Даханавар (СИ)

— Господин Клаус, помилосердствуйте, оставьте мальчика в покое, вы же сами понимаете — ему сейчас не легко. — прервал бесконечный поток наставлений чародея Ибрагим ибн-Тахт. — Присаживайтесь рядом со мной и давайте в тишине насладимся ароматом роз. После вчерашней грозы они посвежели и теперь пахнут просто восхитительно.
Чародей присел рядом с ибн-Тахтом. Илая остался стоять. Он прислонился спиной к стволу вишневого дерева и сосредоточенно стал изучать носки своих ботинок. Ненадолго в саду повисло молчание. Давешний темнокожий слуга прервал его своим появлением, вслед за ним кто-то шел по каменной тропинке.
— Прибыла Сибрис Черный Вереск, господин! — с поклоном объявил темнокожий слуга и получив разрешение удалиться, бесшумно исчез.
— Они у вас тут такие тихие, я никогда не слышу, как один из этих черных слуг подходит ко мне! — громко прокомментировал Клаус Бальтазари. — Иногда это может сильно напугать. Вы не думали, пришить к их одежде колокольчики, что бы знать, когда они приближаются?
— Нет. — рассмеялся Ибрагим. — Это люди из племени гаута, и они не совсем слуги, в обычном понимании этого слова. Скорее это мои помощники и охрана. Они служат мне и моей семье по доброй воле уже не одно поколение. В каком-то смысле они тоже моя семья. И вы еще не видели, насколько они могут быть незаметны если действительно того захотят, господин чародей.
Волшебник был немного смущен этим ответом, но предпочел промолчать.
К скамейке приблизилась невысокая, атлетически сложенная женщина, затянутая с ног до головы в кожаную одежду цвета марун. Одежда ее была такого глубокого оттенка, что казалось черноты в ней было гораздо больше, чем красного. Двигалась незнакомка с грацией хищника, в любой момент готового к прыжку. Коротко остриженные до высоких скул пышные русые волосы, пронзительные серые глаза, россыпь веснушек по молочно-белой коже. Нижнюю половину лица Сибрис скрывала черная тканевая маска. Женщина поклонилась всем присутствующим по очереди и остановив взгляд своих проницательных серых глаз на пуштийце произнесла:
— Господин ибн-Тахт, рада новой встрече с вами! Я получила ваше письмо с просьбой прибыть и вот я здесь. Какое дело чрезвычайной важности меня ожидает на этот раз? — голос у нее был приятный, грудной с небольшой, отнюдь не портящей его звучание, хрипотцой.
Что-то подсказало Илае, что именно эта дамочка может стать его спутницей в путешествии к Атласским горам. Такая возможность его несколько смущала, все же находиться под охраной у женщины ему, как взрослому мужчине, было сродни насмешке. Но что он мог сделать?! Отказать ибн-Тахту было бы крайне невежливо, особенно, когда тот полностью взял на себя заботу по подготовке этого путешествия. К идее о том, что девушка может оказаться достойным соратником, Илая относился скептически. Что же придется ехать с этой горе-охранницей в эксцентрично-брутальном костюме цвета спекшейся крови. Возможно, она и сама пожелает отказаться от этого рискованного предприятия, как только узнает, что им предстоит.
В отличие от Илаи, Клаус Бальтазари явно заинтересовался девушкой. Сузив свои подслеповатые глаза, он внимательно ее рассматривал поверх огромных стекол своего пенсне. Девушка старалась игнорировать этот явный интерес старика и сохраняла невозмутимый вид. Пока Ибрагим ибн-Тахт рассказывал ей о сути дела, ради которого он позвал ее сюда, старый маг поднялся, подошел к девушке вплотную и потребовал у нее немедленно показать ему свое лицо. Сибрис явно смутилась и даже немного растеряв самообладание попятилась прочь от наседавшего старика.
— Пусть она откроет свое лицо! — потребовал Бальтазари.
— Разве это так необходимо? — удивился Ибрагим. Но увидев полный решимости взгляд старика, кивнул Сибрис, что бы та сняла маску.
Девушка замешкалась, ее взгляд заметался, но буквально несколько мгновений спустя, она вновь обрела ледяное спокойствие и медленно сняла с лица ткань. Под тканью ничего уродливого или ужасного не оказалось. Милый подбородок с ямочкой и красиво-изогнутые розовые губы.
