"Короли без короны"
Расценив задумчивость господина как сомнение в обнове, заботливый слуга пообещал сотворить новый вамс много красивее и роскошнее нынешнего.
-- Я вам еще и косички на нем вывяжу, -- сообщал Пьер, собирая в корзину мотки шерсти. Александр хотел было уточнить, какие косички Пьер имел в виду, однако задать вопрос не успел.
-- Вот только ума не приложу, что делать, если гильдия жалобу подаст... -- заявил бывший солдат.
-- Какую жалобу? -- Александр встрепенулся, готовый немедленно выяснять, что за непотребство учинили его оболтусы. -- Кто и что натворил?! Ну, говорили же, Пьер, не тяни!
-- Да что вы сразу о дурном? -- пожал плечами слуга. -- Нам здесь и так не слишком рады, так что, по-вашему, солдаты совсем дураки, чтобы здешних злить? Нет, ваша милость, все дело в вязанье. Гильдия решила поднять цены, и сейчас у них не то, что вамс, чулки с перчатками не закажешь. И что теперь прикажете делать -- мерзнуть или по миру идти? Ну, я и вспомнил, как спицами работать, тому-другому показал, дело пошло. Нитки здесь дешевка, так что обвязать себя смогли все. Главное, чтобы гильдия вопль не подняла. А с другой стороны, на что им жаловаться? Мы ж не на продажу вяжем, мы ж для себя... Здешним же вязать не запрещают, а мы чем хуже?
Пьер говорил что-то еще, но Александр не слушал. Настроение испортилось. Гильдии... Биржи... Города... Молодой человек вновь столкнулся с тем, чего не понимал. К чему штриховать карты, заучивать гербы и имена, если какие-то ремесленники ставили себя вровень с дворянами? Александр попытался представить вопли парижской гильдии перчаточников и пожал плечами. В Париже такое было невозможно. Кричать о вере парижские гильдии могли и кричали громко, но подавать жалобу на военных, которые сами изготовили для себя одежду -- подобное было немыслимо. Правда, и вязальщиков в Париже Александр припомнить не мог. Шелковые чулки в Париж привозили. Откуда? Кажется, из Нидерландов. И кружева. И лучшее полотно. И сукно... Граф вздохнул.
-- ...Теперь можно и воздухом подышать, -- услышал он, наконец, голос Пьера.
-- Мне работать надо, -- грустно возразил Александр.
-- Даже в воскресенье? -- удивился Пьер. -- Ну, знаете, ваша милость, это уже слишком. На мессу сходить, это я понимаю, но корпеть над книгами в день Господень как-то не по-христиански...
Граф де Саше потрясенно воззрился на Пьера.
-- Так сегодня воскресенье? И я проспал мессу?!
-- Да нет, я же сказал, еще не рассвело, -- успокоил молодого человека Пьер. -- Отстоим мессу, позавтракаем и пойдем гулять. А то вон уже -- совсем осунулись, позеленели даже. Опять же, посмотрим, как ваши офицеры с местными гоняют мяч...
-- Где? Среди сугробов? -- не поверил граф.
-- Зачем среди сугробов? На льду, -- сообщил слуга.
Александр припомнил ледяную корочку, покрывавшую Сену или Эндр, и недоверчиво покачал головой.
-- Ну, значит, точно должны пойти и посмотреть, -- заключил Пьер. -- Заодно и развлечетесь. На наших и здешних уже ставки делают, правда, на наших не слишком большие, все-таки опыта у них нет. Зато победителям обещан обед... ну, и побежденным тоже -- за компанию. Да и коньки забава хоть куда!
Молодой человек почувствовал, что для воскресного утра на него свалилось слишком много пищи для тела и ума. Что ж, в воскресенье надо отдыхать, писать письма домой и думать о вечном, решил Александр. Утвердившись в подобном намерении, граф де Саше прилежно отстоял мессу, с аппетитом позавтракал и написал длиннющее письмо жене и несколько менее длинное письмо другу. Лишь незадолго до полудня Александр смог покинуть замок.
Впервые за последние пять дней город был залит солнцем, так что все вокруг слепило глаза. Снег скрипел под ногами, Пьер без перерыва болтал, а Александр с интересом глазел по сторонам. После утомительной корпения над книгами зимний Бар-сюр-Орнен выглядел сказочной страной, и Александру казалось, будто он вышел на свободу после целого года заточения.
