Протяни руку (СИ)

— Замечательная новость. — Линнар не смог скрыть радости, наконец-то мучения на корабле закончатся.
Гейн еще раз поклонилась и собралась уйти, но он остановил ее.
— Простите, не могли бы вы немного задержаться? — попросил Линнар. — У меня есть вопросы о дартагских обычаях. Вы не поможете мне?
В ответ он получил хмурый взгляд.
— Я плохо говорить по хоралитски. И много работы. Не могу. Простить, Ваше Высочество.
Слова вежливые, но пренебрежительный тон выдавал Гейн с головой. «Делать мне больше нечего, как ублажать рассказами скучающего принца!» — вот что на самом деле сказала она.
Линнар улыбнулся, ничем не выдав разочарования.
— Тогда хотя бы примите от меня подарок для вас и для всей команды: фрукты, мясо и сыр из моих запасов. Мой слуга передаст вам все.
Нитт недовольно нахмурился, но, не смея ослушаться приказа, подошел к Гейн.
— Идемте за мной, я передам вам подарки Его Высочества.
— Спасибо. — В голосе Гейн не было и следа благодарности, она смотрела все также мрачно, даже с брезгливостью.
«Надеюсь, дартагцы не выкинут еду за борт, — подумал Линнар, понимая, что его широкий жест не произвел нужного эффекта. — Похоже, щедростью их тоже не впечатлишь».
Пока Нитт провожал капитана, принц ломал голову над тем, где же он допустил ошибку. Может быть, гордая Гейн восприняла дар, как подачку? Объедки с королевского стола? Или оскорбилась тем, что он считает их бедными, не способными самим добыть себе еду. Понять дартагцев было сложно.
Вернулся недовольный Нитт.
— Неблагодарные твари, — пробормотал он себе под нос, но Линнар услышал.
— Как капитану понравилось угощение? — спросил он.
Нитт замялся, отвел взгляд.
— Она ничего не взяла, — наконец, ответил он.
Линнар сразу почувствовал ложь.
— Ты что-то не договариваешь.
— Она отказалась от еды в таких выражения, которые я не смею повторить перед вами, Ваше Высочество.
Линнар вздохнул: этого и следовало ожидать.
Нитт присел рядом на ковер, окинул палубу корабля испепеляющим взглядом, от которого, если бы только взгляд мог убивать, все дартагцы бы уже пали замертво. Посмотрев на слугу, Линнар решил, что других источников информации не найти: Нитт сражался в последней большой войне с северянами, тридцать лет назад, он сможет рассказать о них что-нибудь новенькое.
— Нитт, ты ведь неплохо знаешь дартагцев? Ты видел дартагских женщин-воинов. Какие они?
Слуга почесал затылок и задумчиво причмокнул губами.
— Да не то, чтобы видел, Ваше Высочество. Когда на тебя несется головорез с топором, то недосуг разбираться мужик это или баба… то есть женщина. В общем, в кольчуге их от мужчин и не отличишь. Но почему вы спрашиваете меня, Ваше Высочество? Я смерд неразумный, а у вас есть всякие манус… мунус… манускрипты, там наверняка лучше рассказано о дартагцах.
Линнар невольно поморщился, вспомнив, как перед отбытием в Дартаг он спешно штудировал труды именитых ученых мужей. Он никогда не интересовался северной страной, и после разговора с отцом пришлось наверстывать упущенное. Беда в том, что во всех свитках, посвященных дартагцам, на разные лады перепевались одни и те же страшные байки, жуткие рассказы о крови и пытках, которых Линнар уже наслушался. Он начинал сомневаться, не выдумка ли все это. Не может быть другой народ настолько ужасен.
— Ученые часто бывают слишком предвзяты, — сказал он Нитту.
Слуга озадаченно заморгал.
— Пред… что?
— Они много врут, — поспешил объяснить Линнар более простым языком. — Вот скажи, правда, что дартагские берсерки разрисовывают тела кровью убитых врагов и делают оружие из черепов поверженных противников?
Нитт хохотнул.
— Про черепа точно сказки, как и про скальпы, которые снимаются с жертв. А вот насчет крови не знаю. Берсерки себе чем-то разукрашивают тело, наносят всякие колдовские символы, но там много цветов: и желтый, и синий, и зеленый. Есть и красный, может быть это кровь. Чего не знаю, того не знаю. Но у нас один умник рассказывал, что это цвета калана. А чтобы впасть в боевое безумие они жрут специальные грибы — это чистая правда. Жуткие твари, их и людьми то уже назвать нельзя. Могут голыми руками оторвать противнику голову. Один мой знакомый клялся, что видел, как берсерка утыкали стрелами, точно ежа, но он продолжал сражаться и кучу наших положил, пока ему башку не снесли…
 
