Пермский Губернский. Виват (СИ)

— Ну… Это ж Осокин. У меня дядя в полиции служит… Говорит, что Осокин своими руками шестьсот человек на тот свет отправил! К тому же… неужели ты не видел дуэль с Воробьёвым?
А я тем временем уже вышел из-за стола, и засунув руки в карманы, плавно поднимался к Бобсу, лицо которого тоже постепенно из надменного стало задумчивым.
— Она права, Бобс. Подумай хорошенько. — холодно произнёс я и остановился рядом с их проходом: — Как думаешь, справишься со мной на дуэли?
Все присутствующие уже смотрели на нас во все глаза. Только странная девчонка с первого ряда закрыла уши и нависла над раскрытым учебником.
— Да реклама всё это… — ответил Бобс, а его щёки тут же покрылись красными пятнами: — Пиар-компания самокатов.
Подобные ситуации нужно сразу пресекать. Аккуратно. Без лишнего шума. Желательно, делать это словами. Ибо физическая агрессия может привести к лишним проблемам в коллективе.
— Пиар-компания, говоришь? — я начал приближаться к бугаю, который явно метил на роль местного задиры: — Так, давай проверим на деле? Зачем словами за зря разбрасываться?
— Бобс!!! — взвизгнула испуганная девчонка с дредами.
— Да, чего ты бесишься⁈ Пошутил я! Совсем чувства юмора нет⁈ — запаниковал Бобс: — Шутка это была! Шутка… Ну?
— А мне вот… — я склонился над бугаем и посмотрел ему в глаза: — Не смешно.
— Прости!!! — Бобс зажмурился, готовясь к удару.
— На будущее. — я положил ладонь на его плечо: — По поводу шуток… Знаешь, чем отличается тигр от лоха? На тигра нельзя положить руку.
В аудитории воцарилась тишина. На мгновение, я почувствовал себя Иисаком. Лишь невысокий мальчонка начал максимально притворно хихикать. Остальные поддержали, и кабинет заполнился фальшивым смехом.
— Тихо! — скомандовал я: — Вы прикалываетесь? Вообще-то, это была максимально несмешная шутка. Я просто хотел показать на примере, как делать не нужно.
Все с пониманием закивали, но продолжали наблюдать за ситуацией.
— Я не силён в юморе, Бобс. Потому, чтобы избежать отвратительных ситуаций, которая была тремя секундами ранее — стараюсь не юморить. Я силён в другом. И я надеюсь, что ты никогда не узнаешь, в чём именно.
— Угу…
— Надеюсь, этот жалкий «недоконфликт» исчерпан?
— Д… Да… — кивнул бугай, пристыженно опустив голову.
— Чудно. — я похлопал Бобса по плечу и вернулся на своё место.
Ну, вроде всё прошло хорошо и спокойно. Главное, что я не перегнул палку, и никого не напугал.
Дверь распахнулась, и в аудиторию с большой неохотой зашёл патлатый худощавый дядька в поношенном сером пиджаке.
Он с нескрываемой неприязнью оглядел всех нас, а затем швырнул кожаный портфель на стол, и тяжко выдохнув, пригладил волосы назад.
— Всего двадцать человек? Да уж… Не густо. — произнёс таинственный незнакомец и уселся на стул: — Обращаться ко мне строго — Антон Павлович! Никаких «можно» и прочей гражданской бесовской хрени. «Разрешите обратиться!» Только тогда я, может быть, соизволю вас выслушать. Всё остальное будет игнорироваться. А если хоть один из вас, щенков недоделанных, посмеет попытаться сорвать моё занятие… Лучше вам не знать, что тогда будет! Ибо вас ожид… — Антон Павлович заострил внимание на мне. Его лицо искривилось в жуткой улыбке, а затем он тут же вскочил на ноги: — Пока не забыл — у нас тут боевое братство. Если, кто-то попытается отстраниться от коллектива — хрен вам, а не зачёт по моему предмету. Если, кто-то искренне верит, что знает больше всех — хрен вам, а не зачёт по моему предмету.
— Можно? — одна из немногочисленных девчонок подняла руку.
— О! Хо-хо-хо… — Антон Павлович злорадно усмехнулся: — Можно под березой найти говно! Можно отрубиться в брусничных кустах! Можно захрапеть в тихих местах! Можно яйца отрезать кабану… Кхм… Я так могу ещё часов шесть. Потому, ещё раз повторяю. И очень надеюсь, что в последний раз. Ко мне обращаться: РАЗРЕШИТЕ!!! Вам понятно, Госпожа Стоянова⁈
— Так точно! — отрапортовала девчонка.
