Запретная одержимость (ЛП)

— Я слышал, вы та леди, которая собрала нас всех здесь сегодня вечером, — говорит он, стоя передо мной и взбалтывая свой напиток, прозрачный, с плавающей в нем лимонной цедрой, смотря на меня сверху вниз пронзительными голубыми глазами.
— Я думаю, технически это Катерина. — Я храбро делаю глоток своего напитка, про себя думая, что предпочитаю джин саке. — Она все это организовала. Я только что появилась.
— Но ведь у тебя день рождения, да? — В уголках его глаз появляются небольшие морщинки. — Я удивлен, что Виктор до сих пор не представил тебя никому из нас.
— Кому? — Слова вылетают прежде, чем я успеваю их остановить, мою кожу слегка покалывает. У этого мужчины тот хищный вид, который так часто отталкивает меня, и я ловлю себя на том, что снова хочу Макса, с которым мне всегда так легко. Даже напряженность, возникшая между нами ранее, не вызвала у меня желания сбежать, как это делает этот человек.
— Адрик Лебедев. Один из бригадиров Виктора. И не женат. — Он улыбается мне, и я вздрагиваю, слегка отодвигаясь в сторону.
— Я не какая-то важная персона, — быстро говорю я. У этого человека такой взгляд, как будто я подопечная Виктора, которую нужно выдать замуж ради политической выгоды. — Просто няня.
Он по-волчьи ухмыляется.
— Просто няня, хм? Неплохая вечеринка для прислуги по дому. Отличный наряд.
Его взгляд скользит по мне, и внезапно платье, которое мне так нравилось раньше, кажется слишком коротким и обтягивающим, слишком много моего выставлено напоказ. Мое сердце начинает бешено колотиться в груди, бабочки в животе превращаются в осколки льда, заставляя меня пожалеть, что я выбрала второй напиток. Я вообще редко пью, и сейчас у меня немного кружится голова, как от близости этого мужчины, так и от алкоголя, и не в хорошем смысле.
Он не прикоснулся ко мне, но я чувствую прикосновение рук к своей коже, горячее дыхание в ухо, и у меня возникает внезапное, дикое желание убежать.
— Адрик. — внезапно раздается голос Макса, успокаивающий меня. — Виктору бы не понравилось, что ты пугаешь почетного гостя, тебе не кажется?
Адрик корчит гримасу.
— Я не пугаю ее, священник. Просто веду беседу.
— Ну, Саша, похоже, не особо наслаждается разговором. Так что двигайся дальше, да?
Адрик ощетинивается, но, взглянув на мое бледное лицо, уступает.
— Хорошо, — выдавливает он, пробираясь сквозь толпу, и я выдыхаю, когда мои колени слабеют во второй раз за сегодняшний вечер, но по совершенно другой причине.
— Вот. — Макс немного выдвигает один из барных стульев. — Садись. — Он машет бармену. — Не могли бы вы принести мне стакан воды для нее, пожалуйста?
— Я в порядке. — Я дотрагиваюсь до своего лба, потрясенная тем, что он немного влажный, а мой макияж липкий на ощупь. — Правда, я в порядке.
— Ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь в обморок. — Макс берет стакан с водой и пододвигает его ко мне. — Пей. Я настаиваю.
Я слабо улыбаюсь ему, с трудом сглатываю и тянусь за стаканом воды.
— Я в порядке, клянусь. Просто небольшое посттравматическое стрессовое расстройство, вот и все.
— На что ты имеешь право, после всего, что тебе пришлось пережить. — Макс бросает взгляд в сторону длинного стола-буфета и исчезает на мгновение, только чтобы вернуться с тарелкой различных мясных нарезок и сыров, дополненных маленькими солеными огурчиками и какими-то приправами. — Вот. Немного соли и белка придадут тебе сил.
Я смотрю на него, снова чувствуя себя сбитой с толку переменой в его поведении. Теперь, когда между нами нет накала страстей, он снова стал дружелюбным, заботливым Максом, которого я так хорошо знаю, рад поговорить со мной и оказать помощь, если это необходимо. Но все, что потребовалось, это намек на флирт, и он закрылся.
Должно быть, я действительно его совсем не интересую.
