Все, что я хочу на Рождество… (сборник) (ЛП)

Ной стоял здесь, в его волосах таял снег, а в его руке была зажата длинная узкая коробочка, обёрнутая в фольгированную бумагу того же цвета, что и её платье. На нём был смокинг, а лицо было чисто выбрито. Он выглядел таким невероятно красивым. Дыхание Аланы практически замерло. Нежный и кающийся взгляд его тёмных глаз проследил черты её лица.
— Ты пришёл, — прошептала она.
— Ну да, — ответил он.
— Значит ли это, что…
— Я хочу тебя, Алана. В своей постели. В своей жизни. В своём сердце, — он замолчал, ожидая.
— Ты уверен?
— Я ещё никогда ни в чем не был так уверен за всю свою жизнь, — поклялся он.
— Обещаешь не уходить, когда будет сложно? Потому что все отношения сталкиваются с трудностями. Это не обязательно значит, что что-то не так. Просто необходимо научиться, как сглаживать проблемы, чтобы у нас были крепкие отношения.
— Я хочу познать, какого это иметь искренние, крепкие отношения, и хочу их с тобой. Пожалуйста, научи меня этому, Алана. Я… — он сглотнул, и она понимала, какой это огромный шаг для него. — Ты нужна мне.
Она знала, насколько для него всё это сложно. Он решился пойти на серьёзный риск. Ради неё он открыл и подставил под удар своё сердце.
— Ты это серьёзно.
— На все сто процентов, — Ной протянул ей завёрнутую в подарочную упаковку коробочку. — Открой.
Она развязала серебряную ленту и осторожно развернула красивую обёртку. Внутри коробочки лежало золотое ожерелье с подвеской в виде весов правосудия. Она улыбнулась и подняла глаза.
— Прочитай надпись на обратной стороне, — ответил он, взволнованно улыбнувшись.
Она перевернула подвеску. «Алане. Моей единственной и неповторимой. Ты меня уравновешиваешь. Люблю, Ной». 
Люблю?
Он был влюблён в неё?
Она подняла глаза, чтобы ещё раз встретиться с его взглядом.
— Ной… — прошептала она.
— Я имею в виду именно это, — сказал он. — Ты вытащила меня из моей возложенной на самого себя защитной скорлупы и вывела на свет. Люблю, как твоё тепло уравновешивает мою жёсткость. Люблю твою радость жизни. Люблю твой огонь и твой дух. Я люблю тебя, Алана О'Хара. Я любил тебя уже долгое время. Я никогда раньше ничего подобного не испытывал, и я испугался, поэтому попытался это отвергнуть, но я не могу больше этого отрицать. Я люблю тебя и надеялся, что ты чувствуешь то же самое ко мне, потому что я схожу с ума по тебе и…
— Т-с-с! — она приложила два пальца к его губам. — Я тоже схожу по тебе с ума, Ной Бриско. А теперь, давай, потанцуй со мной.
Алана повела его на танцпол. Они кружили под звуки «Белое Рождество», за окном непрерывно падал снег, в их сердцах пылал дух этого праздника, и они оба поняли, что это самое счастливое Рождество из всех.
  
Кэтлин О'Рейли «Обнажая душу»
 
Глава 1
Величественный особняк Прайса превращался в тлеющую кучу пепла, исчезая прямо на глазах. Это тот еще дьявольский подарочек на Рождество городу Пайн-Крест в Вирджинии. Устраиваясь поудобнее, Эрик Маршалл прислонился к машине скорой помощи, сложив руки на груди, поскольку выглядело все так, что ночь будет длинной. В старом особняке больше никто не проживал, а сотрудники музея должны были уходить, поэтому все, что предстояло его бригаде скорой помощи, — присматривать за пожарными, которые, как правило, не были смышлеными парнями и распознавали признаки отравления дымом, если только они не укусят их в задницу, сразив наповал. Он наблюдал, как начальник пожарной службы высунулся из окна первого этажа и сделал знак рукой на шланг. По правде говоря, нужно иметь настоящее мужество, чтобы, рискуя жизнью и здоровьем, броситься внутрь горящего здания, дабы спасать человеческие жизни, жизни собак, кошек и грызунов, спасать потрепанных плюшевых мишек и наиболее раздражающее: когда-то полюбившиеся рождественские подарки. Ага, определенно требуется немало смелости и маловато мозгов. Правда, некоторые из ближайших друзей Эрика были пожарными, поэтому он держал свое мнение об их умственных способностях при себе.
 
