Хроники американского убийцы. Доминик (СИ)

— Он хочет создать двойника Ника, а я слишком хорошо знаю настоящего, — продолжал он, мысленно представляя, как делает свой карточный ход, выкладывает козырь и ждет, есть ли у противника, чем ответить.
У противника карт не нашлось.
— Откуда ты знаешь?! — Джилл, злясь все сильнее, сдвинула брови, вцепляясь в стол. К кофе своему она не притрагивалась, полностью игнорируя его и предпочитая уделять все внимание беседе.
— Оттуда же, откуда знаю о тебе, — отрезал Тедерик и, с тихим стуком поставив кружку на столик, нахмурился, — Послушай, Джилл, не лезь в это дело. Вокруг Доминика сейчас идет игра намного более опасная, чем та, что затеяли вы, он играет не на жизнь, а на смерть и отступить уже не может… Я, Карл Еж и Ричард помогаем ему, защищаем его, а вы с отцом со своими глупыми экспериментами только путаетесь у нас под ногами!
— Ты не знаешь ничего, мальчишка! — девушка скрипнула ногтями по столешнице, — Не знаешь ничего об опасности, о смертельных играх, не знаешь ничего о наших причинах и намерениях! Можешь мне поверить — под ногами у нас путаетесь вы, и если вы не отступите, мой отец просто сомнет вас! Ты еще не знаешь, кто такой Красный Билл…
— А ты, похоже, не знаешь, кто такой Карл Еж, — Дерек тонко улыбнулся, изумляясь сам себе. Ежа он уже безусловно и безоговорочно полагал союзником, в его намерениях не сомневался и, делая сейчас такое заявление, был совершенно уверен, что уж кто-кто, а Карл-то точно справится с каким-то там старым бандитом.
— Ты хотела проследить за мной, Джилл, соблазнить меня? — продолжал он, — Как бы не так! Я предупредил, а ты думай дальше сама — не лезьте к Доминику, оставьте его в покое, целее будете. Думаешь, смерть этих парней с его отпечатками пальцев — случайность? Их убивают, причем убивают безжалостно и жестоко, и человек, который делает это, может добраться и до вас! Я предупредил тебя, Джилл, просто предупредил… Да, и вот еще что. Если сейчас ты застрелишь меня где-нибудь там, — он мотнул головой в сторону выхода, — Первым, кто узнает об этом, будет Карл. А он этого не простит, можешь мне поверить, — Дерек решительно поднялся на ноги и, достав из-за пазухи пачку денег, выданных ему сегодня Зои, бросил одну купюру на стол, — Это за кофе. Не ходи за мной, дочь Красного Билла, и не следи больше. Это чревато…
Девушка промолчала, ничего не отвечая. Молодой человек, прождав реакции несколько мгновений, резко и уверенно зашагал к выходу, старательно расправляя плечи и следя за уверенностью походки.
Он не знал, удалось или нет ему напугать Джилл Ред, не знал, последует ли она его совету… но самого себя он напугал точно.
Говоря, живописуя ужасы, ожидающие глупую девушку, Дерек вдруг сам как-то неожиданно начал сознавать, во что он ввязался, начал понимать, что Альфа — это не просто имя, не просто номер в телефоне Доминика Конте, это реальный человек, опасный человек, безжалостный и ловкий, хитрый, как сам черт, человек, которого нельзя, невозможно поймать, но который в любую секунду может положить конец чьей-нибудь жизни.
Теперь он уже не сомневался, что обоих несчастных двойников Доминика убили, и что за смертью их стоит Альфа. Не сомневался в том, что именно этот человек организовал покушение на Доминика, и что он не остановится на достигнутом и, понимая все это, разделял страх Конте перед ним. Впервые за все время их знакомства, Дерек по-настоящему поверил, что Доминик прав, и что никто, кроме Альфы, просто не мог стоять за всеми покушениями на его жизнь.
Оставался вопрос — как, зная и понимая все это, защитить Конте от дальнейших покушений на его здоровье? И как защититься от подобных же покушений самому.
***
Карл неспешно налил воду в стакан, поставил стакан на стол перед собою и, опустившись в мягкое, удобное кресло, щелкнул пальцами.
Вошел дворецкий, как обычно почтительный и услужливый, и склонился в ожидающем поклоне.
— Пригласите гостя, — Еж спокойно сложил пальцы домиком, откидываясь на спинку, — Я жду его.
 
