Даханавар (СИ)

— У тебя такие же красивые волосы, как и у твоей матери, Айнур. Ты помнишь, как часто я их расчесывала тебе перед сном на ночь? Помнишь, как ты это любила? Ты не могла заснуть, пока твоя няня Фариха не причешет тебя ровно сто раз. — ракшаси мурлыкнула, будто понимала, о чем говорит женщина.
Фариха посмотрела на забинтованную искалеченную руку девушки.
— Тебе, наверное, очень больно? — Фариха потянулась что бы погладить обезображенную конечность, но ракшаси на нее зашипела и дернулась. Прижимая культю к своей перепачканной кровью груди, она захныкала.
— Нет, нет Айнур, я не причиню тебе боли, поверь! — женщина раскрыла объятья, протянула к ракшаси руки.
Ракшаси склонила голову, а потом мягко скользнула в руки своей тетушки. Она издала горестный стон, Фариха крепко обняла Айнур целуя ее в макушку. Она гладила и шептала слова любви и успокоения своей бедной девочке, пока та не перестала дрожать и поскуливать. Для всех, кто был по ту сторону клетки это было потрясающим зрелищем. Но страх и волнение не покидали мужчин.
Будто баюкая Фариха укачивала девушку, она тихо начала свой рассказ. Свою исповедь перед Айнур.
— До того пока Зейнаб не родила тебя, Айнур, я не знала, что такое счастье. Когда мы были ненамного старше тебя сейчас, мы лишились отца и дома. Не зная, как поступить правильно, мы с сестрой приняли предложение о помощи человека, которого ты всю жизнь называла своим отцом. Тогда это казалось лучшим решением для нас обеих. Ах, я так боялась, что жизнь на улице убьёт твою мать, что ее сломают, лишат чести и достоинства! Но оказалось, что, приняв его предложение, я сделала куда хуже. Я лишила нас с Зейнаб свободы воли. Я знаю, что должна была храбро напасть на него и лишить жизни, когда он со стражей пришел забрать твоего деда, нашего отца, а потом, покончить с сестрой и собой. Но я испугалась, проявила малодушие, ведь я была молода и глупа. О, нет, я не оправдываю себя, я знаю и принимаю свою вину! Потом, живя в доме матери этого человека, я не смогла защитить свою сестру уже во второй раз, и она стала его женой. В третий раз я не уберегла Зейнаб, когда, поддавшись на его просьбы о ребенке, она отправилась в путешествие в пустыню. Знай девочка, что однажды ночью, на одном из привалов в пустыне, когда лагерь паломников спал, твоя мать разбудила меня и сказала, что ей приснился странный сон. Она сказала, что должна пойти к источнику на холме, рядом с которым мы разбили лагерь, искупаться в нем обнаженной пока луна еще полная и тогда она сможет зачать. Но твоей матери было страшно идти одной, и она попросила меня тайком проследовать за ней и предупредить если вдруг возникнет опасность. Я согласилась. Это была прекрасная ночь, Айнур, луна сияла, как начищенное серебряное блюдо, она была просто огромная. Твоя мать поднялась к источнику, скинула свои одежды и стала купаться, а я спряталась за камнем ожидая её. В ту ночь Зейнаб встретила свою любовь, это был дух того источника. Он вышел из-за дерева, растущего на берегу, и сказал твоей матери, что это он наслал на нее вещий сон и он поможет ей зачать прелестную девочку. Сначала Зейнаб очень засмущалась, но этот якши был так красив и говорил с ней так ласково. Сердце Зейнаб дрогнуло, и она отдалась ему прямо там, на камнях у воды. Прежде она не знала других мужчин, кроме мужа, который был отнюдь не так красив и добр с ней. Этот человек никогда не мог понять какое сокровище была твоя мать. Перед тем как взошло солнце любовники расстались. Якши дал твоей матери кольцо с рубином и сказал, что камень — это капля его крови и теперь, когда она понесла от него, они муж жена, пред Небесами. Якши просил твою мать обещать, что она уйдет с ним покинув дом и семью, когда он вернётся за ней через пять лет. Он обещал Зейнаб вечную жизнь и прекрасный дворец, где она станет его королевой, а он ее королем. Якши просил мою сестру хранить этот перстень, как залог любви и символ обещания. Твоя мать отдала перстень на сохранение мне, чтобы у ее мужа, кади аль-Мумина, не возникло ненужных подозрений. Прошло девять месяцев и родилась ты, Айнур. У нас было пять лет счастливой жизни, и мы с твоей матерью позабыли о якши и обещании твоей матери уйти с ним. А потом ты заболела, да так сильно, что все мы боялись, что потеряем тебя. Как-то ночью, когда мы сидели около твоей кровати, а ты была очень плоха, твоя мать стала горько