Флинг

– Господи! Думаю, я на самом деле предпочел бы йогу… – вздохнул Колин.
– И у тебя еще хватает наглости шутить после того безобразного фокуса, который ты выкинул в ресторане? Ты практически сломал мою карьеру! – возмущенно бросила Тара.
– Ох, не надо! Ну, ошибся…
– Ошибся? Ты следил за мной, чтобы застукать меня за изменой!
– Ты хотела сказать, что это ты следила за мной с этой самой целью? И что, по-твоему, я должен был подумать, когда ты ушла на работу в коктейльном платье и на восьмидюймовых каблуках?
– Боже! У мужчин действительно искаженное представление о размере дюйма. Доктор Берк, позвольте мне объяснить, о чем мы говорим, – предложила Тара, поворачиваясь к ней.
– В этом нет необходимости, Тара, я видела видео в Интернете, – сказала доктор Берк с неуверенной улыбкой.
– О боже мой! Даже вы это видели? Эмили права: оно стало вирусным… Поздравляю, Колин: ты превратил меня в посмешище! – Тара горько вздохнула.
– Тебя почти нет на том видео; записывали в основном меня. И, между прочим, в большинстве комментариев меня называют героем, – похвастался он.
– Тебе повезло, что ты не в тюрьме! Нельзя просто так, ни с того ни с сего нападать на людей!
– Нужно, когда кто-то лапает мою жену! Не могу поверить, что ты на стороне подонка, который запустил руку тебе под платье. Видите ли, доктор Берк, моя жена – не феминистка, и в этом бóльшая часть проблемы, – сказал Колин, переиначивая слова Тары, сказанные на их единственном сеансе терапии.
– Я – феминистка! – возмутилась Тара.
– Ну, согласно комментариям к видео новое лицо феминизма – это я. – Колин снова достал телефон. – Вот, давайте посмотрим… Так, вот и мы. Зачитываю комментарий: «Вот как выглядит феминист #ImWithHim». Или вот еще: «Нам нужно больше таких мужчин, как он, чтобы противостоять женоненавистничеству #HeForShe». Видите? Я – икона феминизма. – Он явно наслаждался моментом.
Таре показалось, что у нее из ушей вот-вот пойдет пар. Все, чего она хотела, – быть иконой феминизма, вдохновляющей женщин, и теперь Колин стал парнем с плаката «За освобождение женщин». Полная бессмыслица! Она потратила восемнадцать лет, пытаясь заставить Колина сказать, что он феминист, и теперь все, чего она хотела, – это чтобы он заткнулся к чертовой матери.
– Я не позволю тебе отвлекать меня от фактов. Мы ссорились и до «Эль Фреско», помнишь? Или ты забыл тот факт, что спал с другой женщиной? – спросила Тара.
– Сколько раз я должен это повторять? У меня больше ни с кем не было секса! Посмотри на мои ноздри. Я лгу? Нет!
– Я собственными глазами видела, как ты входил в тот гостиничный номер. Скорее всего, с секс-работницей!
– Она не была работницей секс-индустрии!
– С таким же успехом она могла бы ею быть. Доктор Берк, пусть в протоколе будет указано, что мой муж изменял мне из-за своего неизлечимого комплекса Мадонны и Блудницы, – сказала Тара, ожидая, что доктор зафиксирует ее слова.
– Вообще-то я никогда не ставила такой диагноз, – отметила доктор Берк.
– Ну кем бы ни была эта разрушительница семьи, по крайней мере, я не врывалась в номер и не била ее по лицу!
– О да, ты просто ждала дома, притаившись в темноте, чтобы напасть на меня и забросать табличками! Доктор Берк, пусть в протоколе будет указано, что моя жена швыряла опасные предметы мне в голову, – заявил Колин.
– Ох, куда там! Эту тупую башку ничем не пробьешь! – Тара возмущенно отвернулась от мужа.
– Я бы хотел, чтобы из протокола было вычеркнуто, что я встречался с работницей секс-индустрии.
– Вы понимаете, что мы не в суде и протокола нет? – уточнила доктор Берк.
– Эта шлюха знала, что ты женат? – спросила Тара.
– Да. Она тоже замужем.
– Что ж, тогда мне нужно разыскать ее и переспать с ее мужем. Угостить ее собственным лекарством. Ну же, как ее зовут?
