дневной беготней, мгновенно провалилась в глубокий спокойный сон.
Когда проснулась, выспавшаяся и бодрая, комнату заливал веселый солнечный свет. Леночка, которая пошла по маминым стопам, уже ушла на утреннюю дойку. Однако у оставшейся в одиночестве Ольги никакого страха не наблюдалось.
Она умылась, оделась и даже слегка накрасилась, после чего спустилась вниз. Там уже вовсю хлопотала над завтраком Анна Ивановна.
По распахнутой входной двери и окнам девушка поняла, что дед дал отбой ведьминской тревоги. Сам он спал здесь же, в огромном деревянном кресле.
Странно, что она раньше такой выдающийся мебельный раритет не замечала.
Еще больше удивилась любимому. Багров так и не ушел наверх. Он остался на своем стуле, только руки сложил на столе, а бедовая его голова покоилась на руках.
Ольге показалась неестественной поза коллеги. Он как будто не дышал. Чуть не вскрикнув, девушка метнулась к нему.
– Олежек! – крикнула она.
Раньше Шеметова себе такие нежности не позволяла.
Он не откликнулся.
– Олежка! – Оля безрезультатно трясла Багрова за плечи, проваливаясь в такую бездну ужаса, что даже встреча с лесной ведьмой была ничто.
– Умаялся он, – сказал Виктор, зашедший в дом с охапкой колотых березовых чушек. – И в самом деле всю ночь работал. Параллельно с дедом, – усмехнулся Куницын, аккуратно укладывая дрова в пространство рядом с печью.
Шеметовой же было не до шуток. Она в ужасе трясла Олега, в душе понимая, что ничего исправить нельзя.
– А ты меня поцелуй.
До нее не сразу дошел смысл фразы. Присмотревшись, увидела хитрый Олегов глаз. Второй еще был закрыт.
– Так ты не спишь? – взъярилась Шеметова.
– А как можно спать, когда тебя так трясут? – резонно поинтересовался коллега.
Разгневанная розыгрышем коварного Багрова, Ольга села за стол, опять полный вкусностей. Ей немедленно составили компанию Олег, проснувшийся дед Самсон и оставшиеся в избе Куницыны.
– Ну что, получилось? – спросила с надеждой Шеметова у деда.
– А что должно было получиться? – заинтересованно спросил колдун.
– Ну, не знаю, – сбилась Ольга.
– Победа над темными силами, – ехидно подсказал Багров.
– Это – в последней серии, – не менее ехидно ответил дед Самсон.
На некоторое время вкусная еда прервала разговоры. Но следовало уточнить планы.
– Нам можно ехать? – задал колдуну странноватый вопрос Виктор.
– Можно, – коротко ответил тот. – Вдоль Щель-озера, а дальше по Змеиной балке.
– Это ж в два раза больше проедем, – удивился Куницын, но замолчал, нарвавшись на насмешливый взгляд.
– Зато приедете в двенадцать раз быстрее, – подытожил старик. – И в полном составе.
После сказанного спорить с дедом почему-то не хотелось.
Перед выездом получили еще одно указание.
– И не гони, – сказал Самсон.
– Да я вроде и так… – начал было оправдываться Виктор, виновато умолкнув на полуслове.
Все загрузились в машину, теперь уже не зеленый раритетно-парадный «газик», а в трудягу «УАЗ». Виктор с вечера лично проверил авто, подкачал колеса, заправил топливом и долил масло.
– Ну, с богом! – сказала Анна Ивановна.
Она оставалась в Заречье, собираясь в Любино к самому процессу. Судейские кому-то сказали, что конвой с заключенными прибудет за день и сидеть парни будут в маленьких «дежурных» камерах любинского райотдела милиции.
– До свиданья, Анечка! – попрощался с ней муж.
Он собирался уже включить передачу, как Куницына крикнула:
– Стой!
Подбежала к открытому окну, поцеловала Виктора.
– Вот теперь – с богом!
Виктор как орден получил, на секунду забыв боль и суету предстоящего процесса. Он даже будто стал выше ростом и к тому же слегка помолодел.
«Эх, нам бы так с Олегом!» – помечтала Шеметова. Увы, на их личном фронте пока было без перемен.
«УАЗ» выехал на шоссейку и помчал в сторону Любина. Быстро пролетели километров восемь-десять. В их направлении было пустынно, однако в обратном движение наблюдалось напряженное: навстречу, ревя моторами, один за другим проносились груженые лесовозы. На узкой, высоко подсыпанной дороге это смотрелось довольно жутко, немаленький «уазик» даже воздухом шибало к краю глубоченного правого кювета.