Неправильная любовница (СИ)

— Как в офисе?
— Все в полном порядке.
— Как Марина?
— Жива и здорова. Я пойду, а то у тебя намечается развлечение.
— Иди сын. Завтра как встану, позвоню.
Наверное, уже вечер. За окном темно, а значит есть действительно хороший шанс спрятаться.
Если они не передумают сыграть в кошки— мышки.
Они думают, что я не знаю русский. Я и не должна знать. Мы ведь в Германии жили.
Но у нас была русская нянечка Катя, которая воспитывала нас с тех самых пор, как нас, рождённых в русской тюрьме, привезли в немецкий приют при барделе. По факту уже тогда продали.
Мы бы может попали в семьи даже, но наши матери были наркоманками, а значит мы бракованные.
Несмотря на постоянные побои, мы ее любили. Она читала нам русские сказки, учила шить, убираться, готовить. Всему тому, что должны знать обычные девочки, но никак не будущие шлюхи. Но потом, в первые дни месячных, она конечно нас просвятила. Некрасивых забрали почти сразу, а нас хранили до восемнадцати лет. В таком возрасте покупают охотнее, потому что проблем не будет с законом, если нас случайной обнаружит полиция.
Не знаю, как заведено в России, но в Германии полиция всегда возвращала нас владельцам, на нас для таких случаев даже метки стоят. Я не помню, набивали этот мак.
Эти уроды думают, что, подарив мне попытку сбежать, я побоюсь ею воспользоваться?
Что побоюсь боли? Глупцы.
Они действительно меня отпускают в туалет. Я прохожу внутрь и закрываю дверь, ежась от холода. Вроде май, почему так морозно… Тут и правда есть окно. И лестница приставлена.
Все, как они говорили. Только вот вместо нее я подтягиваюсь на руках и лезу на крышу. Мне нужна парковка. Она мой единственный шанс. Пробираюсь по крыше совершенно обнаженная, нахожу хороший выступ и спускают на парковку, сразу забираясь под ближайшую машину.
Остается надеться, что меня не видел никто. Под несколькими машинами я пробираюсь к самой крайней. Она прямо возле ворот, значит будет выезжать самая первая. Везде стоят охранники, я слышу их сальные шуточки, видела голодные взгляды, пока меня вели к новому хозяину. Ни к кому из них обращаться за помощью нельзя. Они меня сдадут, но сначала отсасывать заставят. Да я и готова разок, если только это подарит мне долгожданную свободу.
Растерев кожу до красноты и боли, я пробираюсь к седану, притаиваясь под ним, и спокойно жду. Не важно, кто водитель, главное суметь пробраться в салон незаметно и вылезти там, где он сделает остановку.
*** Если не ляжете спать, в полночь будет еще глава
Новое от 01.09
Если есть хоть малейший шанс выбраться отсюда, я им воспользуюсь. Пусть я говорила себе это множество раз. Но там финал был неизбежен, а тут другая страна, свои законы и возможно все сложится в мою пользу.
Я даже готова помолиться, если надо.
Очевидно мужчины решили дать мне фору, а может быть не думали, что я решусь сбежать так быстро?
В любом случае никто меня пока не ищет, зато я слышу твердые приближающиеся шаги. Сердце стучит как барабан, отдаваясь болью в виски. Я не чувствую боли от притертостей кожи, зато чувствую крутящий желудок адреналин. Пожалуйста, пожалуйста, хоть бы в этот раз все получилось!
Скольжу по асфальту влево от пассажирской двери и притаившись, жду.
Рука застыла над ручкой. Пальцы почти онемели.
Мне придется воспользоваться всем своим умением, чтобы он меня не заметил. Благо миниатюрные размеры тела помогают.
Так что, как только водитель берется за ручку. В тот же момент свою беру и я, чтобы звуки слились в один.
Приоткрываю дверь ровно на столько, чтобы мышкой проскользнуть внутрь. Успеваю ровно до того, как он сядет и захлопнет свою дверь. Одновременно с моей.
Отлично. Хоть и страшно от того, как все оказалось легко.
Я не особо верю, что получится. Но если да, счастливее, чем я проститутки, никто не увидит.
Скрючившись, сижу на полу. В позе эмбриона. Чувствую запах сигарет. Сердце немного успокаивается. Почему-то сигаретный дым меня успокаивает, хотя я не разу не курила.
Все хорошо, все просто отлично.
