Серега и мясорубка (СИ)

Ответка полковых БПЛАшников прилетела неожиданно и совсем не в той форме. Серёга ждал, что они вернут после изучения один из трофейных аппаратов. Ему хотелось прибрать к рукам тот, с тепловой камерой и кейсом. Но нет, сначала его выдернули на трёхдневные курсы операторов дронов, на которых знакомили со «российской» разработкой, собранной из китайских компонентов, и просто рассказали много интересного и нужного. Что можно узнать за три дня? По минимуму, конечно, но знакомство с техникой состоялось. Мало этого, на Серегин взвод даже выделили два аппарата. Были они неповоротливыми в плане управляемости, гробами в плане эстетики, вернее просто ящиками, имели маленькое время полета и… Они худо-бедно летали, а еще оснащались глазастыми камерами. Самое то на безрыбье, по нашему скромному мнению. Серёга тоже посчитал, что если сравнить с Мавериком, то у местных Кулибиных получилась полная хрень за очень большие деньги. А если взять в расчет, что на пять человек его взвода сейчас всего один коптер, и тот личный дрон комбата — то вообще нормально всё! Как говорится, если у дрона есть винты, значит он взлетит. А если взлетел, то непременно сядет.
Говорят, беда не приходит одна. Подарки тоже, как оказалось, имеют привычку сыпаться стаями. За короткое время вслед за квадрокоптерами на Санталова свалились бронежилеты, бухта силового кабеля, которого хватило, чтоб дотянуться от ППД до его логова и даже антенный усилитель к имеющемуся у него китайскому аппарату. То ли комбат отсыпал из своих средств недрогнувшей рукой, то ли ему кто помог из России, Серёга не интересовался. У него есть начальство для обеспечения нужным, у начальства есть Серёга для результата. Свой генератор, излишне мощный и жравший бензин как проглот, был заглушен, на уши навалилась непривычная тишина. Оказывается, когда за стенкой постоянно ревет двигатель, ты перестаёшь его слышать. А когда он глушится, начинаешь сам глохнуть от тишины.
Генератор был у них приблудный. Не трофей, но почти. Во время одной из вылазок по поиску места для обустройства их логова (словечко прижилось), парни наткнулись на расстрелянные синие «Жигули». Судя по запаху, машина погибла недавно, а судя по отсутствию крови — больше никто не погиб. Даже бензогенератор, найденный в багажнике, был жив. Легкое проникающее ранение в бензобак не считается: чопик из обломка ветки воткнул и пользуйся. Поспрошав соседей, Санталов узнал, кто из смежников потерял транспорт. Оказалось, батальон, уходящий на отдых и доукомплектование, попал под обстрел так удачно, что потерял только эту машину, бойцы почти не пострадали. И нет, у ушедшего батальона не возникнет никаких претензий к факту приватизации генератора. Жалко только, что агрегат оказался слишком мощный.
 Глава 24 
 Боевая работа 
Если бы кто-то из посторонних увидел Логово изнутри, то не удержался бы от хохота. Представьте себе спартанское жилище секретных разведчиков, снизу доверху оббитое черной пленкой. «Стойка» для автоматов, помост для броников и прочей снаряги, место приема пищи — это все нормально. А потом взгляд переходит на спальное место. Вернее, на место для сна. Четыре трапика со спальниками и одна постель. Нормальная постель с дощатым ложем, матрасом, одеялом и… постельным бельём! А вот восхотелось Серёге нормального сна, кто его упрекнет? За три дня на учёбе он успел организовать покупку и доставку матраса из какого-то современного материала, одеяла и прочего барахла, обычного для нормального человека. Сибарит и любитель роскоши, Серёга один знал это слово, а потому во взводе его никто сибаритом не обозвал.