– Никак. Она самая обычная женщина: мягкая, добрая, сочувствующая. И она желала мне добра.
– НУ ТАК ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ ПРОСТО НЕ ЖЕНИТЬСЯ НА НЕЙ? – по-детски вспыхнула Тара.
– МОЖЕТ БЫТЬ, Я ТАК И СДЕЛАЮ! – бросил ей назло Колин.
  
– Знаешь что? Наверно, так и в самом деле лучше, – сказала Тара, успокаиваясь. – Когда женщина крадет у тебя мужчину, лучшая месть – оставить его ей.
– Отлично. Так где это соглашение о раздельном проживании? С удовольствием подпишу, чтобы стать свободным человеком.
– Вообще-то мы ничего еще толком и не обсудили, – вставила доктор Берк.
– Так давайте продолжим, – пробормотал Колин, откидываясь на спинку дивана.
– В любом случае, – сказала доктор Берк, воспользовавшись затишьем, – мы собрались сегодня, чтобы договориться о раздельном проживании. О разводе речи нет.
– Ох, не надо… Давайте называть вещи своими именами! – предложил Колин.
– После этой встречи я подготовлю проект соглашения о раздельном проживании, в котором будет прописано все, что потребуется, если вы потом пожелаете начать официальный бракоразводный процесс. Итак, обо всем по порядку. Активы и пассивы.
– Ну, у нас есть дом, – сказала Тара. – В настоящее время там живу я. Колин остановился у друга.
– Полная бессмыслица, учитывая, что в доме три спальни! – начал заводиться Колин.
– Думаю, просьба о небольшом свободном пространстве вполне уместна, учитывая обстоятельства.
– Получается, я должен просто так выплачивать половину ипотеки?
– Конечно, нет. Содержать дом не имеет смысла. Думаю, сейчас он стоит дороже, чем когда мы его покупали. Если продать, можно расплатиться с банками – и еще кое-что останется, – грустно сказала Тара.
Она понимала, что продажа дома – разумное решение, но ощущала свою эмоциональную привязанность к нему. Впервые увидев его, она почувствовала, что будет жить здесь долго и счастливо. Но жизнь – не сказка, и, может быть, пришло время собрать вещи и двигаться дальше. – Предлагаю продать дом. До продажи я останусь в нем.
– Я не могу спать на диване у Рори. Это вредно для моей спины.
– А у меня спина болит от твоего предательского удара! Так что в доме останусь я. И давай не забывать, кто из нас кормилец в семье, – язвительно напомнила Тара.
– Тебе много не надо: ты же отказалась от углеводов! – насмешливо напомнил Колин.
– Тому, кто останется в доме, нужно будет прибраться в нем и подготовить его для показов. Естественно, с этой работой я справлюсь лучше.
– Конечно, у тебя через неделю на каждой стене будет висеть постер «Живи, смейся, люби!».
– А ты превратишь весь дом в холостяцкую берлогу. Этому не бывать! Все, разговор закончен! В доме остаюсь я, – решительно заявила Тара.
– Ладно. Только не прибегай жаловаться, если найдешь в раковине паука и не сможешь его убить, – надулся Колин.
– Лучше жить с пауком в раковине, чем со змеей в траве!
– Тара… Колин, – вмешалась в перепалку доктор Берк. – У нас брачное консультирование. Напоминаю, речь идет о том, как лучше всего расстаться.
– Ладно, давайте продолжим, – согласилась Тара.
После примерно трехчасовых препирательств Колин и Тара наконец договорились об условиях расставания. Тара останется в доме до его продажи, а Колин – у Рори и продолжит поиски собственного холостяцкого жилья в городе.
Из-за имущества, подлежащего разделу после продажи дома, возникла нелепейшая, если смотреть со стороны, свара. Если Тара хотела взять лампу, то Колин претендовал на электрические лампочки. Если Тара нацеливалась на кровать, то Колин заявлял претензию на матрас. Диван отошел Колину, подушки – Таре.
Но рано или поздно все кончается, и доктор Берк собрала информацию, необходимую для соглашения о раздельном проживании.
– Хорошо, – сказала она. – Думаю, мы закрыли почти все вопросы. Я составлю соглашение сегодня вечером и отправлю его вам завтра.
– Спасибо, доктор Берк! – поблагодарила Тара.