Империя Искушения (ЛП)
Лука протянул мне стул, когда мы сели. Ресторан был итальянским, естественно, и прямо в центре Маленькой Италии на Малберри-стрит. Место было странным и небольшим, не таким туристическим, как другие, мимо которых мы проходили, и персонал заговорил с Лукой по-итальянски, когда мы вошли, на что он ответил тем же. Я боролась за элегантную беспечность, но слышать, как он говорит на своем родном языке, было жарче ада. Несомненно, моя похоть была написана на моем лице.
Нуждаясь в отвлечении, я огляделась. Я редко ела вне дома, особенно в других итальянских ресторанах, поэтому я все осмотрела. Белая скатерть покрывала стол, небольшая ваза с цветами посередине. Масляные тарелки и бокалы для вина уже были опущены, что Роберто ненавидел. Он придерживался мнения, что чем меньше на столе изначально, тем лучше. Я должна была признать, что обстановка действительно казалась загроможденной.
Черно-белые фотографии на стенах напоминали мой ресторан до реконструкции. Роберто настоял, чтобы мы нашли местных художников из долины Гудзона и использовали их работы вместо фотографий. Это хорошо сработало, чтобы осветлить пространство, и художники были благодарны за экспозицию. Эти фотографии были темными и устаревшими.
Меню представляло собой тяжелую книгу из восьми страниц с пластиковыми листами. Точно такое же меню Роберто выбросил в мусорку в свой первый день в Trattoria Rustica. Он сказал, что проще — лучше, и Джованни согласился. Новое меню будет иметь ограниченный выбор, все ингредиенты свежие и печататься ежедневно в зависимости от сезона.
Теперь я могла понять, что они имели в виду, но это было то, что я знала. То, с чем я выросла. Загроможденные столы, фотографии и пластиковые меню. Новый ресторан был большим изменением по сравнению со старым. Что, если долина не была готова к этому?
Лука заказал бутылку вина у официанта, привлекая мое внимание. Когда мы остались одни, я сказала: — Может быть, я не хотела вина.
Он протянул руку и положил ее мне на бедро. Тепло, тяжесть этого была собственнической и восхитительной, как будто он имел право прикасаться ко мне. Я не ненавидела это. Совсем.
— Тебе понравится это вино, — сказал он. — Оно произведено в Калабрии одним человеком, которого я знаю. К тому же, мы уже установили, что твой вкус на вино ужасен.
— Нет, ты просто винный сноб.
Лука придвинулся ближе, его губы приблизились к моему уху, и он хрипло сказал: — Ты вообще достаточно взрослая, чтобы пить вино, piccolina?
— Едва ли. — Я схватила его за темно-синий галстук и повернулась к нему лицом. — Это заставляет тебя чувствовать себя грязным стариком?
Он замычал в глубине своего горла, затем наклонил голову, чтобы слить свои губы с моими. Когда он раздвинул мои губы, я открылась для него с нетерпением, отчаянно желая снова почувствовать его язык. Я потеряла всякое чувство времени и пространства, когда Лука поцеловал меня, как будто мой разум был решетом, неспособным удержать даже самую простую мысль.
— Я вижу, вечеринка уже началась.
Сухой женский голос напугал меня, и я замолчала, отпустив галстук Луки. Пришли Джиа и Д'Агостино. Мы поздоровались, и глава мафии усадил дизайнера на сиденье рядом со мной. Когда Д'Агостино опустился в кресло, хозяйка попыталась вручить ему меню, но Д'Агостино презрительно усмехнулся. Он что-то буркнул по-итальянски, и хозяйка поспешила прочь.
Джиа наклонилась ко мне и прошептала: — Я заставляю его есть в Маленькой Италии каждый раз, когда мы в Нью-Йорке. — Она хихикнула. — Это сводит его с ума.
— Он не ценит напоминания о доме?
— Это совсем не похоже на мой дом, — сказал Д'Агостино. — Это оскорбление моей страны. И она делает это только для того, чтобы меня разозлить.
Джанна вытряхнула салфетку и положила ее на колени. — Как я могу устоять? Ты делаешь это таким легеим, il pazzo.68
Д'Агостино взял свободную руку Джии и поднес ее ко рту. Я ожидала, что он поцелует ее руку, но вместо этого он укусил ее за пальцы. Она просто рассмеялась и открыла меню. — Что мы заказываем? Я… Я, блядь, умираю с голоду.
