Вишня в шоколаде (СИ)

В голове снова вспыхивает неоновая табличка с надписью «Пиздец». Того, что течка придёт раньше времени, да ещё и в такой день, Чон никак не ожидал.
***
— Пааа, ну где шоколадки? Ты обещал, что сегодня я смогу съесть аж три штучки, — канючит Минни, когда детей усаживают за стол.
— Дядя Чони пошёл за ними, но что-то задерживается, — оправдывается Джин, немного хмурясь. Чонгука не было уже минут десять.
Тэхён тоже хмурится. Чонгук выглядел бледнее обычного и ещё более замученным, чем вчера. Это беспокоило альфу, но спросить он не решался. В конце концов его имели полное право послать, ведь не его дело.
— Я схожу и проверю, — Тэ направляется в дом.
Джин с Чимином переглядываются за его спиной и понимающе усмехаются.
Почти сразу же как альфа заходит в нос ударяет запах омеги. Зрачки непроизвольно расширяются, потому что шоколадный аромат Чонгука стал раз в десять сильнее. И Тэхён не дурак, чтобы не понять, что это может значить. Но стоило проверить.
Альфа торопливо идёт на кухню, ни на минуту не усомнившись, что найдёт начальника именно там. И не ошибается.
Чон лежит на полу, свернувшись клубочком и держась за живот. Ещё и тихо поскуливает от боли. Рядом валяется разбитый стакан и лужа воды, в которой плавают две наполовину растворившиеся таблетки.
— Чонгуки, порежешься, — испуганно восклицает Ким, подбегая к омеге и приподнимая его над полом.
Дышать приходиться через раз, а порой и вовсе задерживать дыхание. Запах течного омеги это лучший афродизиак, особенно когда тебе нравился его аромат и до этого. Тэхён считает себя героем, раз до сих пор не полез лапать или целовать Чонгука. Тот смотрит на альфу мутными глазами, едва реагируя на просьбы встать и сесть на стул. С трудом, но всё же Тэ его усаживает.
— Пиздец, — шепчет он, вылетая с кухни.
— Пиздец, — тихо, чтобы не услышали дети, соглашается Сокджин, когда слышит в чём дело.
— Пиздец, — подтверждает Чимин, когда они втроём стоят на кухне.
— Рад, что мы сошлись во мнении, но что делать, — спрашивает Тэхён, прижимая к носу платок, на который Джин вылил половину флакона духов. Слабо помогало, но хотя бы частично запах сбивало.
— Надо отвезти его домой и уложить в кровать, — после минутных раздумий говорит Джин, разыскивая обезболивающее в аптечке.
— Отлично, тогда вы с Чимином его отвезите, — облегчённо вздыхает Тэ, радуясь, что проблема не такая большая, как казалось в начале.
— Не получится, — растерянно тянет Чимин. На вопросительный взгляд Тэ он пояснил: — Джин-хён не умеет водить, к тому же на кого он оставит детей? А у меня ещё Юнги-я и Хосок-хён. Они пьяные, сами до дома не доберутся. Так что… Может ты его отвезёшь?
***
Чонгук чувствует, что температура у него точно уже за 38. Перед глазами всё плывёт, низ живота то и дело скручивает судорогами, а джинсы уже ощутимо пропитались смазкой. И всё это на самом деле мало его волнует, а вот профиль Тэхёна, который сосредоточенно ведёт машину и его вишнёвый аромат засели в голове. Чонгук понимает, что скоро начнёт скулить от того, насколько сильно ему хочется, чтобы альфа прикоснулся к нему. Это унизительно, да, но в таком состоянии работает не мозг, а инстинкты.
Тэхёну тоже нелегко. Аромат течного омеги настолько яркий и сногсшибательный, что бороться с собственными инстинктами всё сложнее и сложнее. «И с хрена я согласился на безумную идею Пак Чимина? Вечно сначала говорю, а потом думаю. Я ведь, чёрт возьми, не железный,» — истерично размышляет Ким, паркуя машину. Судя по корявой цифре над козырьком это нужный им подъезд.
— Скоро ты окажешься дома, Чонгук и тебе станет легче, — обещает Тэхён, когда вытаскивает вялого омегу из машины. В последнем он правда не уверен, но что не пообещаешь страдающему?
Тот мычит что-то неразборчивое, крепко вцепляясь в плечо альфы. Тэ морщится, но ничего не говорит. Чонгуку и так не легко, чтобы беспокоить его по таким пустякам.
