Проигранное желание (СИ)
— Она не знакомится, — я вздрогнула, когда рядом возник Кристиан, сведя брови к переносице и едва касаясь пальцами моей талии, заставляя смущение перемешиваться со злостью, разносясь маленькими импульсами по телу. Вот ведь гад!
— О, — озадаченно выдал парень, отведя взгляд в сторону, — извините, не мешаю, — он мгновенно испарился, оставляя Ротчестера и меня в полном одиночестве и тишине. И это становилось опасным, потому что так не делается!
— Что это было? — развернувшись к мужчине, спросила я, пытаясь усмирить трясущиеся от злости руки. Так и хотелось стереть эту наглую усмешку с его лица. Нам ведь не пятнадцать лет, чтобы так поступать.
— Разве он тебе не мешал? — пожал плечами мужчина. лучше бы он молчал.
— Тебе какое дело до того, кто мне мешает, а кто нет? — прошипела я, благодаря вселенную за то, что в воскресенье здесь никого не было. Кристиан подался вперед, сокращая расстояние между нами, так, что я даже не успела отпрянуть.
— Он ведь просто хотел затащить тебя в постель, — зло прошептал мужчина, вглядываясь в мои глаза. Я пару раз моргнула, пытаясь понять, реально ли это или какой-то глупый сон решил догнать меня настолько поздно. Но нет, Ротчестер был вполне реален, как и его слова, заставляющие задохнуться от возмущения. Я сложила руки на груди, вздернула подбородок, отвечая на его взгляд.
— Так может я сама этого хотела!
— Тогда просто попроси, а не вешайся на первого встречного!
— Еще бы секс я не просила! — фыркнула я, тут же захлопнув рот. Ничего умнее не придумала, да, Изи? А как же напомнить ему о существовании Монро? — У тебя есть девушка!
— То есть насчет остального возражений нет? — хмыкнул он, раздражение мгновенно стерлось с его лица, уступая место раздражающей меня усмешке.
— Еще как есть! — выпалила я, а затем все произошло как-то слишком быстро. Кристиан подался вперед, обхватив мою талию, а затем нетерпеливо накрывая мои губы своими, стирая и возмущение, и злость, вместо них поднимая бурю других эмоций и ощущений, отключая логику и убирая все противоречия и сомнения.
Это было настолько неожиданно, что я просто обмякла в его руках, позволяя себя целовать так бесстыдно и беззастенчиво прямо посреди спортзала, на виду у всех. И это было лучше, чем то, что проигрывалось в моих мыслях после момента возле машины. Намного лучше.
И я до ужаса не хотела отвечать, просто до невозможности и здравого смысла, кричащего о причинах, по которым это все неправильно. Но в какой-то момент мне показалось, что если сейчас я этого не сделаю, то никогда больше такой возможности не будет, поэтому потянулась вперед, раскрыв губы и позволяя себе утонуть в этом безумии, которое только подстегивало возбуждение, которое уже невозможно было сдерживать. И если бы его губы не накрывали мои, то по пространству вокруг уже расплылся бы нетерпеливый стон.
Самая настоящая игра с огнем, в который я подливала бензин, а он подносил канистры. Этого никогда не должно было произойти, но оно происходило, распаляя желание шагнуть еще дальше за грань, стереть запреты окончательно, позволив чувствам зайти дальше. Но этого не произошло, снова горьким уколом оставаясь где-то между ребер. Я отстранилась раньше, чем окончательно приняла ситуацию.
Звонкая пощечина разрезала тишину там, где еще совсем недавно мог прокатиться стон. Осознание того, что я только сделала, отрезвило. Единственным напоминанием поцелуя осталось тяжелое дыхание, вздымающаяся грудь и чувство глубокой, пожирающей неловкости, граничащей с желанием, чтобы он продолжил меня целовать. Но я прикрыла веки, пару раз глубоко втянула воздух в легкие. А когда снова открыла глаза, несмотря на обрушивающиеся внутри меня ураганы, подняла серьезный взгляд на мужчину.
— Этого больше не повторится, мистер Ротчестер, извините, — проговорила я, а потом ушла, оставляя его в одиночестве, и молясь, чтобы он не пошел следом.