-- Хорошо, что успели, -- прервал мысли Александр Пьер. -- Вы только посмотрите, ваша милость, кажется, нашим везет.
Сначала молодой полковник увидел вопящую от переполнявших ее чувств толпу, затем заметил два отряда игроков, гоняющих клюшками мяч. С некоторым изумлением узнал в одном из них своего лучшего капитана, а на другой стороне -- коменданта замка ее высочества. На головах игроков красовались такие же вязанные чепцы, как и у него самого, шляпы и плащи офицеров валялись на снегу. Глаза игроков горели азартом, лица были румяны, и по ним стекал пот. Еще через пару мгновений Александр разглядел те самые коньки, о которых беспрестанно твердил Пьер, и удивился, каким образом можно передвигаться на привязанных к обуви ножах.
Капитан с силой ударил по мячу, горожане разразились криками, а замковый комендант досадливо махнул клюшкой. Сообразив, что игра завершилась победой его людей, Александр удовлетворенно кивнул и пошел прочь. Судя по всему, победители и побежденные заработали хороший обед, улыбки и внимание девушек, уважение горожан, и значит, волноваться больше было не о чем. Его люди впервые одержали победу, никто не подрался, в Бар-сюр-Орнен царила если и не тишь, то благодать. Клюшкование было занятной игрой, граф де Саше это признавал, но представить себя в толпе не мог. Бегать за мячом, толкаться и падать, ставить подножки и самому становиться их жертвой -- нет, это было не для него. Еще в пажах шевалье де Бретей делал все, чтобы уклониться от участия в забаве, а ведь падать на траву или песок было не в пример приятнее, чем валиться на жесткий лед. Из всех известных ему игр с мячом граф де Саше предпочитал игру с ракеткой, полагая сражение один на один гораздо более интересным и достойным, чем игра с клюшками.
От нечего делать пройдя еще десяток-другой шагов вдоль реки, Александр посмотрел на резвящихся на льду горожан и замер. Нет, попытки гонять клюшками мяч по льду так и оставили его равнодушным и он лишь порадовался, что его люди не будут маяться бездельем, но зрелище того, что выделывали перед девушками местные парни, заставило застыть в восхищении. Александр всегда любил скорость, наслаждался стремительной скачкой, но представить, что человек может передвигаться с такой скоростью без всякого коня, благодаря каким-то ножам, привязанным к башмакам, не мог. Горожане носились по льду, выписывая восьмерки и тройки, выделывали немыслимые танцевальные па и все это на такой скорости, что это само по себе казалось чудом. Александр смотрел на веселящихся горожан и испытывал странное чувство зависти, словно только в ледовом полете человек мог ощутить свободу птиц. Неожиданные повороты, верчения, как у волчков, удивительные прыжки... Полковник догадался, что именно скорость дает возможность парням прыгать так высоко и далеко, и от всей души хотел быть там, на люду, чтобы ощутить это восхитительное чувство полета и свободы...
-- Скажи, Пьер, -- почти прошептал Александр, -- а где можно купить эти... коньки?
-- А что их покупать? -- пожал плечами Пьер. -- Как Орнен встал, вам сразу коньки прислали. Да хоть сейчас можете надевать, в замок пошлем -- принесут...
-- А ты умеешь на них стоять? -- вновь вопросил граф, не отрывая взгляда от горожан.
-- Как-то не приходилось, -- признал слуга. -- Да ладно, научитесь, ваши же научились. Говорят, в Нидерландах на коньках стоят все -- и ничего, как-то не падают... Привыкли...
Полковник задумчиво кивнул. За обедом и за ужином перед его глазами стояло волшебное зрелище -- летящий по льду мальчишка-горожанин, свободный как птица в полете, чью свободу не смогли бы сдержать даже берега Орнена. "В Нидерландах на коньках стоят все..." -- вспомнились графу слова Пьера. Может быть, дело в этом? -- думал Александр. Конь стоит немалых денег, шпага -- тоже. К тому же право носить клинок надо еще отстоять -- не родословной, так дуэлями, стычками, смертями... А коньки доступны всем и не стоят крови... Граф де Саше повертел в руках принесенные Пьером "ножи": деревянная основа, стальное лезвие, ремешки -- как просто! Свобода, которую не отнять и которая равняет всех. Которая так притягательна... Отказаться от которой преступление...