Флинг

Все происходит по какой-то причине.
Но в чем причина? Почему Вселенная препятствует осуществлению ее мечты? В представлении Тары это могло значить только одно: Вселенная совершенно ясно говорила ей, что быть матерью – не ее предназначение. А значит, у нее нет другого выбора, кроме как прислушаться. Проглотить эту пилюлю было трудно, но Тара знала, что сопротивление ни к чему не приведет. Четвертая попытка означала бы, что она плывет против течения судьбы. И хотя Тара с первого дня сказала Колину, что попробует только три раза, она знала: он ее решения не примет.
Мысли потекли в прошлое, к тому вечеру, когда она встретила Колина. В то время Тара училась в дублинском Тринити-колледже, но всегда возвращалась домой в Голуэй, чтобы поработать по выходным в пабе «О’Мэлли». Одной судьбоносной ноябрьской ночью туда забрел молодой человек, заказавший пинту «Гиннеса». Тара полагала, что увидит мужчину гораздо старше себя, но когда обернулась… Это был он, парень ее мечты! До невозможности красивый, с короткими каштановыми волосами и глазами цвета океана, в которых можно было утонуть.
Вот тогда Тара впервые испытала то, что, как она полагала, называется синхроничностью, – удивительное ощущение, напоминающее одновременно дежавю и женскую интуицию. В животе запорхали те самые бабочки, по рукам побежали мурашки, а на затылке шевельнулись волосы. Она как будто настроилась на скрытую частоту Вселенной и внезапно подключилась к более глубоким вибрациям жизни. Ее духовный компас дал понять, что она на верном пути, назначенном ей судьбой. Все сложилось, и Тара оказалась в нужное время в нужном месте – том самом, единственном, предназначенном только ей.
Она влюбилась в Колина с первого взгляда. Она уже принадлежала ему в тот момент, когда бокал пива был употреблен согласно назначению. «Из всех пабов во всех городах Ирландии ты должен был зайти в мой», – сказала она Колину. Вопреки голосу рассудка девушка отбросила осторожность и забралась на заднее сиденье его мотоцикла, чтобы добраться до пирса Ниммо. Когда Колин поцеловал ее в мерцающем лунном свете, она растаяла в его объятиях, сдавшись без боя и с полной готовностью.
Позже той ночью она тайком затащила его в свою спальню. Несмотря на то что они только познакомились, она была готова отдаться ему полностью, как и делала потом всю оставшуюся жизнь. В то время ее чувства не были логичными, но чутье всегда подсказывало Таре, что она на правильном пути.
За все время ЭКО это ощущение правильности выбранного пути не возникало у нее ни разу. В глубине души Тара сознавала, что этому не суждено случиться. И хотя мечте стать матерью пришел конец, она знала, что возьмет себя в руки и обретет новую мечту. Череда следовавших одна за другой неудач обогатила ее разве что отвратительным жизненным опытом. Теперь она ждала другой мечты, которая принесла бы бесконечную радость, а не сплошное разочарование. Пришло время перевернуть злосчастную страницу и начать новую главу, открывающую другие возможности.
Чувствуя себя неуютно из-за тишины в машине, Колин включил приемник и сразу настроился на «Радио Нова» – станцию, которую слушал с почти религиозным благоговением. Словно в насмешку из динамика зазвучала песня Depeche Mode «Enjoy the Silence».
– Давай, по крайней мере, поднимем себе настроение и послушаем ABBA, – вздохнула Тара.
– Может, все-таки обсудим варианты? – спросил Колин и выключил радио.
– Ну вот опять…
– Это всего лишь третья попытка. Успех строится на неудаче.
– Нет, правда: меня действительно не интересуют советы из книжки о самопомощи.
– А между тем именно так все и достигается! Никто никогда не получал желаемое без борьбы, просто поднимая руки.
– Знаю, у тебя доброе сердце, но есть предел тому, сколько неудач может вынести человек. Если однажды ты провалил экзамен, то, конечно, его можно пересдать, подготовившись получше. Но если ты завалил испытание трижды, не стоит ли подумать, что Вселенная дает тебе знак: этот конкретный предмет не твой? – спросила Тара, пытаясь объяснить мужу свою точку зрения.
