Запретная одержимость (ЛП)
Сирша закатывает глаза, но я вижу легкую усмешку в уголках ее губ. Мэгги немного смягчает ее, как и вино, делая ее менее похожей на королеву и больше похожей на обычного человека. Они с Катериной о чем-то тихо разговаривают, и хотя Ана сегодня вечером сказала Катерине не так уж много слов, они, по крайней мере, не игнорируют друг друга так, как это было на свадьбе Найла и Изабеллы.
Когда мы заканчиваем ужинать, мы возвращаемся в поместье и сидим в гостиной, болтая. Мэгги ушла домой, сославшись на то, что завтра у нее родительское собрание, прежде чем она должна быть на заседании совета директоров, но остальные из нас свернулись калачиком на мягких плюшевых диванах в главной гостиной на первом этаже, потягивая из бокалов еще одну бутылку вина, которую открыла Сирша.
— Это было безумием с тех пор, как родился Шон, — тихо говорит она Катерине и Софии. — Даже с няней я чувствую, что это первый раз, когда у меня появилась возможность вздохнуть полной грудью. И Коннор уже хочет еще одного, как только мы сможем попробовать еще раз…
— О, черт возьми, нет, — со смехом говорит София, делая еще один глоток вина. — Я сказала Луке, что еще как минимум два года. У него есть сын, и я хочу просто насладиться временем с Лукой и Джио, прежде чем у меня родится еще один ребенок. Большинство женщин моего возраста еще даже не думают о детях. Я, конечно, не думала, что буду беременна прямо сейчас, или что у меня будет ребенок. Я знаю, что вы двое ожидали этого, она указывает на Катерину и Сиршу. — Но я определенно этого не ожидала. И это была корректировка. Как бы сильно я ни любила Джио, я бы хотела, чтобы сначала у меня было больше времени только для нас с Лукой.
Слушая их разговоры, я не могу не задаться вопросом, как бы я себя чувствовала, окажись на их месте. Я каждый день помогаю Катерине с детьми, но они не мои. В конце концов, даже если Аника, Елена, Дмитрий и Виктория чувствуют себя со мной родными, я всегда очень четко осознаю тот факт, что они мне не родные дети, скорее младшие братья и сестры или племянники. Я не могу вполне представить себе своего собственного ребенка, которого я родила сама, так же как не могу представить мужчину, с которым у меня был бы этот ребенок.
Правда в том, что я вообще не могу представить свое будущее вне дома Андреевых. И такие вечера, как этот, с этой группой женщин, у каждой из которых своя, очень яркая жизнь, только подчеркивают это еще больше. В какой-то момент что-то должно измениться. Прошел год, но моя жизнь не может быть такой вечно.
Я знаю это.
Я просто не знаю, как найти в себе волю двигаться вперед.
9
САША
Встреча на следующее утро назначена на обеденное время, для нас готовят еду в местном гастрономе, пока мы сидим за длинным столом для совещаний, обсуждая новейшие инициативы Сирши. У нее есть планы на еще один гала-ужин по сбору средств, на котором она хочет, чтобы мы все присутствовали. Она просит Мэгги обсудить со школьным советом не только то, каким образом они могли бы захотеть внести свой вклад в фонд, который она создает, но и обсудить, как лучше всего использовать этот фонд в городе.
— Мы хотим создать два отдельных фонда, — объясняет она, указывая на презентацию PowerPoint, которую она показывает на проекторе. — Один на более макроуровне, для оказания помощи жертвам торговли людьми как в национальном, так и в глобальном масштабе. В меньшем масштабе мы также хотим изучить способы оказания им непосредственной помощи в обеспечении жильем и образованием, особенно тем, кто пострадал в наших Срединно-Атлантических или Северо-восточных регионах. А на микроуровне мы хотим создать фонд для решения проблем, с которыми сталкиваются женщины и дети с более низким уровнем дохода здесь, в Бостоне.
— Здесь я могу больше помочь на микроуровне, — говорит Мэгги со своего места, снова одетая в свою обычную нерабочую униформу: джинсы, белую футболку и ботинки. — Я довольно хорошо знакома с тем, какие районы города больше всего нуждаются в помощи, и мы также можем сотрудничать с некоторыми католическими благотворительными организациями. Они, конечно, знакомы с Королями и были бы рады помочь жене одного из Макгрегоров с ее инициативами.
Достаточно упоминания о католичестве, чтобы мои мысли вернулись к Максу. Несмотря на выпитое вчера вечером вино, мне удалось выкинуть его из головы настолько, чтобы нормально выспаться прошлой ночью. Теперь его красивое лицо снова всплывает в моей голове, заставляя мою грудь болеть от тоски по нему.
Ты не видела его лишь день. Не будь такой жалкой.
