Ведьмины камни (СИ)
И вот пришел час, о котором тревожились, но что она может сделать? Как она может помешать пяти сотням варягов захватить волок? Если бы знать заранее, что на самом деле происходит, она могла бы… ну, поддерживать дух мужа и свекра, убеждать их стойко встретить врага, собирать войско, молить богов об их удаче – пока было еще не поздно! В сказаниях от женщины не требовалось ничего сверх этого. Но, насколько Хельга знала Несвета, он и не нуждался в подкреплении духа. Он справился бы и сам – если бы знал, что его ждет.
– Но я ведь ничего не могу сделать! Теперь, когда они мертвы… – При этом слове плач схватил ее за горло, и Хельга с трудом подавила его.
– Не спеши. Сдается мне, именно теперь, когда они мертвы, ты и можешь что-то сделать. Будь они живы, они связали бы тебе руки.
– Что сделать? Превратить варягов в псов? Ты устанешь пять сотен раз снимать с себя шкуру, – Хельга почти засмеялась, оглядывая его покрытые белым мехом широкие плечи, – да и что я стану делать с пятью сотнями собак? Они сожрут всю округу и меня тоже!
– Стало быть, превращение не годится, – серьезно согласился Ульв Белый. – Придумай что-нибудь другое.
– Что?
– Тебе же надо как-то помешать этим людям захватить всю Мерямаа?
– Да, – согласилась Хельга, будто речь шла об игре.
Как же она сумеет этому помешать?
– Знаешь сагу про Хедина и Хёгни? Ну, не про твоего брата Хедина, а про конунга. Эти двое были побратимами, а потом Хедин убил жену Хёгни и похитил дочь.
– Знаю, – растерянно ответила Хельга. – Ее звали Хильд.
– После этого они уже не побратимы и дальше воюют только между собой. Уж пару сотен лет все воюют. Все прочие их враги могли до конца дней спокойно пить свое пиво. А кто все это устроил?
– Кто?
Насколько Хельга помнила, ни Хильд, ни королеве, жене Хёгни, эта ссора добра не принесла.
– Фрейя! Это ее проделки. – Ульв Белый усмехнулся. – Женщина может не так уж мало сделать даже против могучих вождей – если она чего-то стоит как женщина. Ты можешь забрать в руки Эскиля и обратить его силу себе на пользу. И своему отцу, и вашему конунгу. Эйрик – любимец Одина, не забывай об этом. У них очень давний и прочный договор. Если ты постараешься помочь Эйрику, Один поможет тебе.
– Но что я могу…
Превратить Эскиля в пса?
– Ну, обольсти его, как он обольщал тебя, когда ему это было нужно. Можешь даже его похитить. Сделай так, чтобы Всеотцу было любопытно наблюдать за тобой, и он не оставит тебя без помощи.
– А можно… как-то иначе?
Все еще казалось, что просто взять и улететь в Силверволл было бы лучше всего.
Ульв Белый помедлил, слегка вздохнул и покачал головой:
– Нет. Всеотцу это неугодно.
– Ты помогаешь мне только с его разрешения?
– Ну конечно. Все на свете происходит только с его разрешения. Покровительство богов – это умение использовать силу и мудрость богов. Но для этого надо что-то делать. Всеотец может послать валькирий, чтобы держали перед конунгом несокрушимый щит, но для этого он, видишь ли, должен прийти на поле боя. Конунг, сидящий дома, Одину безразличен.
– А я даже и не конунг… – пробормотала Хельга.
– Ошибаешься. – Ульв Белый ей подмигнул. – Твоя кровь в чем-то даже лучше, чем у всех конунгов, кого ты видела. Ты ведь по матери происходишь от нашего отца. Конунга альвов. И кто перед тобой этот Эскиль Тень? Не более тени. Фу! – Ульв Белый сделал вид, будто сдувает пушинку с ладони.
Хельга не так чтобы поверила ему, но видела, что он пытается ее подбодрить.
– Помни: для Эскиля ты то же самое, что для Хедина – того Хедина – была Фрейя, когда он обнаружил ее сидящей на троне на лесной опушке.
«Ты просто Фрейя!» – с восхищением сказал ей Эскиль всего лишь нынче утром… Или года три назад – так сильно все с тех пор изменилось.
Он застал ее творящей заклинания на огромном камне – будто валькирию на полпути с небес. Теперь ей стало понятно довольство и восхищение в его глазах.