Непрекращающиеся массы воды поднимали густые клубы дыма, змеившееся изо всех углов в холодную зимнюю ночь. Бригады струями обрабатывали устоявший первый этаж здания, но второй этаж уже исчез. Эрик знал этот дом, играл там, когда был ребенком, и было странно смотреть, как часть его прошлого исчезает. Смотреть, как заодно исчезает и часть истории штата Вирджиния. Легендарная усадьба самого популярного губернатора Вирджинии Колина Т. Прайса.
И уже собрались полчища праздных зевак, столпившихся на улице. Уайетт из парикмахерской в черной куртке поверх фланелевой пижамы. Официантка из закусочной, имя которой он всегда забывал. Там стояла даже старая миссис Тидуэлл, которая была директором средней школы Пайн-Креста на протяжении четырех поколений. Этой ночью, понаблюдать за этой развернувшейся трагедией, сюда пришли все, даже Санта-Клаус.
— Зефирки есть? — спросил Генри, второй лейтенант Волонтерского Корпуса скорой помощи Пайн-Креста. Генри был тем еще крутым стариканом, с лысой головой, как у стервятника, и его автобус гнал прямо-таки, как Марио Андретти*.
Прим.: Марио Андретти — американский автогонщик итальянского происхождения, чемпион мира по автогонкам в классе Формула-1. Имя Марио Андретти в США воспринимается как синоним скорости. До сегодняшнего дня единственный пилот, одержавший победу в чемпионате мира «Формулы-1» (1978), «Индианаполис-500» (1969) и «Дайтоне-500».
— Слишком много сладкого убьет тебя, — выговаривал Эрик, потому что, будучи лицензированным от штата представителем здравоохранения, у него был опыт в таких делах, а еще потому, что ему просто нравилось задавать Генри жару.
Генри обдумывал это, почесывая седую щетину на своей челюсти.
— Когда доживаешь до моих лет, это становится не так уж и важно. Жизнь не имеет смысла без порока... или двух. Я не собираюсь отказываться от сигар, но могу отказаться от сахара. Хитрость заключается в том, чтобы найти какую-то альтернативу, — он прервался, а Эрик ждал, потому что Генри говорил урывками. — Слушай, как насчет кусочка пиццы после того, как мы здесь закончим? Бьюсь об заклад, ты можешь умаслить Элис открыть ресторанчик и выпечь для нас благоухающую горку этой забивающей артерии амброзии. С двойным сыром, грибочками, обжаренным луком.
Элис владела «Пиццы и пироги Цицерона», и одно лето она провела, доставляя Эрику гораздо больше, чем просто пиццу. Это не было отношениями, которыми он особо гордился, но поскольку у него вообще не было отношений, которыми он особо гордился, Эрик из-за них сна не терял.
У него в принципе было прекрасное давление сто десять на семьдесят, стабильный сердечный ритм в шестьдесят ударов в минуту, а уровень холестерина сто семьдесят. Каждая клетка тела Эрика Маршалла была отлично слажена, чтобы оставаться спокойным и отстраненным, не взирая на чрезвычайность обстоятельств или кризисную ситуацию. Это входит в состав ДНК семейства Маршаллов.
Послышалось мурлыканье четко настроенного двойного турбодвигателя Мерседеса, люди в этой суматохе начали шептаться, и он почувствовал, как подскочило его давление.
— Погоди минутку, — ответил он Генри.
— Воссоединение семьи — это всегда весело. Передай своему отцу от меня привет, ладно?
Эрик посмотрел на пожилого мужчину и свирепо впился в него взглядом.
— Поцелуй меня в задницу.
Когда его взгляд остановился там, где стоял Санта-Клаус, Эрик задался вопросом, чья праздничная вечеринка оборвалась столь рано. На протяжении ряда лет машина скорой помощи Пайн-Креста доставляла в больницу больше Святых Ников, чем Эрик имел желание помнить. В большинстве случаев они брали свои костюмы напрокат в торговых центрах, ступая по особо тонкой грани между «хо-хо-хо» и «севшего на препараты психически неуравновешенного человека». По профессиональному мнению Эрика, Санта-Клаусу требовалась неотложная медицинская помощь, и казалось безответственным игнорировать надвигающееся прямо у него на глазах бедствие.