Я возвращаюсь к предстоящей встрече, отвечая на некоторые вопросы Сирши о том, что, по моему мнению, могло бы быть наиболее полезным для фонда помощи жертвам торговли людьми, но большая часть встречи проходит мимо моей головы. Это не самое большое дело, поскольку я здесь скорее как представитель определенной цели, чем как один из самых важных членов правления. Тем не менее, я все равно чувствую себя неловко из-за того, что позволяла себе так часто отвлекаться.
— Нам действительно нужно поговорить кое о чем другом, — наконец говорит Катерина, и резкость в ее голосе ясно говорит о том, что она знает, что это станет предметом спора.
— Да? — По выражению лица Сирши также ясно, что она знает, к чему все идет, но она позволяет Катерине продолжать.
— Нам нужно поговорить о месте для Изабеллы здесь. — Катерина проталкивается вперед, прежде чем Сирша успевает что-либо сказать, несмотря на выражение ее лица. — Найл теперь король. Возможно, у тебя и раньше были аргументы за то, чтобы исключить ее, основываясь на ранге ее мужа, довольно слабом, учитывая, что здесь Мэгги и Саша, но у тебя больше нет этого оправдания. У Найла есть место за столом, и он захочет, чтобы его жене уступили ее место.
— Мэгги и Саша здесь, потому что у них либо полезные связи, либо жизненный опыт в отношении того, что мы пытаемся здесь сделать, — говорит Сирша немного раздраженно. — Изабелла…
— У нее тоже есть подобный опыт, или ты забыла ту часть, где ее отправили к мужчине, предназначенному исключительно для того, чтобы заставить ее стать покорной женой? — Катерина качает головой. — Я понимаю личные разногласия между вами двумя, но у всех нас есть некоторые проблемы, которые мы должны преодолеть. — Она многозначительно смотрит на Ану, прежде чем продолжить. — Если ты продолжишь пренебрежительно относиться к Изабелле, Найл воспримет это как прямое оскорбление. Он пойдет к твоему мужу и Лиаму, и это отразится на королях. Ты знаешь, что им сейчас нужен мир, а не новые конфликты, и Виктор с Лукой скажут тебе то же самое. — Она хмурится. — Твоя работа как жены Коннора заключается в содействии установлению мира. Этот фонд в такой же степени является средством достижения общей цели для всех нас, как и для совершения добрых дел. Изабелла теперь часть этого, и ей нужно отдать ее место по праву.
Сирша хмурится.
— Я поговорю об этом с Коннором, — раздраженно говорит она. — Я не говорю, что ты неправа. Но я не собираюсь принимать это решение сегодня.
Ясно, что у Катерины есть еще мысли по этому поводу, но пока она не обращает на это внимания, к большому облегчению остальных из нас, которые все чувствуют растущее напряжение. Впрочем, мы все знаем, что она права. Все дело в том, что Сирша тоже придет в себя и поймет это, но пока она играет в отвергнутую любовницу, что в принципе не имеет логики, но надо знать Сиршу.
Как только собрание заканчивается, мы все возвращаемся в поместье, без Мэгги, которая обещает быть там в восемь к ужину и последующей вечеринке, и все мы снова оказываемся в гостиной, воркуя над Бриджит и Шоном. Бриджит явно не из легких деток, через чур активная, и неудивительно, что Ана выглядит такой усталой, как сейчас. Шон же в основном тихий ребенок, с копной рыжих волос, которые выглядят ярче, чем медно-рыжие волосы Сирши или более каштановые волосы Коннора. У него зеленые глаза его матери, и Сирша клянется, что у него уже есть веснушки, хотя она абсолютно все выдумала. Однако приятно видеть в ней больше нежности, материнской стороны. С Шоном она другая, мягче. Они с Анной, кажется, сблизились, по крайней мере, из-за своих детей, расстояние между ними тает, когда они сидят бок о бок на диване со своими малышами. Катерина на седьмом небе от счастья, что наконец-то увидела Шона, а София души не чает в Бриджит. Даже если бы Катерина не сказала Сирше об отце Бриджит, все бы знали, я не могу не думать об этом, глядя на очаровательную крошечную девочку на руках Софии. Ее голубые глаза достались ей от матери, но темные волосы не могли достаться от блондинки цвета кукурузного шелка как у Аны, ни от огненно-рыжего Лиама. Нет сомнений, что она не кровная дочь Лиама, хотя я очень мало знаю об этой истории. Но также ясно, что Ане все равно. Она смотрит на свою дочь со всей любовью и обожанием, на которые только может надеяться ребенок, и я знаю со слов Катерины, что Лиам чувствует то же самое. Может, он и не биологический отец Бриджит, но он ее отец во всех отношениях, которые имеют значение.