Матрас вообще удивил народ как какой-то фокус. Представьте себе метровой длины цилиндр толщиной с бедро взрослого мужчины. Представили? По размеру практически рулон с туристическим трапиком. Это матрас? Серёга извлек его из упаковки на глазах у бойцов и раскатал по полу. А потом они два часа почти неотрывно наблюдали, как он разбухал до толщины, обычной для классического матраса. Как дрожжевое тесто, честное слово! Естественно, командирская постель располагалась чуть в стороне от прочих, естественно, спать на ней было гораздо удобнее. А вот смеяться над командиром опять никому не захотелось. Зависть была, уважение опять подскочило, а смеяться… Глупо высмеивать бойца за то, что он умеет с удобством устраиваться на войне. Просто смотрите и учитесь у самых лучших.
 
На этом фоне у начальства ни разу не возник повод или желание заглянуть в логово к «авиаразведчикам» Ястреба. Чего ходить в такую даль? Пять километров — пешком многовато для удовлетворения любопытства, а машину гонять — можно «спалить» место. Да и вообще, чего там проверять-то, когда разведка ведется, взлетать стали чаще, пошёл результат. То опорник противника вскроют, который еще не отмечен на карте, то помогут его же проутюжить минометами. Один раз Серегин взвод отыгрался за прошлый артналет, когда нашёл позицию их обидчика — такого же калибра миномета ВСУ. Баклажан, как на жаргоне бойцов звался сто двадцатый, был хитро спрятан от «птичек» и был обнаружен только во время ведения огня по характерным облакам пыли над кустами. Ответка прилетела быстро и качественно. Увы, полетать над позицией противника не дали помехи, но взрывы наших мин после пристрелки Резкий зафиксировал точно по месту. Еще и что-то похожее на детонацию увидели. А раз увидели, значит записали на флешку. Так что было чем гордиться, было, что показать командиру батальона.
Новая активная антенна здорово помогла, теперь дрон Серёги долетал почти до позиций противника, даже появилась мысль попробовать засечь координаторы постановщика помех. Но во время обмена опытом по сети товарищи отговорили, велик шанс потерять ценный аппарат самому Санталову. Тем более, что станций РЭБ может быть несколько, а еще они могут быть, вернее однозначно мобильные, то есть меняют дислокацию регулярно. А еще теперь не так мешали свои постановщики помех, которым было всё равно, чей дрон летит — мешали всем подряд, не делая исключения для Серёги.
Хорошо, когда у тебя под рукой сразу четыре бойца. А еще лучше, если их всего четыре, а не двадцать! Накосорезить четверо могут, но не в таком количестве, какое может организовать целый взвод. Опять же взрослые бойцы не в пример дисциплинированнее срочников, это Серёга осознал довольно быстро. У контрактников и понимание есть, что это их выбор, и мозги более-менее варят. Хотя да, порой совсем не в нужную сторону. Но даже тогда половину умственных усилий боец расходует на то, как бы не попасться. У срочников в голове про такое не всплывает. Чего хочет боец — поспать, пожрать, прибухнуть… Половой вопрос если и встаёт, то не так ярко, как у совсем молодых. А только после приёма внутрь спиртосодержащих жидкостей.
Когда у тебя в подчинении четверо вояк, то прямо разжигает установить круглосуточный пост, а вернее секрет, чтоб враг не подкрался, не взял в ножи, не закидал гранатами. Ага, классно же выходит! Две смены по три часа в сутки боец бдит под кустиком, а всё остальное время он… Стоп! Серёга помнил и свою срочку, и работу в смену на заводе, так что понимал — всё остальное время он ходит как в воду опущенный из-за дурацкого графика сна и бодрствования. Опять же, чтоб бдение в секрете не превратилось в здоровый сон на свежем воздухе, нужен Дамоклов меч. То есть лично он должен проверять пост еженощно, да не по разу. Так что и Санталов будет ходить сонный. А разведчику, тем более БПЛАшнику надлежит быть бодрым и зорким, и так глазки в кучку норовят собраться в процессе часового влипания в монитор дрона. Так что нет — обходились без секрета, обойдемся и дальше. А посты — это пусть в ППД балуются, там народу полно. И то разок Санталову уже пришлось выписать леща воину, прикорнувшему на фишке. Благо это был его личный воин, то есть из его взвода. Чужому бойцу он бы не стал выписывать взыскание, просто сдал бы его командиру. Сон на фишке в условиях войны не то, что на посту в мирное время, пострадать могут все.