"Короли без короны"

      -- Хорошо, вы поедите, -- согласился он. -- Но завтра и не в таком виде. К тому же благородной даме неприлично разъезжать по дорогам Франции в компании одной камеристки. Я дам вам сопровождение.
      -- Но Бюсси может напасть на них! -- в очередной раз всхлипнула дама.
      -- В таком случае, это будет последнее, что он сделает, -- успокоил Диану Александр. -- Мои люди не страдают отсутствием решимости.
      Молодой человек решил отпустить Диану хоть к мужу, хоть в монастырь, хоть на луну, опасаясь, что в противном случае графиня может наболтать Соланж что-нибудь лишнее об их "отношениях". Подвергать же опасности душевное спокойствие любимой женщины Александр не желал. Таким образом, утром следующего дня преобразившаяся графиня де Монсоро отправилась в Париж, а Александр получил возможность вернуться к своим делам. Дел у полковника было предостаточно, так что уже к полудню Диана, ее муж и граф де Бюсси оказались вытесненными куда-то на задворки сознания шевалье.
      К разочарованию графа де Саше давно ожидаемый им отчет о разбойничьих пушках оказался пустышкой. Александр был уверен, и принц Релинген был с ним согласен, что при всем размахе грабежей разбойники не смогли бы обзавестись столь блестящей экипировкой и оружием самостоятельно, и значит, им кто-то помогал. Вот только найти покровителя разбойников в очередной раз не удалось. После некоторых раздумий молодой человек решил обратиться за советом к принцессе Релинген. Для полковника уже давно не было секретом, кто в семействе их высочеств занимается хозяйством. Александр надеялся, что совет ее высочества, а также ее управляющего, помогут отследить происхождение пушек и их заказчика, и тем самым окончательно избавят Турень от всех напастей.
      Ее высочество оценила беспокойство молодого человека, а управляющий пусть и не смог сразу дать совет, все же обещал подумать, что можно предпринять. Успокоенный обещанием знающего и опытного человека, граф де Саше решил заняться еще одним делом -- камерой-обскурой. Правда, интерес Александра обратился вовсе не на тот великолепный образец, что построил в Лоше принц Релинген, а на маленькую обскуру, привезенную его высочеством из Рима. Последнее немало удивляло Жоржа-Мишеля, ибо он полагал доставленный образец неплохой моделью и весьма забавной игрушкой, но никак не предметом, достойным какого-либо внимания.
      -- Не понимаю, -- пожал плечами принц Релинген. -- Для миниатюры эти изображения велики, а для картин... друг мой, но это даже не смешно...
      -- Зато эту камеру можно использовать в военных целях -- в разведке, -- сообщил полковник.
      Жорж-Мишель задумался.
      -- Знаете, Александр, -- произнес, наконец, принц, оценивающе глядя на друга, -- странно, как при вашей практичности вы ухитряетесь писать стихи. Да, идея неплоха, только вы кое-что упустили из вида. Я признаю, что по четкости и точности изображение, получаемое этой камерой, ничуть не уступает большим, вот только скажите мне, кто из ваших солдат способен прорисовать все детали, ничего не упустив и не напутав? Вы-то сами беретесь это сделать? Лично я -- нет. Одно дело рисовать внутри большой камеры и совсем другое пытаться что-то накарябать здесь. Если же вооружить вашего лазутчика камерой покрупней, то почему бы заодно не написать у него на лбу и слово "шпион"?
      Александр улыбнулся. Горячность принца, а более всего его расстроенный вид, доказывали, что его высочество и сам опечален несостоятельностью идеи друга.
      -- Так я и не предлагаю выдавать лазутчикам обскуры в их нынешнем виде. Их надо усовершенствовать, -- спокойно возразил молодой человек. -- Вспомните, вы сами показывали мне чернила, которые становятся видны на бумаге только после нагревания. Так что нам мешает найти состав, который оставит след на бумаге или полотне не от нагревания, а от света? Представьте, какие возможности это открывает.
      Жорж-Мишель оживился.
      -- Пожалуй, это можно осуществить. Даже не знаю, на что мне потратить свой талант, на большую обскуру или на малую, -- самодовольно заметил он. -- Могу сказать лишь одно, скучать нам не придется.