Как они добираются до квартиры — отдельная история. Чон балластом висит на Тэхёне, который второй раз в своей жизни задумался о необходимости походов в качалку. Он и не думал, что Чонгук такой тяжёлый: со стороны омега выглядел гораздо более хрупким. А ещё, лифт, который не ломался уже лет пять, именно в этот день решил дать сбой. А Чонгук, как Тэхёну сообщил Джин, жил на десятом этаже.
  
— Сука, за что мне это, — простонал Ким, поднимая глаза на ступеньки.
С трудом, но Тэхён всё же дотащил. Правда, чуть не надорвался, а последний лестничный пролёт и вовсе продержался чисто на гордости.
Дрожащие руки далеко не с первого раза открыли дверь. А когда Чон оказался в квартире, Тэхён облегчённо выдохнул. Полдела было сделано, а значит скоро он сможет уйти.
— Ну вот теперь осталось только донести тебя до кроватки, — сообщает альфа вслух, захлопывая дверь.
Чонгук хочет закричать, чтобы Тэ просто свалил, причём как можно быстрее. Потому что он не переживёт, если квартира пропитается вишнёвым запахом. Да и просто он уже не уверен, что сможет сдерживать свои вполне естественные желания вблизи Тэхёна. А переспать с собственным подчинённым ему точно не хочется. Но голосовые связки подводят, потому что живот скручивает очередным спазмом.
— Господи, как же вам омегам тяжко всё же живётся, — бормочет Ким, вновь поднимая Чонгука и крепко обхватывая его талию.
Чон тихо стонет. Даже через футболку он чувствует какие у альфы тёплые пальцы. И в голову лезут совсем не приличные мысли о том, где ещё могут оказаться эти пальцы. Наверное в любое другое время Чонгук бы засунул такие мысли куда подальше, но сейчас над организмом властвовали гормоны, и Чон едва ли мог их контролировать. Крыша ещё в машине помахала ручкой и свалила.
Может именно поэтому, когда Тэхён сгружает Чона на кровать, омега хватается за руку альфы и тянет следом за собой. Тэ зачем-то в голове отмечает, что кровать у Чонгука очень мягкая, на ней наверняка классно валяться в выходные и смотреть сериалы. Хотя гораздо больше его должно бы волновать лицо начальника, которое сейчас было в непозволительной близости, как и все остальные части тела.
«Просто не думай об этом, не думай,» — пытается внушить сам себе Ким, стараясь смотреть куда угодно, но не прямо перед собой. Но не думать получается из рук вон плохо. Потому что омега горячий, податливый, тяжело дышит у уха и жмётся всё ближе. А совсем плохо становится, когда Ким вдыхает. Если быть так близко, то запах открывается совсем по новой. Теперь это уже не только восхитительный молочный шоколад, но и едва ощутимые нотки карамели и совсем почти не слышимый аромат маршмеллоу. Уже едва можно различить запах духов, которые немного горчат. Но Чонгук всё равно пах невероятно сладко, и Тэхёна просто крыло от этого. Потому что Ким был грёбанным сладкоежкой.
Чонгук тоже дышит. Иначе это назвать нельзя, он буквально дышит Тэхёном сейчас. Одеколон он не чувствует, организм улавливает только запах самого альфы. Тот пахнет лёгким вишнёвым вином и едва различимо весной. Этот невероятный запах цветущей сакуры, который вроде бы совершенно не яркий, но в тоже время запоминается навсегда. Омегу окончательно накрывает и он шепчет:
— Тэхён-а, поцелуй меня.
И, чёрт возьми, Ким хотел бы не слышать. Потому что голос у Чона непривычно хриплый и томный. От него по позвоночнику бежит приятная дрожь. И видимо на этом мозг окончательно сдаёт позиции и выбрасывает белый флаг. А может пакует чемоданы и сматывается, потому что Тэхён целует. Жадно сминает чужие губы, чуть прикусывает и оттягивает. Исследует рот омеги своим языком, осознавая, что тот и на вкус шоколадный.
Чонгук наслаждается. Потому что губы у Тэхёна нереально мягкие и целуется он великолепно. Но сейчас омеге мало. Ему чертовски мало Тэхёна, но в тоже время слишком много. Чонгук задыхается от чужого аромата, горит от чужого тепла. Но ещё ему нужны чужие руки под одеждой, а в идеале и вовсе избавиться от мешающей ткани. Ему хочется касаться чужой кожи и чувствовать как напрягаются мышцы от касаний.