Ущелье разбитых надежд
- Не сказали, куда именно?
- К сожалению, нет, сэр.
- Ну, все равно спасибо! - Клэрмонт слез с локомотива и глянул вдоль состава туда, где Белью седлал коня и окликнул его. - Скажите наряду, что они в городе!
Белью отдал честь.
В салуне О'Брайен и Пирс уже отошли от стойки. Пирс сунул свои объявления со словами "Разыскивается..." обратно в конверт. Внезапно оба резко остановились: из дальнего конца салуна раздался гневный окрик. Из-за стола, за которым играли в карты, поднялся человек, одетый в молескиновые брюки и куртку, выглядевшие так, словно он получил их в наследство от деда. В правой руке он держал нечто похожее на маленькую пушку - так вполне справедливо можно было назвать его кольт - в то время, как левая рука пригвоздила к столу левую кисть человека, сидевшего за столом против него. Лицо сидевшего было в тени и к тому же полузакрыто высоко поднятым воротником из овчины и низкой надвинутой на лоб шапкой.
Пирс приблизился к столу и мягко осведомился:
- Что случилось, Гэрритти?
Вместо ответа тот придвинул пистолет к лицу сидящего.
- Скользкие пальчики у этого типа, шериф! Обманом вытянул из меня сто двадцать долларов, и всего за пятнадцать минут!
Дверь салуна открылась и вошел Клэрмонт. Пирс быстро обернулся, скорее инстинктивно, чем из любопытства. Полковник на миг задержался, оценил происходящее и не колеблясь направился к нему.
Пирс снова обратился к Гэрритти:
- Может быть, он просто хороший игрок?
- Хороший? - Гэрритти улыбнулся. - Можно даже сказать блестящий! Но меня не проведешь, шериф! Ведь я играю в карты уже пятьдесят лет!
Пирс кивнул.
- Я сам стал беднее после встречи с вами за карточным столом.
Пленник Гэрритти тщетно пытался высвободиться, но где ему было с ним тягаться. Тот вывернул его руку ладонью вверх, так что все его карты оказались на виду. Среди них красовался червонный туз.
- На мой взгляд, вполне честные карты, - заметил Пирс.
- Я бы не употреблял слово "честные", - проворчал Гэрритти и кивком указал на карты оставшиеся в колоде. - Где-то в середине, шериф.
Тот взял остаток колоды и стал перебирать карты, всматриваясь в них. Внезапно он остановился и поднял правую руку, в колоде был еще один червонный туз. Пирс положил карту на стол рубашкой вверх, взял из рук человека еще одного туза и положил рядом, также лицевой стороной вниз. Обе "рубашки" были одинаковыми.
- Две одинаковые колоды... Откуда они взялись? - поинтересовался Пирс.
- Я вам подскажу, - голос Гэрритти и так был достаточно мрачен, но звучавшие в нем нотки были и того хуже.
- Старый трюк... - пробормотал уличенный игрок. Он говорил тихо, но учитывая компрометирующие обстоятельства, удивительно спокойно. - Кто-то его подсунул... Кто-то, кто знал, что у меня туз.
- Ваше имя?
- Дикин. Джон Дикин.
- Встаньте, Дикин!
Человек поднялся. Пирс неторопливо обошел стол и оказался лицом к лицу с Дикином. Глаза их оказались на одном уровне.
- Оружие? - буркнул Пирс.
- Не ношу.
- Вы меня удивляете. Я полагал. что для такого человека, как вы, оружие просто необходимо - хотя бы для самозащиты.
- Я противник насилия.
- И, тем не менее, у меня такое чувство, что вам придется узнать, что это такое, нравится вам это или нет.
Правая рука Пирса приподняла полу овчиной куртки Дикина, а свободная рука скользнула во внутренний карман. Пошарив в нем, Пирс извлек оттуда интересный набор тузов и фигурных карт.
- Ну и ну! - пробормотал О'Брайен. - Настоящая-то игра идет, оказывается, не от головы, а от сердца!
Пирс подтолкнул лежавшие перед Дикином деньги в сторону Гэрритти, который, однако, не проявил никакого желания взять их и лишь резко сказал:
- Одних моих денег недостаточно!
- Знаю! - Пирс был само терпение. - Но и вы должны были это понять из моих слов. Вы же знаете мою позицию в этом вопросе, Гэрритти. Жульничество в картах не подлежит рассмотрению в федеральном суде, так что тут я не могу вмешиваться. Но если в моем присутствии совершается насилие, то тогда я, как местный блюститель мира и спокойствия, обязан вмешаться. Отдайте-ка мне ваш револьвер!
- С удовольствием! - в голосе Гэрритти прозвучало зловещее удовлетворение, которое он и не пытался скрыть. Он вручил Пирсу гигантский револьвер, злобно взглянул на Дикина и указал большим пальцем на дверь. Дикин не шевельнулся. Гэрритти обошел стол и подойдя ближе повторил жест. Дикин сделал едва заметное движение головой, которое недвусмысленно означало отрицательный ответ. Тогда Гэрритти ударил его тыльной стороной ладони по лицу. Никакой реакции в ответ.
- Выйдем! - настаивал Гэрритти.
- Я же сказал вам, что я противник насилия, - ответил Дикин.
Гэрритти злобно размахнулся и ударил его. Дикин отпрянул, наткнулся на стол и тяжело рухнул на пол. Шапка слетела с его головы. Он остался лежать, как упал - в полном сознании, но не делая никаких попыток подняться. Из уголка его рта сочилась алая кровь.
С невероятным проворством все присутствующие до единого покинули насиженные места и столпились вокруг, чтобы лучше видеть происходящее. Выражение недоверчивого удивления на их лицах сменялось постепенно другим - их взгляды выражали полнейшее презрение. Насилие органически вплеталось в беспокойную жизнь этого горного края. А насилие, не получившее отпора, покорно принятое оскорбление рассматривалось как крайняя степень деградация и утрата мужского достоинства.
Гэрритти смотрел на пораженного и неподвижного Дикина и не верил своим глазам. В нем начинал закипать гнев, грозя прорвать последнюю плотину его самообладания.
Пирс подался вперед, чтобы предупредить его следующее движение. Как только Гэрритти шагнул к Дикину и отвел назад правую ногу с явной целью нанести опасный удар в пах, Пирс также шагнул вперед и подставил Гэрритти отнюдь не мягкий локоть, угодив тому прямо в диафрагму. Гэрритти вскрикнул от боли и согнулся, схватившись за живот руками. Его дыхание сбилось.
- Я же предупреждал вас, Гэрритти, никакого насилия в присутствии шерифа Соединенных Штатов! Еще одно движение - и вы мой гость на всю ночь... Правда, теперь это неважно. Это не имеет к вам никакого отношения.