По сложной прямой (СИ)

— Нууу, как-то совсем приземленно для такого молодого человека…, — осуждающе причмокивает психиатр.
— Я буду очень рад прислушаться к вашему совету, доктор, — улыбаюсь я, — Только подождите, маску сниму. Обожаю слушать хороших людей с глазу на глаз!
Всю вальяжность «психа» как рукой сносит, когда я щелкаю затворами маски. Мужичок аж привстает, не сводя с меня настороженного взгляда и готовый в любой момент отвернуться. Его рука — на только что замеченной мной на столе тревожной кнопке.
— Изотов! — резко, очень резко произносит он, — Прекратите! Немедленно!
Пытается в авторитет, но сам боится. Почти в панике. Вон как пальцы дрожат.
Ухмыляюсь, защелкиваю маску.
— Что вы себе…, — начинает заводиться «псих».
— Заткнись, — небрежно бросаю я, — Или действительно сниму. А может и чего похуже. Заткнулся, сел, начал слушать. Внимательно.
— Да как…
— Я тебе что сказал?
Всё, садится. Морда бледная, глазки выпучены, морщинки обвисли. Рука на тревожной кнопке, но не нажимает, видимо, какая-то еще уверенность в том, что я блефую, есть.
— Так вот, товарищ доктор врач, — вздыхаю я, — Вы в любом случае напишете заключение о том, что Витя Изотов — опасный психопат, плюющий на любые авторитеты. Вы напишете, что он представляет из себя большую опасность. А также вы напишете, это я уже вам говорю, что Витя Изотов будет иметь дело только с майором Окалиной Неллой Аркадьевной и её подразделениями. Их я уважаю. Тебя — нет. Любая другая сволочь, любого звания, любой формы и любой сексуальной ориентации, особенно какая-нибудь гражданская размазня, считающая себя врачом, но не уверенная даже в собственной психике, либо пойдет на**й сама, либо побежит туда, рыдая, после того как я с ней закончу. Вам всё ясно? 
Ему ясно всё. Вот и ладушки. Удаляюсь.
Окалине спущен приказ проверить мой чердак. Особенно на «социальное взаимодействие». Что-то там в Москве кто-то задумал по мою душу, а нафига нам это здесь, в Стакомске, надо? У нас тут своя атмосфера, очень, кстати, нервная. Так что поклон товарищу майору, хорошо, что предупредила. И намекнула, что надо бы сыграть в психа, потому как и так полные руки всякого дерьма, а тут еще и столица грозит накинуть. Наверное, руководящие товарищи, отдающие свои важные приказы из окруженного ограничителями города, никуда особо не выезжают, потому как велик риск встретить недовольного неосапа, которому есть, что им припомнить.
А вот теперь без особой радости, но всё-таки топаю по адресу, сунутому мне недавно одним из «когтей». У нас с мужиками сложные взаимоотношения, конечно, многогранные, можно сказать, причем я уже понял, что там, куда я иду, их будет несколько, но… всё равно иду. Надо заглянуть. Даже если будут бить.
Как же не заглянуть, если они ждут?
Глубокий вечер, пятиэтажка, расположенная буквой «Г», наверное, одно из самых старых зданий Стакомска, исключая деревянный барак бабы Цао. Внешний спуск на цокольный этаж, над железной дверью горит, печально покачиваясь на ветру, лампочка. Не хватает надписи: «Здесь закончил свой печальный путь глупый неосап Витя». Пришедший сам прямо в лапы ждущих реванша ликвидаторов Стакомска.
Выдув от лишних нервов сигарету, я решительным шагом идущего на смерть скатился в полуподвал, а затем подолбился в дверь кулаком.
Дверь открылась. Из-за неё дыхнуло мощнейшим ароматом тренажёрного зала, полного матёрых злых мужиков. «Вы слыхали, как дают п***ы?», — протяжно спросил меня голос в голове по мотивам одной доброй советской песни.
 
Там давали. Без шуток. Ну, если быть совсем точным, то окалинские «когти» устроили в просторном цоколе этого дома нечто среднее между тренажёрной, кафе и бойцовским клубом, куда собирались как отдохнуть за кружкой водки, так и чистить друг другу табло. Правда, было жесткое правило — либо ты пришёл заниматься собой, либо отдохнуть, совмещать запрещено под страхом изгнания. Вечного.
А так — стойка с бутылками, море разного железа с морем различных весов под него, пара старых беговых дорожек, которыми явно никто не пользуется, толстенные звуконепроницаемые панели на стенах и потолке. Жители дома могут спать спокойно, наверное. Если никто не будет ронять штангу весом в 1.5-2 тонны…
Зачем этим мужикам понадобился я? О, тут всё просто.
— Я буду краток и ясен как ясень, — Егор, здоровенный лейт с бицепсами толще, чем моя талия, навис над нервничающим мной, — Во-первых, пацан, ты не обижайся, но нам ты задолжал, причем крупно. Не напрягайся, ты не сделал ничего, чего бы я сам на твоем месте не сделал. Но твоя херова способность нам весь отдых портит. Достало жрать колёса и бухать как не в себя, понимаешь? Поэтому мы с товарищами тебе предлагаем с нами тут позаниматься. Спарринги, всё такое.
— А второе? — позволил я своей старперской натуре взять верх.
— Да, второе…, — протянула гора мышц, из которой таких как я можно было бы четверых настругать, если по объёму, — Мы тебя жестко тогда у общаги помяли, не выкупили что творится… ну вот…
— Чего тянешь? — недовольно буркнул его сосед, Алексей, дувший как раз разведенную в воде «сяпу» так, как будто пьет не концентрат спирта, а водичку, — В общем, Вить, ты когда нас в казарме уронил своим разводом, парни как-то поняли, что можешь себя контролировать. А здесь у нас только те, кто может. Только мы друг к другу привыкаем, понимаешь? Быстро учимся доверять. А ты, уж звиняй, страшный, будешь в тонусе держать. Поэтому тебе и предлагаем с нами тут зависать и полегонечку даже драться. Научим кое-чему, покажем, подскажем. В ответ ничего такого, просто думаем клин клином вышибить. В спарринге.
— Привыкнуть к моим кошмарикам нельзя, — честно предупредил я.
— Зато мы можем привыкнуть к тебе, — пожал плечами борец с «сяпой», — Авось поможет. Нина Валерьевна нас тогда чуток поздно вырубила, по мозгам дало жестко. Она же и сказала, что если попробуем ну, побазарить там, потренироваться, то может чего и выгореть.
— А еще ты пакистанку угандошил, которая Димку выпотрошила, — добавил Егор, — Кишки ему залатали, жить будет. Лежит, всё сюда зайти грозится. Такие дела.
Несколько неловкий разговор, но смысл лежал на поверхности. Мужики хотели и избавиться от того, что отпечаталось в их подсознании, и заодно получить спарринг-партнера, который будет держать их в напряжении. Отказываться от подобного предложения не просто глупо, а попахивает невероятным лицемерием, учитывая, что я наплёл психиатру. Да и вообще, в идеальном будущем, мне именно с этими людьми работать, пусть даже и не полноценным бойцом, а чисто так, туманчиком покошмарить. Рискованно, конечно, но…
— Я в деле, — согласно мотаю я головой, — Только вопрос — как вы еще друг друга не переубивали?
— Доверие, — говорит Алексей, переглядываясь с Егором, — Начинаем всегда от малого к большому, работаем по нижнему пределу, никогда не лупим от души. Боевой опыт чисто на операциях, знаешь… это сказка и мечта. Тренироваться надо. Ну и еще это.