— Славно. Повтори.
— Можно под березой найти г…
— НЕ ЭТО!!! Обращение!!! Ну?!?!?!
  
— А… Разрешите обратиться, Антон Павлович!
— Ну, вот! Можете, когда захотите! Слушаю вас внимательно, Госпожа Стоянова!
Не знаю почему, но этот преподаватель мне определённо нравился.
— А, какой у вас предмет? — поинтересовалась Госпожа Стоянова.
— Хороший вопрос! У меня, дорогие товарищи, боевые маги — магическая самооборона. А это, что значит? Ну? Лес рук, щенятки! Кто готов ответить?
И снова Госпожа Стоянова начала тянуть руку вверх.
— Так. Жгите, Госпожа Стоянова! — кивнул Антон Павлович.
— Это значит, что вы будете обучать нас обороняться при помощи магии?
— Нет, Стоянова. Ты не права. — загадочно улыбнулся преподаватель: — Это значит, что я буду учить вас, как превращать головы врагов в кровавое месиво при помощи магии и всего, что вы найдёте на поле боя! Предвижу, что у кого-то родился справедливый вопрос — почему предмет называется «оборона»? Это Россия — детка! Если увидел, хоть что-нибудь со словом «оборона» — готовься, что оно в любую секунду может надрать тебе жопу! Или производит то, что может в любую секунду надрать тебе жопу! Понятно⁈
— Так точно, Антон Павлович! — хором ответили студенты.
— Вот так должно быть всегда. — заключил преподаватель, а затем подошёл ко мне: — Я — самый строгий в этом учебном заведении! Буду спрашивать то, что вы учили и даже больше. Отличников я ещё не выпускал, потому что нет предела совершенству. В этой аудитории лишь два человека, которые знакомы с убийствами. Это я, и ещё один студент. Так вот… — Антон Павлович склонился ко мне: — С вас, Господин Осокин, я буду спрашивать в два раза больше и точнее, чем с этих нежных цыплят! Надеюсь, вы это понимаете?
— Так точно, Антон Павлович. — спокойно ответил я.
— Ох, вы у нас кусачий, да? — обрадовался преподаватель: — И не любите коллектив. Мните себя лидером просто потому, что знаете чуть больше остальных? Хорошо. Вашу кандидатуру мы выдвинем на роль старосты в первую очередь, ибо ненавижу зазнаек.
— Я не зазнайка. — сухо ответил я.
— А это нам ещё предстоит узнать! — хохотнул Антон Павлович и вернулся за стол: — Ну, что, бойцы? Готовы к самым жутким трём годам своей никчёмной изнеженной жизни? Это Полимаг, мать вашу! Отсюда выходят только настоящие мужчины. Да, Госпожа Стоянова! Вы тоже выйдите отсюда настоящим мужчиной. Ох, не завидую вашим меркантильным женишкам… Но к чёрту личную жизнь. — Рейсбих вытащил из портфеля несколько синих книжиц: — Сегодня у нас так… Не день, а пустая трата времени! Поэтому, я называю фамилию, а вы выходите и забираете студенческое удостоверения. Надеюсь, мне не надо говорить, что за утерю студенческого удостоверения вы можете вылететь из Полимага, как пробка из бутылки Шампанского⁈ Не надо же? Вот и славно. Поехали! Артёмин Владимир Аркадьевич…
* * *
В итоге, нам практически целый час недвусмысленно говорили о том, что будут учить нас жестоко убивать врагов (причём, Рейсбих не уточнил — про людей он говорил, или про Теней). А мне намекнули, что я должен убивать лучше, потому что во мне, цитирую: «природная озлобленность».
Прекрасная реклама. Такими темпами я точно не найду себе приятелей для полноты ощущений от романтичной студенческой жизни. Мне кажется, что даже упомянутые Семёном раздолбаи на меня не клюнут…
Так вот, после того, как нам вручили студенческие удостоверения и рассказали о предстоящем трёхлетнем кошмаре, я направился в деканат, чтобы получить… «магическую руну». Это, некий артефакт, который «записывает» все заклинания, которые ты используешь, и помогает потом разобрать недочёты.
Ага… Боюсь, после того, как я научусь пользоваться арсеналом, который нам обещал Рейсбих, то у преподов волосы поседеют. Или выпадут… Тут уж, как повезёт.
Выйдя в коридор, я старался быть максимально незаметным, ибо толпа фанатов сбивала с толку и сильно мешала. Да и к тому же, они уже были моими последователями. То есть толку их очаровывать — ноль.