  
– Ох, только, пожалуйста, не начинай! Эти твои знаки Вселенной – полная чушь.
– Никакая не чушь! Если из-за чего-то приходится страдать, если за что-то нужно бороться, значит, это не твое и твоим не станет. То, что предназначено тебе, мимо не пройдет. Так или иначе оно упадет тебе в руки.
– Нет, Тара! Жизнь – это борьба за то, чего ты хочешь, – стоял на своем Колин. – Стоит попробовать, так сказать, сделать последний выстрел.
– В том-то и дело, что это не просто выстрел. Это десятки уколов, гормональных инъекций… А мне сейчас нужно лишь одно – рюмка текилы.
– Все усилия окупятся, когда будет результат.
– Конечно. Есть таблетки от бесплодия, от которых становишься сумасшедшей. А еще нужно глотать двадцать разных витаминов каждое утро. Тебе легко сказать «давай попробуем еще раз», когда все, что от тебя требуется, – это наполнить чашечку!
– Ого, так это мой единственный вклад? – обиженно спросил Колин. – А кто делает тебе инъекции? Кому приходится иметь дело с перепадами настроения, когда ты принимаешь гормоны?
– Подумай хорошенько, прежде чем произнесешь следующие слова, – предупредила Тара, давая ему шанс отступить.
– Я просто говорю, что мы в этом деле вместе. Я прошел с тобой весь путь, – сказал он, разряжая ситуацию.
– Я знаю. Но это совсем другое дело! Речь идет о моем теле. Я просто не могу пройти через все это снова… Мы медленно отдаляемся друг от друга с тех пор, как начали это путешествие. Я хочу вернуть нашу жизнь! Я хочу вернуться к тому, чтобы быть собой, – объяснила Тара.
– Почему ты не можешь понять, что в конце концов игра стоит свеч? Наш шанс на успех – пятнадцать процентов.
– Да, но шанс на неудачу – семьдесят пять, – вздохнула Тара.
Математика никогда не была ее сильной стороной, но Колин знал, что если поправит жену, то только лишь укрепит ее доводы.
– Каковы бы ни были шансы, я знаю, что они у нас есть.
– Моя матка – не игровой автомат, Колин. Каждый раз, когда мы ставим десять тысяч на эту несбыточную мечту, то всегда проигрываем. А заведение всегда выигрывает, – отрезала Тара.
– Есть еще много вариантов повысить шансы! Например, если бы мы были готовы найти донора яйцеклеток…
– Я с самого первого дня говорю тебе, что хочу быть биологической матерью своего ребенка, – перебила его Тара.
– Ты его и родишь. По сути он будет твой. Какая разница, что это не твоя яйцеклетка?
– Ну для протокола: твои пловцы тоже не завоевали ни одной олимпийской медали. Я соглашусь на донорство яйцеклетки, если ты согласишься на донорство спермы, – сказала Тара, прекрасно понимая, что Колин отвергнет эту идею.
– Ты, должно быть, шутишь… Тогда я не буду отцом! – огрызнулся Колин.
– Хорошо. Тогда смешаем твою сперму со спермой двух других доноров, а потом, лет через двадцать, пригласим вас троих на свадьбу ребенка в Грецию и выясним, кто же все-таки отец, – предложила Тара.
– Я не дурак, Тара, и знаю, что на этом строится сюжет Mamma Mia! Ты постоянно заставляешь меня смотреть этот чертов фильм, – раздраженно сказал Колин. – Не понимаю, как ты можешь говорить об этом в таком шутливом тоне…
– Могу, потому что слез у меня уже не осталось. Мне хочется снова смеяться! С меня хватит неудач. Мы не можем продолжать делать одно и то же снова и снова, ожидая другого результата. Это буквальное определение безумия. Мне почти тридцать семь. Ради Бога…
– Только не надо мне вот этого оправдания! Твоя мать родила тебя в тридцать восемь.
– Это потому, что такова была ее судьба. Но это явно не мое. Очевидно, у Вселенной на мой счет другие планы. Может быть, я собираюсь получить степень магистра, или открыть собственный бизнес, или путешествовать по миру, или…
– Предполагается, что ты станешь матерью, – перебил ее Колин.