 
Ну чего же мы не едем.
И стоило этой мысли посетить мою замершую голову, как наконец двигатель начинает урчать, а машина трогается с места.
Через секунду окно со стороны водителя открывается, и я слышу голос одного из охранников.
— Что — то вы быстро, Андрей Георгиевич.
— Дел много. Пока.
Я знаю, кто это… Быть того не может. Бесхребетный сын Романова.
Главное, чтобы он меня не заметил. Главное, чтобы я успела выскочить до того, как он решит, чтобы то ни было вернуть меня своему мерзкому папаше.
Можно конечно предложить ему себя в качестве платы за спасение, но судя по тому, с каким отвращением он смотрел на мое тело, он сексом вообще не занимается.
Хотя конечно в тихом омуте.
Мы едем быстро, взглянув вверх я вижу, что мимо проносятся деревья. Много-много деревьев. Я знаю, что Россия очень большая страна. Это волнует кровь. Потому что в этом случае спрятаться можно, где угодно.
Никто не узнает, кем я была. Я могу устроиться на самую обычную работу, мыть полы, готовить есть. Даже шить, если надо!
Вздрагиваю от звука мобильного телефона. А затем слышу крик.
— Да пошел ты, жирный урод! — Андрей бросил телефон назад, а он оттолкнулся от спинки и прилетел ко мне. Страх сковал все тело, особенно когда я увидела, что Романов продолжает названивать. Снова и снова. Так настойчиво, словно что — то потерял.
Прикрываю глаза, прекрасно понимая, что, а вернее кого он потерял. И что именно сейчас нахожусь в шаге от своей погибели.
Достаю пальцами телефон и опускаю обратно на сидение. Старалась сделать все аккуратно, но все же услышала, как участилось дыхание Андрея, как он прошептал словно про себя «Что за». Он потянулся за телефоном. И я буквально кожей ощутила, как он ощупывает заднее сидение. Место, где может быть видно меня. Я вжалась в пол сильнее, но уже умом понимала, что прокололась.
Хотелось выть от досады, ведь сейчас этот красавчик вернет меня отцу-извращенцу.
— А ты что здесь делаешь, — цедит он сквозь зубы, схватив мою лодыжку. Но именно в этот момент машину опаляет яркий свет фар, а следом громогласный клаксон фуры.
— Блядь! — орет Андрей, а я от страха вместе с ним. Он успевает в последний момент свернуть вправо и тормознуть на обочине.
Не знаю, чего я жду. Что все обойдется? Что он отпустит меня с миром? Что он забудет обо мне под влиянием смертельной опасности?
Андрей заглушил мотор, а я наоборот вся завелась. Мысли в голове метались, как птицы, в самый ветреный день. Что — то нужно сказать? Можно вылезти? Продолжать сидеть неподвижно? Договориться?
Подумать больше не успела, потому что, как только он разблокировал двери, я открыла свою и рванула в ночь. В лес. В возможность убежать и спрятаться.
Но глотнуть свободы я не успела, ровно через полминуты была грубо впихана в траву, где оказалась крапива. Я заорала от боли. Кожу жгло, особенно в тех местах, что соприкасалась с асфальтом.
— Идиотка, — только и сказал Андрей, потащив меня обратно. Молча, но и так было все понятно. Он меня отвезет к отцу. Отец меня изнасилует, изобьет и закопает.
Эта мысль даёт мне силы и я начинаю биться в его руке, пытаясь вырваться!
— Отпусти меня! — ору по-русски и тут же врезаюсь в его бок и натыкаюсь на тяжёлый взгляд. Черт, все-таки он красивый. Точеные черты лица, жесткая, словно вырезанная из бумаги форма челюсти, и все это сочетается с потрясающе атлетичной фигурой. Такие, как он, по борделям не ходят. На таких, как он, и так девушки вешаться должны. — Отпусти…
— Зовут как? — тащит он меня все-таки к машине и пихает на заднее сидение. Садится следом и вжимает в соседнюю дверцу, закрывая свою. — ну!
— Алина.
— Ты чем думала, Алина? Рассчитывала сбежать?
— Почему бы и нет. Они сами дали мне шанс.
— Они тебя недооценили верно? И куда бы ты пошла, голая то? — его взгляд опускается на мои стоячие соски, на грудь, что часто вздымается. Я прикрываю ее руками. Хотя, чего он там не видел.