Нитт резко замолчал, обеспокоенно уставился на Линнара.
— Простите, Вваше Высочество. Такие подробности не для ваших ушей. Простите.
— Ничего страшного, пожалуйста, рассказывай все. Я должен быть готов, — возразил Линнар.
Он понял, что побледнел, поморщился или чем-то еще выдал свое отвращение и испуг. Нужно было лучше следить за собой, наверняка в Дартаге ему придется выслушать много таких историй, а может быть даже увидеть смерть собственными глазами.
— А правда, что дартагцы не берут пленных? — продолжил расспросы Линнар.
Нитт угрюмо кивнул.
— Правда. Но вот истории о пытках пленников — вранье. Они просто убивают всех. У них вроде как считается, что если ты сдался в плен, значит, слаб, а по их вере слабым нечего делать в этом мире. Но вот если воин сражался до конца, то его очень уважают. Помню, был у нас такой случай: один барон со своим отрядом попал в окружение, все его люди погибли, но он продолжал биться даже раненный. И дартагцы его отпустили. Вроде бы сказали, что такой сильный воин люб их богу Ису, и он прогневается, коли они задавят его числом или возьмут в плен и убьют. Что-то такое…
Нитт посмотрел на Линнара очень серьезно.
— Ваше Высочество, позвольте дать вам совет. Помните, даратгцы — дикари, они уважают только силу. Если вы покажите слабину — вы мертвы.
Вечером, лежа в постели, и не в силах заснуть, Линнар раз за разом вспоминал слова Нитта.
«Сила. Только сила».
В Дартаге ценилось то, чего у него никогда не было. Значит, его не будут уважать. Значит, его убьют, как тех, кто сдается в плен. Но убийство принца Хоралии означает расторжение договора и войну. Нет, Дартаг не пойдет на это, слишком много усилий было затрачено для заключения союза. Тогда он будет жить, окруженный презрением, среди людей, которые ни во что его не ставят. Без родных, без друзей. Агнец на алтаре Единого Бога, или точнее жертва морскому демону.
Линнару было страшно, тоскливо и одиноко. Он хотел вернуться домой, в уютную мастерскую Нотефеля, вновь услышать мягкий голос старого мага, смешивать целебные настои под его руководством, творить волшебство, спасающее людей.
Наконец, он забылся тяжким сном и в кошмаре его преследовали смеющиеся лица дартагцев.
  
Глава 2
 
Капитан Гейн оказалась права, утром среди бескрайней морской глади показалась земля.
Не выспавшийся, усталый Линнар, кутаясь в плащ, сидел под своим тентом и наблюдал, как приближается берег. Вот уже стало возможно различить хищные серые скалы, зубами чудовища вздымающиеся из морской пучины. И среди них возвышался Клык — древняя твердыня дартагских королев. Даже с такого расстояния замок производил сильное впечатление: он был вырублен в огромной скале, и казался творением нечеловеческих рук. На трех высоких башнях развевались яркие флаги, узкие бойницы черными глазами следили за приближающимся кораблем. Одна из стен замка, казалось, вырастала из самого моря, и белая пена неистово билась о камни.
По телу Линнара пробежала дрожь, крепость пугала и в то же время восхищала.
Наблюдать замок с моря Линнару пришлось еще очень долго, несколько часов корабль петлял среди скал. Исфир — столицу Дартага — специально построили в таком месте, у берега, полного рифов, среди которых трудно было плыть даже с помощью лоцмана. Неудивительно, что только сами дартагцы могли здесь пробраться. Торговые поселения, где продавались скудные товары бедной ресурсами северной страны, располагались южнее, в удобных бухтах. Но столица была надежно защищена от нападения вражеских судов.