И он не пошел. Наверное, точно так же, как и я понимая всю серьезность и недопустимость произошедшего. Правда, это понимание не уменьшало желания разрыдаться. Не из-за чего-то конкретного. Просто эмоциональное напряжение достигло такого уровня, что стало невыносимо держать все в себе. Более того, я даже ни с кем не могла этим поделиться. От этого чувство одиночества больно кололо, напоминая прошлое, словно и не было всех тех лет, стирающих, оставляющих все далеко за счастливым настоящим.
Я опустилась на лавочку в раздевалке, пытаясь успокоиться. Точнее, убедить себя в том, что это все глупо. Настолько глупо, что оставляло только решимость никогда больше этого не повторять и держаться от него так далеко, как только смогу.
***
Я смотрел на то, как Изабелла быстрым шагом удалялась, и чувствовал себя полным идиотом. Даже больше сказать, самым настоящим придурком, у которого в голове творилось непонятно что. Эмоции поддавались контролю с такой же сложностью, как в подростковый период.
И почему я до сих пор не пошел за ней? Это ведь мне нужно извиняться. Это я позволил перейти черту, даже несмотря на то, что она ответила, я не должен был этого делать. А она ответила?! Так, об этом точно нельзя думать, иначе за этим разом последует следующий, а за ним еще один.
Я шумно выдохнул, поправляя волосы и пытаясь выселить из головы образы. Это ни к чему хорошему не приведет. Но, боже, ее полыхающие злостью глаза, когда тот парень отошел, а потом картинки из сна и желание прикоснуться — все это смешалось в один большой комок эмоций. Но это не отменяло того факта, что я кретин.
Интересно, как быстро об этом все узнают?
Хотя, я был уверен, что она не станет об этом говорить. Почему-то Изабелла Ротчестер не казалась много болтающей. Тем более о таком. Ее вполне могли отчислить.
Поздравляю, Кристиан, ты испортил жизнь не только себе.
Мне точно нужно охладиться.
Спешно переодевшись, я вышел на мороз, втягивая холодный воздух в легкие. Это помогло вернуть мысли в нужное русло, в котором я — преподаватель, она — студентка, я — взрослый мужчина, она — молодая девушка. Влечение понятно и объяснимо. Ничего страшного не произошло. Нужно с ней все обсудить. Не в стиле «мы больше не будем», а досконально и с пояснениями. Преподаватель я или кто?
Поправив сумку на плече, я двинулся в сторону небольшой кофейни в соседнем доме. Стало даже жалко, что курение давно брошено. Сейчас бы это вполне помогло сконцентрироваться. Но вместо сигареты придется обойтись кофе и зарыться в кипу бумаг на проверку.
Глава 11
Ночь, ночь, ночь. Бессонная и ужасная, проведенная целиком и полностью в мыслях, переживаниях, догадках и ругани самого себя. Какого черта ни кофе, ни черкание ручкой по бумаге, ни кое-что покрепче кофе не помогли?
В какой-то момент ночи стало так невыносимо, что желание закурить стало просто невыносимым, почти жизненно необходимым. Потом мне все-таки удалось уснуть и, проспав часов пять, будильник поднял меня по привычному времени. И вот я уже стоял около доски с расписанием, матерясь про себя на весь мир, потому что лекция у группы Ротчестер стояла первой. И я очень надеялся на то, что она проспит или просто не захочет приходить. Но жизнь уже давно перестала слышать мои просьбы и желания, потому что первым, что я увидел, зайдя в аудиторию, оказались рыжие, словно огонь, на котором меня и сожгут, волосы.
Изабелла даже не повернулась на внезапно замолчавших одногруппников, старательно игнорируя мое появление. Что ж, так даже проще.
— Знаю-знаю, вам все еще кажется для чего же вам нужна литература на третьем курсе архитектурного факультета, — начал я, думая о том, что Ротчестер нужно будет задержать после лекции на небольшой разговор, — Но если мы обратимся ко многим текстам, что мы увидим?
— Что-нибудь любовное? — невинно хлопая ресницами, спросила одна из студенток с первого ряда. В ответ на это кто-то громко фыркнул, на звук почти мгновенно повернулись все. Ответившая девушка сразу покраснела, опустив глаза в пол.