Но это не имеет смысла. Я наивна, но я не глупа, и я провела достаточно времени в присутствии возбужденных мужчин, чтобы знать признаки того, что человек испытывает желание. Я видела, как взгляд Макса скользит по моему рту, по мне, несмотря на все его усилия в остальном. Я знаю, что он, по крайней мере в некоторые моменты, хочет меня. К сожалению, я уже знаю ответ на вопрос, почему он так старается притворяться, что это не так. Просто…не все сходится.
 
Он действительно планирует соблюдать целибат до конца своей жизни, хотя он больше не священник? Даже я не хочу этого для себя, настолько травмирована сексом, насколько я есть. Но пока мы сидим там в тишине, я откусываю от еды, которую принес Макс, и пью маленькими глотками воду, мне приходится смириться с мыслью, что это может быть либо одно, либо другое. Возможно, я смогу подружиться с Максом или вообще не подружусь, если не смогу удержаться от флирта с ним. Возможно, мне придется смириться с тем фактом, что, кто бы ни был в моем романтическом будущем, это будет не он.
Неважно, как сильно я хочу, чтобы было иначе.
— Вот. — Макс протягивает руку, слегка касаясь моего лба, и я чувствую, как моя кожа мгновенно нагревается, несмотря на мои мысли минуту назад. Его пальцы касаются моего лба так легко, как я представляла их прошлой ночью, и я изо всех сил стараюсь не сделать глубокий вдох, который сделал бы мою реакцию очевидной. — Ты выглядишь так, будто чувствуешь себя лучше.
Если честно, я бы упала в обморок на месте, если бы подумала, что это будет означать, что он продолжит прикасаться ко мне. Но он убирает руку, как только выясняет, что пытался выяснить, и мое разочарование ощущается мгновенно.
— Да, — отвечаю я ему вместо этого, потягивая воду. — Спасибо за помощь. Может быть, Адрик больше не будет меня беспокоить.
— Лучше бы ему этого не делать, — говорит Макс, и резкость в его тоне заставляет мое сердце снова подпрыгнуть. — Я бы не позволил ему и пальцем тебя тронуть, Саша. Уверяю тебя. И Виктор тоже не позволил бы.
Ты единственный, кто хочет защитить меня. На мгновение я почти боюсь, что сказала это вслух, но даже если бы и сказала, Макс уже встал и снова смешался с толпой, оставив меня здесь, в баре, уверенный, что я в безопасности. Я уверена, что он будет присматривать, чтобы убедиться, что ни Адрик, ни кто-либо другой больше не приблизится ко мне подобным образом, но вспышка разочарования возвращается.
Я хотела, чтобы он остался. Но совершенно очевидно, что он хотел чего-то другого, пространства, в частности, от меня… и, вероятно, того, что я заставляю его чувствовать.
***
К тому времени, как вечеринка подходит к концу, я основательно устаю и сильно навеселе, что Катерина отмечает, когда мы садимся в машину.
— Итак, ты нашла свой любимый напиток, а? — Поддразнивает она меня, когда мы едем обратно. Я пытаюсь храбро поддерживать с ней разговор, не желая показаться неблагодарной после всех ее усилий. Однако на полпути она, кажется, замечает, насколько я вымотана, и разговор замедляется, когда машина сворачивает к дому.
Однако, оказавшись там, я, кажется, не могу заснуть. Я лежу без сна на своей кровати, уставившись в потолок, снова и снова прокручивая в голове вечеринку. Платье повешено на спинку стула, рядом с ним босоножки с заклепками, и я смотрю на них с чувством неловкости, которого давно не испытывала. Впервые с тех пор, как я поселилась здесь и обрела чувство принадлежности, я чувствую, что оно ускользает от меня. Я не подхожу этим людям, на самом деле. Мы с Катериной нашли общий язык, и я поладила с ее друзьями, но, в конце концов, я не принадлежу этому миру. Сегодняшняя вечеринка только напомнила мне об этом.
Выбитая из колеи, я встаю и спускаюсь по лестнице в пижамных штанах и майке. Я прохожу через тихий, темный дом, выхожу через стеклянную дверь в задней части дома в сад. Приятное тепло, надо мной почти полная луна, и я иду по мощеной дорожке, ощущая легкую влажность в воздухе и вдыхая ее, пытаясь избавиться от некоторых дурных предчувствий, которые, кажется, поселились во мне. Я огибаю решетку из вьющихся розовых кустов как раз вовремя, чтобы услышать голос, доносящийся из темных глубин беседки, и останавливаюсь как вкопанная.