Дворецкий безмолвно отступил, покидая кабинет босса и исчез за дверью.
Карл продолжал сидеть, практически не шевелясь, лишь скользя взглядом по убранству помещения. Стула для гостя нет, но это не имеет значения — в кабинете имеется удобный диван, он может присесть на него. Стакан воды следовало бы поставить ближе к дивану, на кофейный столик подле него, но этого делать он не желал — если гость захочет пить, он будет вынужден встать и подойти сам. Превосходство всегда ярче всего проявляется в мелких, почти незаметных деталях, сполна характеризующих человека.
Он знал это. Знал и умел создавать вокруг себя атмосферу непогрешимой уверенности, неоспоримого величия, превосходя даже, казалось бы, равных.
Дверь отворилась, пропуская грузного, тяжелого человека, опирающегося на трость и шагающего с таким усилием, что сразу становилось ясно — годы давят на него, тяжесть забот давно стала непомерна, однако же, борясь с надвигающейся немощью, он все еще старается держать марку.
Трость в его руках сияла дорогим набалдашником, выточена была, похоже, из розового дерева, да и вообще буквально кричала о своей высокой стоимости; одет мужчина был с иголочки, очень опрятно и аккуратно, тоже явно недешево.
Впрочем, моложе его все это не делало, и Карл, уже давно перешагнувший подростковый рубеж, в присутствии этого человека неожиданно вновь ощутил себя юношей, почти мальчишкой.
Однако, умело скрыл это и, вежливо поднявшись на ноги, сделал приглашающий жест в сторону дивана.
— Присаживайтесь, мистер Ред.
— Благодарю, — мистер Ред, глубоко вздохнув, с некоторым усилием повернулся и, ощутимо прихрамывая на левую ногу, направился к дивану. На него он не сел, а почти упал, но моментально выпрямился, приосанился и, поставив трость между ног, устремил взгляд на хозяина особняка.
Последний тоже опустился в кресло и, сложив пальцы домиком снова, вопросительно изогнул бровь.
— Итак… чему обязан?
Дверь кабинета уже была затворена, охранник привычки подслушивать не имел, и можно было не сомневаться, что находятся они здесь наедине, и ни одно слово не будет услышано не теми ушами. Однако, мистер Ред, похоже, это уверенности не разделял.
Он завозился, заворочался, подозрительно озираясь и, наконец, видимо, удостоверившись, что подслушивать их как будто никто не планирует, опять устремил взор на Карла. Лицо его немного покраснело.
— Я не буду ходить вокруг да около, молодой человек, скажу прямо, как есть. Несколько дней назад вы встретились с моей дочерью и угрожали ей, я не желаю терпеть…
— Прошу прощения, — Карл, хладнокровно перебив собеседника, немного повернул голову вбок, — Ни слова угрозы вашей дочери я не сказал. Я лишь предупредил ее, что Доминик Конте находится под моей защитой. Давайте говорить откровенно, мистер Ред. Вас привело сюда не желание заступиться за свою дочь, а наивная попытка заставить меня отступиться от защиты Доминика. Скажу вам сразу, что она провалилась.
— Вы смеете обвинять меня во лжи?! — мужчина грозно засопел, слегка опираясь на трость, как будто собираясь подняться на ноги. Еж остался невозмутим.
— Если вам хочется видеть обвинение в моих словах, то я адресую его скорее вашей дочери, неверно передавшей информацию. Вас же я пока не планировал обвинять в чем-либо, хотя бы потому, что ложь — наименьший из ваших грехов.
— Не вам судить меня, мальчик! — мистер Ред, изо всех сил стараясь все-таки держать себя в руках, слегка стукнул тростью по полу, — Мои грехи — легенды, которые с замиранием сердца передают из уст в уста! Твоя звезда на криминальном небосклоне взошла меньше пяти лет назад, Еж, тогда как я нахожусь на своем месте уже больше трех десятилетий! Ты — молокосос, дилетант по сравнению со мной, ты не смеешь…
 
— Мистер Ред, — Карл, оставаясь все таким же каменно-холодным, немного возвысил голос, — Возьмите себя в руки. Если я сейчас начну кричать и сыпать обвинениями в адрес Красного Билла, мы ни до чего не договоримся. Что вы хотите от меня?