Официант вернулся с вином и протянул бутылку Луке. Брови Д'Агостино угрожающе опустились, и он что-то сказал Луке по-итальянски. Я не поняла, но Д'Агостино был недоволен. Лука просто улыбнулся и приказал официанту налить на стол.
— О, хороший выбор, — сказала Джиа. — Мне нравятся вина Ravazzani. Приятно поддерживать семейный бизнес.
— У вашей семьи есть винодельня? — спросила я ее.
— У мужа моей сестры. — Затем она попросила официанта принести итальянское пиво для Д'Агостино. — Энцо скорее умрет от жажды, чем выпьет это вино, — объяснила она мне.
— Шоу было потрясающим, — выпалила я, когда официантка ушла. — Я ничего не смыслю в моде, но мне понравилась каждая вещь.
— О, спасибо. Это мило с твоей стороны. — Джиа задумчиво улыбнулась, ее глаза были немного грустными. — Всегда обидно, когда шоу заканчивается, как будто я отпускаю своих маленьких детей. Между тем, я уже проектирую три шоу вперед. Веселье никогда не заканчивается.
— Но у тебя все хорошо, — сказал Лука. — Я видел, что тебя недавно подобрали несколько магазинов.
— Да, и меня попросила одна европейская сеть разработать дизайн для некоторых вещей. Так что я определенно занята. Она взяла свое вино и посмотрела на Луку. — Прости, что я была так груба раньше, мистер Бенетти. Но у меня есть четкая политика — Нет работе, когда дело касается Недели моды, и Энцо о ней более чем осведомлен.
— Mi dispiace, signorina69, — сказал Лука, приложив руку к сердцу, словно давая клятву. — Если бы это не было срочным делом, я бы никогда не вторгся.
— Откуда ты знаешь? — не удержалась я, чтобы не спросить ее. — Мы могли быть на шоу по совершенно другой причине.
Джанна закатила глаза. — Девочка, когда ты взрослеешь, ты учишься определять этих парней за милю.
— И все же, — мягко сказал Энцо, наклоняясь, чтобы поцеловать ее висок. — Ты меня не заметила, micina.70
Оливковая кожа Джанны покраснела, когда она оттолкнула Энцо обратно к столу. — Я все еще злюсь на тебя. — Энцо ухмыльнулся и откинулся назад, положив руку на предплечье Джии.
Официант вернулся, и я не смогла удержаться. Мне пришлось заказать курицу пармезан, чтобы посмотреть, лучше ли она, чем моя. Лука задал официанту кучу вопросов о рыбе, где ее поймали, как давно, была ли она когда-нибудь заморожена? Затем он заказал пасту, очевидно, не любя новости о рыбе. Я не могла его винить. В ресторанном бизнесе сложно было достать приличную рыбу.
Энцо и Джиа сделали заказ, и мы снова остались одни.
— Итак, какая у тебя история? — Джиа наклонилась ко мне. — Дай-ка угадаю? Ты студентка Нью-Йоркского университета и встретила этого человека, — она указала на Луку, — в кофейне, когда делала домашнее задание.
— Даже близко нет. У меня есть ресторан в долине реки Гудзон. Он всегда был в моей семье. Однажды вечером Лука зашёл поесть. — Я пожала плечами. — Вот и всё.
— У тебя ресторан? Черт, я бы никогда не догадалась. Он итальянский? — Она выдохнула. — Что я говорю? Конечно, итальянский.
Я рассмеялась. — Да, это итальянская кухня. Лучшая курица под пармезаном в штате.
— Это не по-итальянски, — пробормотал Лука себе под нос.
Я подумывала пнуть его под столом. — Стой. Наша итало-американская культура стала чем-то нашим, а не вашим. Извини, если это вас оскорбляет, но займитесь этим с миллионами иммигрантов, которые переехали в эту страну в 19-м и 20-и веках.
Джианна начала посмеиваться. — О, она мне нравится. Надо будет об этом вспомнить, когда в следующий раз мне захочется спагетти с фрикадельками.
— И это не по-итальянски, — передразнила я его глубоким итальянским акцентом.
Джиа громко рассмеялась, и даже Энцо выдавил улыбку. Лука не улыбнулся, но тепло его глаз окутало меня, как мягкое одеяло. Я постаралась не покраснеть под его вниманием и пожалела, что не могу поцеловать его снова.