Протяни руку (СИ)
Бардис посмотрела на него с презрительной насмешкой. Обида мешалась в Линнаре с желанием защитить невинные жизни, все сплавилось в слиток решимости. Он выпрямился, стараясь казаться выше, смело встретил взгляд жены.
— Тогда тебе придется вместе с ними выбросить за борт и меня.
Глаза Бардис опасно сузились, Линнар тут же понял свою ошибку, но было поздно.
Сильные пальцы сомкнулись вокруг его горла, и одним мощным рывком Бардис оторвала Линнара от палубы.
— И ты думаешь, я этого не сделаю? — Ее голос, упавший до зловещего, пробирающего до костей шепота, звучал сейчас гораздо ужаснее криков. — Давно пора свернуть тебе шею, ублюдок.
Бардис без видимых усилий держала Линнара на вытянутой руке, он жалко дрыгал ногами, точно паралитик. Горло разрывалось от боли, казалось, его растягивают, и сухожилии вот-вот лопнут, в голову вонзались раскаленные шипы. Он безотчетно вцепился в руку Бардис, пытался хватать ртом воздух, но жесткие пальцы все сильнее сжимались.
Он смотрел в ее глаза цвет индиго. Глубокое и холодное северное море. Абсолютно безжалостное. Ледяные щупальца окутывали его, тянули вниз, во тьму. Туда, где живут немыслимые чудовища. Все глубже и глубже. Как же холодно и страшно!
«Дартагцы ценят только силу», — прозвучал в голове четкий голос Нитта.
Силу. Да, только так.
Линнар смог растянуть немеющие губы в усмешке.
— Тогда… убей, — с трудом прохрипел он.
Не отводить взгляд! Нестерпимая синь резала его на части.
— Или… только… угрожать можешь?
Последнее слово превратилось в сдавленный хрип.
Пальцы разжались.
Линнар кучей тряпья рухнул на палубу, он принялся жадно ловить ртом воздух, легкие работали как мехи. Несколько минут он просто дышал, не осознавая окружающее, радуясь возможности снова слышать биение своего сердца.
— Клянусь Исом, да у тебя есть яйца, хоралит! — прогремело у него над головой.
Линнар взглянула на Бардис. Она широко улыбалась от уха до уха. Рядом с ней уже столпились привлеченные зрелищем моряки, в их глазах впервые с того дня, как он ступил на борт «Бурерожденного», Линнар увидел уважение. Стоящий тут же Гарнс довольно ухмылялся в бороду.
— Хорошо, я сохраню галад-задорцам жизнь, — проговорила Бардис без тени злобы, Линнар так и не смог понять, куда делось все ее раздражение, мгновение назад она была готова его убить, а теперь весело улыбалась. — Ты ведь спас мне жизнь в недавней стычке, будем считать, что я возвращаю тебе долг. Эй, Сим, Толан, оставьте ублюдков на их посудине и пускай делают, что хотят! Остальным — разойтись.
Линнар скрючился на палубе, напряжение постепенно покидало его, а на смену приходила опустошенность. Он так устал.
Мимо проходили матросы, но никто не предложил ему руку помощи.
В Дартаге ты должен встать сам.
Глава 8
Галад-задорцев оставили на их корабле, и драккар, подгоняемый взмахами весел, устремился прочь от опустошенной жертвы. Бардис сильно сомневалась, что три человека смогут справиться с управлением судном, но Линнар просил сохранить им жизнь, и она сохранила. Остальное уже их забота, если они погибнут где-то в море, это не ее дело.
Бардис в очередной раз убедилась, что плохо разбирается в людях. Линнара, которого она считала слабым и безвольным, оказалось нелегко сломить. Последний человек, навлекший на себя гнев Бардис, совершенно неприлично обмочился от ужаса и умолял о пощаде. Но Линнар не выказал страха. Бардис это так удивило, что она даже забыла на него злиться. И хорошо. Сложно было бы объяснить Нъёдис, почему у хоралитского принца свернута шея. Даже если бы мать поверила в несчастный случай, Вирлей точно нет, и началась бы война.
«Нужно держать гнев в узде, — мрачно подумала Бардис. — Но теперь это будет не так сложно».
Линнар ее заинтересовал, и она не собиралась его убивать, по крайней мере, пока не разберется в его подноготной.
«Посмотрим, какой у тебя запас прочности, хоралит».
Она смотрела, как Линнар нетвердым шагом идет к каюте, шатаясь из стороны в сторону, точно пьяный.