 
      Его высочество и не предполагал, до какой степени прав. Скука в панике спешила покинуть Лош, ибо не прошло и часа обсуждения возможных опытов, как в комнату торопливо вошел Шатнуа и доложил, что к городу продвигается отряд, в котором не менее полусотни человек, и командует этим отрядом граф де Бюсси. Жорж-Мишель поморщился.
      -- Закройте ворота Лоша, -- приказал принц. -- Я не желаю говорить с Бюсси.
      Шатнуа поклонился. На правах друга граф де Саше счел необходимым возразить губернатору Турени.
      -- Но, может, все же стоит поговорить с графом -- предложил он. -- В конце концов, после моего рейда в Анжу Бюсси имеет право на разговор.
      -- Какое право, какой рейд? -- пожал плечами принц. -- Прошло столько месяцев... Нет, Александр, если Бюсси охота сложить голову под стенами Лоша, я не стану ему мешать. Он что всерьез полагает, что сможет взять Лош во главе пятидесяти головорезов? Флаг ему в руки и пулю в голову. Его людей попросту перебьют, а жителям Лоша от этого не будет ни жарко, ни холодно.
      -- Да, пока они за стенами Лоша, -- возразил полковник. -- А что делать с окрестностями? Вы уверены, что не получив аудиенции, Бюсси не примется за свое излюбленное дело -- грабежи?
      Принц Релинген потер подбородок.
      -- Шатнуа, -- резко проговорил он, -- если Бюсси изъявит желание говорить со мной, впустите его в город, но только его одного. Действительно, почему бы губернатору Турени не дать аудиенцию губернатору Анжу? -- в голосе его высочества послышался сарказм. -- Выполняйте, Шатнуа.
      Только после того, как комендант Лоша покинул кабинет, Жорж-Мишель поднял голову и вновь заговорил:
      -- А теперь признавайтесь, Александр, каким образом вы ухитрились задеть Бюсси. За последнее время я ничего против него не предпринимал, значит, остаетесь вы. Что случилось такого, чего я не знаю? Скажите, чего мне ждать теперь -- испанской пехоты, албанской конницы, нашествия янычар? Хотелось бы знать заранее и подготовиться.
      Александр покраснел.
      -- Да ничего особенного не произошло. Во всяком случае, я не предполагал, что Бюсси бросится вдогонку за чужой женой...
      -- А зря, -- вставил принц. -- И кто эта несчастная?
      -- Графиня де Монсоро...
      -- Только ее здесь не хватало, -- проворчал Жорж-Мишель.
      -- В Турени ее уже нет, -- возразил полковник. -- Она направлялась к мужу, потому что ее преследовал Бюсси. Я дал ей сопровождение, и она уехала. Вот и все.
      -- Да лучше бы вы выкинули ее в Эндр, -- заметил Релинген. -- Нет, право, если бы дело касалось меня, я бы помог ей и даже написал бы письмо Бюсси, чтобы он знал, кто похитил его добычу -- я уже лет шесть его не выношу, но вам-то он чем не угодил?
      -- Да при чем тут Бюсси? -- удивился граф де Саше. -- Графиня плакала, просила ее спасти. Хорош бы я был, если бы не оказал помощь женщине.
      -- Так вот оно что, -- протянул Жорж-Мишель, -- Вы не только Ахиллес, вы еще и Ланселот. Но скажите, она хотя бы для приличия вас отблагодарила?
      Полковник уставился на старшего друга в полном остолбенении.
      -- Понятно, -- совершенно правильно истолковал взгляд графа Жорж-Мишель, -- вы не только Ланселот, вы еще и Сципион. Хотелось бы верить, что Бюсси сможет оценить ваше благородство. О графине я уже молчу.
      Принц Релинген постарался перевести разговор на другую тему, но в ожидании Бюсси беседа шла вяло и бестолково. Жорж-Мишель с трудом понимал, о каком зеркале твердит друг, и почему это зеркало должно помочь усовершенствованию камеры-обскуры. В конце концов, он заявил, что если им удастся изобрести предложенный Александром состав, то в зеркале и вовсе не будет никакого проку, а Александр, сбитый с толку высказыванием принца, принялся изучать собственный чертеж, пытаясь сообразить, где допустил ошибку. Только явление Бюсси отвлекло графа от этого увлекательного занятия.