– Его главное желание – обрести признание истинно высокородных людей, породниться с ними, найдя себе знатную жену, иначе никто не будет слушать про то, как его бабка якобы спала с сыном Рагнара Меховые Штаны. Однажды во время сонарблота [39] Эскиль дал обет, что найдет себе жену королевского рода, чтобы подкрепить свой королевский род. Фрейр ждет исполнения обета. Сделай его оружием в твоих руках.
Хельга задумалась: впрямь ли это что-то ей дает? Эскиль Тень – главарь или один из главарей этого пятисотенного войска. Если она сумеет подчинить его себе, ее пребывание здесь и впрямь будет небесполезным. И хотя отец, мать и Эйрик, отправляя ее сюда, имели в виду другое… Бог Висельников – любитель подшутить. Уж Эйрик, да и Снефрид, хорошо это знают.
Возможно ли это? До сих пор Хельге не приходилось кого-то обольщать и подчинять – ее заботы состояли в том, чтобы не дать кому-то другому обольстить и подчинить ее.
– Ты должна держаться так, будто это возможно. – Ульв Белый сошел с места и мягким движением придвинулся к ней вплотную. – Будто иначе и быть не может. Будто никто не в силах противиться твоей воле. Помни – ты ведешь род от Скульд Серебряный Взор, прекраснейшей из норн и валькирий. И если ты не так могущественна, как она, то и противник твой – не бог. Я буду… где-то рядом. Помни об этом, но думаю, ты справишься и без меня.
Хельга не поднимала глаз к его лицу; близость альва-оборотня, стоявшего к ней вплотную, и потрясала, и согревала, и подавляла, и наполняла ощущением необычайной силы. Он для того и подошел, чтобы пробудить эту силу в ее крови – его крови, хоть и разбавленной за пять-шесть поколений.
– Ну а на худой случай… – Альв склонил голову, приблизив лицо к ее уху, и она ощущала на щеке его горячее дыхание, – я опять скину для тебя шкуру, и ты превратишь его в пса. Идет?
Хельга слышала по его голосу, что это шутка; ее трясло, но уже не от страха. Ее наполнял горячий трепет жизни.
– Скажи ему об этом, чтобы не забывался. Но гордость не позволит ему выказать страха даже перед колдовством… и вы поладите.
Альв коснулся ее подбородка и приподнял; перед глазами Хельги очутились его глаза – яркие, золотые… Сплошь золотые, без белка, с черновато-карим волчьим зрачком… Пробирала жуть от этого доказательства – еще одного – нечеловеческой природы ее друга и покровителя, но оно же и успокаивало: на ее стороне стоят поистине могучие силы.
Хельга закрыла глаза – в тот самый миг, как ощутила его поцелуй. Горячий, но недолгий; за ним угадывалась сдержанная мощь, как будто целый океан лишь коснулся ее краешком волны.
А потом альв исчез. Открыв глаза, Хельга не увидела его перед собой – она была одна в этой бане, где на полка́х лежали два одетых в белое мертвых тела.
В ноздри ударил запах тления, и Хельга поморщилась. Она только сейчас осознала, что пока здесь был Ульв Белый, баню наполнял его запах – запах грозы и летнего дождя, отгоняя трупную вонь. Оттого она, говоря с ним, позабыла о своем несчастье. Но гость из Альвхейма ушел, оставив ее на земле.
Однако он ушел не бесследно – для Хельги все снова изменилось. Вот эти два трупа на полка́х, еще не возложенные на огненную краду, уже принадлежали прошлому. Мысленно она оторвалась от них, они больше не держали ее в оковах, не мешали продолжать путь. Она еще не знала, каким он будет, но принимала его как свой и была полна решимости.
Дверь у нее за спиной со скрипом отворилась. Хельга обернулась – в баню заглянул Эскиль, на лице его было беспокойство.
– Что ты тут делаешь? – Он сморщил нос от запаха. – Ребята сказали, ты всех выслала и осталась…
– Чему же ты дивишься – должна я попрощаться с моим покойным мужем и его отцом? – надменно ответила Хельга. – Это были люди знатного рода, доблестные и достойные. Не позже завтрашнего дня для них нужно устроить костер и принести им погребальные жертвы.
– Ну, выберешь чего там нужно из скота… Лодка нужна, или у них не принято? Ой, пойдем отсюда, вонища же!