плакать. Я в ответ стала заверять, что ты обязательно поправишься, но она покачала головой и сказала, что плачет не поэтому. Она рассказала мне, что за неделю до твоей болезни к ней стал приходить тот якши из пустыни и требовать выполнить его обещание, но она отказала ему. Зейнаб сказала пустынному духу источника, что не может бросить свою дочь, и никаких богатств или вечной жизни ей не надо. Он сначала умолял ее и просил исполнить обещанное, но каждый раз получал от Зейнаб твердый отказ. Тогда дух разозлившись сказал, что если она не желает с ним идти, тогда он заберет то, что он дал ей. Твоя мать тоже разгневалась на бывшего любовника и, бросив к его ногам кольцо, сказала, что он может забирать, что хочет. Якши улыбнулся и исчез. "Ну, отчего же ты плачешь, если все и так разрешилось?" — спросила я сестру и тогда она разжала ладонь и показала мне это кольцо. Она сказала, что сегодня утром проснулась, а оно было у нее на пальце. Целый день она пыталась от него избавится, но вновь находила его то в своей комнате, то в карманах своей одежды. Она сказала, что очень боится, что якши имел в виду вовсе не кольцо и она посмотрела на тебя. В этот момент ты застонала, хрип вырвался из твоей маленькой грудки, Айнур, и ты перестала дышать. Твоя бедная мать, страшно закричала, стала звать тебя, но ты не открывала глаза, она взвыла и упала навзничь, потеряв сознание. Я бросилась в ее покои, чтобы принести нюхательную соль, но когда вернулась, то ее в комнате уже не было. Я склонилась над тобой и вдруг услышала, как ты тихонько дышишь, твой лоб стал более прохладным и жар начал спадать. Поблагодарив Небо, я кинулась на поиски твоей матери, чтобы сообщить ей радостную весть, что ты жива. Но, увы, было слишком поздно. Твоя бедная мать, ополоумев от горя, покончила с собой. Она повесилась в саду на своем длинном шелковом шарфе, а на пальце ее руки было проклятое кольцо якши. Мы так и похоронили ее с этим кольцом. Я думала, что дух успокоился и принял ее жертву, но потом ты принесла это кольцо обратно. Я нашла его в твоей одежде. Это было тогда, когда ты первый раз сбежала из дома на могилу своей матери. Я снова забрала у тебя это кольцо и тайком подбросила его в гроб одного имама, которого хоронили на следующий день, но оно вновь вернулось через десять лет. Я увидела его на твоей руке, когда ты прибежала в дом своего отца кади аль-Мумина, чтобы скрыться от гнева своего мужа Самира. Перед тем, как мы покинули Пушт, я вновь выкрала его у тебя и опять от него избавилась. Я думала, что чем дальше ты будешь от проклятого кольца тем меньше его жуткая магия будет влиять на тебя. Я поняла, что ничего не могу изменить, когда этот даханавар, принес твою отрубленную кисть и я увидела это кольцо на одном из твоих пальцев.
 
Фариха пошарила в складках своей одежды, она достала оттуда небольшой предмет — перстень с крупным рубином, ограненным в форме сердца. Она протянула кольцо ракшаси:
— Вот, девочка моя, держи это принадлежало твоим истинным родителям, теперь принадлежит тебе. Это наследие твоей крови, а кровь не выбирают. Прости мне, что я старалась изменить это.
Ракшаси-Айнур подняла голову, казалось в ее алых глазах появилось выражение понимания. Она стала подниматься с колен, нависая над старой женщиной, протягивающей ей перстень. В какой-то момент все ее тело приняло странную угрожающую позу. Она стала поднимать здоровую руку растопырив пальцы, от чего стальные когти перчатки хищно блеснули в отблесках пламени. Шамиль поднял меч, он был в таком напряжении, что было понятно, стоит ракшаси лишь замахнуться для смертоносного удара когтистой лапой, как в тот же момент даханавар сорвется с места со скоростью мысли и пронзит чудовище еще до того, как оно нанесет удар. Глаза Фарихи и глаза ракшаси-Айнур встретились. Это был момент, который длился одновременно миг и вечность, а потом рука девушки расслабилась. Айнур, погладила по седым волосам свою тетку и встала перед ней на колени протягивая вперед руку в перчатке, как бы умоляя освободить кисть из стального плена. Фариха осторожно помогла ракшаси снять перчатку. Рука под ней оказалась покрыта кожей обычного для человека цвета — молочно-розового. Это сильно контрастировало с остальным цветом кожи одержимой. Ласково погладив эту мягкую, совершенно человеческую ладонь, Фариха ее поцеловала и надела перстень на указательный палец девушки.