Бардис сжала и разжала руку. Пальцы помнили ощущения от его кожи. Мягкая и теплая. Такая же была у новорожденного сына кузины Кадис, которого Бардис любила носить на руках.
Подул легкий ветерок, и Бардис мгновенно забыла о муже. Она втянула носом воздух, ноздри затрепетали, как у зверя на охоте. Этот запах она не могла ни с чем спутать. Особенный запах, не поддающийся описанию. Его могли распознать только опытные моряки или дартагские женщины.
— Шторм надвигается! — заорала Бардис во всю мощь легких. — Складывайте парус, засранцы!
Ветер подул сильнее…
Жирные, фиолетово-черные туши туч заполонили небо, дождь хлестал стальными плетками. Молнии раскалывали мир, ветер дул в боевые горны.
Волны швыряли «Бурерожденного», как щепку, он то взлетал высоко на гребне девятого вала, то ухал в пропасть. Чутье Бардис помогло подготовиться к буре, команда успела свернуть парус, убрать с палубы все ценное. Теперь моряки, вместе с отбитой у галад-задорцев добычей забились в трюм. Места не хватало, их спрессовало, как селедки в бочке. Царила кромешная, смолянисто-густая чернота. Лишь иногда мертвенно-белый свет молний пробивался в трещины в дереве крышки люка и слабо освещал сплетение рук и тел.
Кто-то из моряков тихо молился Ису, другие, а таких было гораздо больше, ругались.
— Все он виноват. — Бардис услышала ворчание Толана, он сидел к ней достаточно близко, и даже рокот моря не мог перекрыть полный ярости голос моряка. — Ис разозлился, что не получил свою жертву!
Бардис отлично знала, о ком говорит Толан. Вон он, скорчился рядышком, между ней и тюками с добром. Проникающий в трюм слабый свет выхватывал белое лицо Линнара с огромными, темными глазами, похожими на провалы в бездну. Один раз его начало мелко трясти, но после шиканья Бардис, он совладал со страхом.
Драккар в который раз подняло на гребне волны и обрушило вниз. Людей прижало к стенам, кого-то придавило тюками. Раздавшаяся ругань потонула в завываниях ветра.
— Выкинем его за борт, тогда Ис успокоится! — заорал Толан.
— Я тебе выкину! — крикнула Бардис, надрывая горло.
«Интересно, сможет ли мать меня в чем-то винить, если я скажу, что убила Линнара по воле бога. — Мысли сочились едкой иронией. — Вот, удачная возможность избавиться от мужа, а потом представить все так, что даже хоралиты не смогут возразить».
Но желания его убивать у нее уже не было.
— Я успокою Иса! — объявила Бардис, когда ветер на мгновение стих.
— Ты уверена? — прозвучал над ухом шепот Гарнса. — Не рискуй собой. Давай лучше…
Он недоговорил, но продолжение фразы и так было понятно.
— Усмирять гнев бога — мое главное предназначение, разве нет? — прошептала Бардис с кривой усмешкой.
Линнар заерзал на месте.
— Что такое? — взволнованно спросил он. — Что ты собираешься делать, Бардис?
Она не удостоила мужа ответом, он попытался рвануться к ней, но опущенная на плечо тяжелая рука остановила его.
— Сиди, — буркнул Гарнс.
Бардис начала пробираться к лестнице из трюма, матросы старались насколько это возможно уступить ей дорогу. Все хранили почтительное молчание, они знали, что она собирается делать. Только Толан продолжал хорохориться.
— Лучше швырнем за борт этого ублюдка.
Бардис поставила ногу на первую ступеньку лестницы и, не оборачиваясь, бросила через плечо:
— Я слышу, ты очень хочешь пообщаться с Исом, Толан. Отправишься со мной?
Ответом был только смех ветра.
Бардис отодвинула засов, откинула крышку люка, быстро выбралась на палубу и плотно закрыла крышку за собой. Ветер тут же набросился на нее со всей яростью, попытался свалить с ног, кидал в лицо струи дождя. Бардис устояла и принялась пробираться к борту. Ноги скользили по мокрой палубе, один раз она едва не упала, но все же благополучно достигла цели.
Уцепившись одной рукой за край борта, другой Бардис достала из-за голенища сапога нож. Точным взмахом она полоснула себя по венам на запястье. Хлынувшая кровь казалась еще чернее окружающей тьмы. Бардис подняла руку, маслянистые капли медленно упали в бушующее море, пучина разверзла жадную пасть и проглотила живительную влагу. В то же мгновение в воздух взвился столб воды, он изогнулся, словно живая змея и устремился к Бардис.