 
— Солибриса! Солибриса Бальтазари, что ты здесь делаешь негодная девчонка? Где твоя роскошная коса? И, ради всех богов, почему ты в таком виде? Разве ты сейчас не должна учиться в Борусской магической академии?! Что ты, черт побери твою глупую мать, тут делаешь, внучка?
Такой взрывоопасной смеси негодования, возмущения и праведного гнева, которыми был охвачен старый волшебник, от него маленького, сухенького и в общем безобидного старика, никто из присутствующих не ожидал. Маг будто стал выше ростом, его глаза стали темными от гнева, а с кончиков седых усов и волос сыпались голубые искры. Даже абсолютно невозмутимая кошка, прежде сидевшая у ног старика, предпочла спешно исчезнуть в ближайшем розовом кусте. Кошка явно понимала, что злить волшебников, себе дороже!
— Ну дед, прошу тебя не драматизируй! — устало произнесла девушка. — Ты же отлично знаешь, что вся эта магическая наука — это совершенно не мое. Это же просто скука смертная!
— Смертная скука! Смертная скука! — негодовал старик. — Вы только посмотрите на нее! У этой негодницы дар, да если бы она его развивала, то могла бы прославить имя нашего рода. Бальтазари! А так что? Вот скажите мне, господа хорошие, что плохого что бы стать магиней?! Что плохого что бы достойно следовать по стопам деда и прадеда?!
— Дед, ну прошу тебя, не шуми! Ты меня позоришь! — Сибрис попыталась обнять своего расстроенного родственника. Но куда там!
— Ну и кто ты теперь? Что это вообще за имя такое Сибрис Черный Вереск? Тебя как мать назвала? Солибриса! А это что, тьфу!
— Господин Бальтазари, Сибрис, то есть ваша внучка Солибриса, лучшая фехтовальщица и лучница этой страны, она отличный боец! Эта храбрая девушка не один раз доказывала, что лучшего воина- наемника среди женщин, а также некоторых мужчин, просто не найти! Это именно она с командой моих воинов расправилась с аль-Мумином. Я горжусь тем, что однажды она согласилась принять мое предложение о службе. Её прозвище Черный Вереск связано с подвигом. Ваша внучка самоотверженно, в одиночку, расправилась с полудюжиной отпетых грабителей-головорезов, защищая мою и свою жизни на вересковых пустошах. Их крови было так много, что, свернувшись, она окрасила землю в цвет ночи, а эта невероятная победа принесла Сибрис её боевое имя.
— Что?! Так ты что же теперь — девочка-головорез? О горе мне, горе! — причитал Бальтазари, будто не слыша слов Ибрагима. — Во всем виновата твоя мать! Вот если бы она не влюбилась, как последняя дура и не сбежала с тем рыцарем…
— Тогда бы не родилась я дед. — примирительно сказала Сибрис. — Я горжусь тем, что я дочь рыцаря Анхельмо Сервеза, лучшего мечника юга и лучшего отца на свете. И я горжусь моей матерью, женщиной с самым нежным и любящим сердцем на свете. И я горжусь тобой дед, самым великим и мудрым волшебником, которого я только встречала — Клаусом Непревзойденным Бальтазари! — с жаром она заключила деда в объятия и поцеловала старика в седую макушку.
— А вот мне не чем гордится. — буркнул, утихомириваясь волшебник. — Ну и почему ты не в Академии, а?
— Прости дед, но мне больше нечего там делать. — девушка помрачнела. — Я выгорела, потеряла свой дар. — сказала она едва слышно.
— Как? Но как это случилось? И почему я узнаю об этом только сейчас? Ты должна была сразу приехать ко мне, я бы что-то придумал, мы бы вместе вернули тебе дар. Я бы помог!
— Нет, прошу тебя не задавай мне более вопросов. Просто знай я должна была использовать заклинание, к которому была еще не готова. Не для себя, это был вопрос жизни и смерти для других, дорогих мне людей, и я сделала свой выбор. Так было надо. Я совсем не жалею об этом. Без дара мне стало даже легче. Просто сложно совмещать в себе мага и авантюриста, ты уж, пойми, дед!
— Глупая девчонка, всегда ты влипаешь в неприятности! Ну, слава богам, ты жива! Ты же знаешь, что дело могло не ограничиться выгоранием дара, заклинание, превышающее твой уровень способностей, могло сжечь твой мозг или размазать по стенам, как паштет по хлебу. Однако же, как жаль, что ты потеряла дар! Это просто непростительно!