После долго и счастливо (ЛП)

Я барабаню пальцами по подлокотнику.
— Я сводил её на свидание в кафе-мороженое, совсем как на нашем первом свидании. Ей это понравилось.
Вигго кивает.
— Хорошо, это умно. Проведение параллелей с тем временем, когда вы влюбились друг в друга. Супер. Итак, как это прошло?
Я сдуваюсь.
— О. Ну… Началось отлично. Закончилось очень плохо.
Вигго вздыхает и закрывает лицо ладонями.
— Окей, значит, для очередного свидания слишком рано, — говорит Райдер. — Ей нужна передышка. Что-то, что образно очистит её оперативную память.
— Караоке? — предлагаю я. — Она давненько не пела.
Они коллективно втягивают резкий вдох.
— Чёрт, — выдыхает Райдер. — Дело плохо.
— Определённо плохо, — говорит Аксель. — Эта чёртова женщина никогда не прекращает петь и мычать себе под нос. Мычать! — видимо, эту горесть его детства я не понимаю, потому что Аксель выглядит так, будто переживает пытку. — Если она не поёт, то всё серьёзно.
— Вы, ребята, вообще не помогаете мне успокоиться.
Вигго качает головой.
— А это не наша работа. Наша работа — помочь тебе не налажать ещё сильнее, чем ты уже налажал. Давай вернёмся к началу. Мне надо знать, где ты сейчас в ментальном плане. Как дела с книгой?
Я нервно сглатываю.
— В смысле с той, которую ты мне дал?
— Да, — отвечает он так, будто призывает себе ангельское терпение. — С книгой, которую я тебе дал. С той самой, где парень пи**ец как лажает, отделяя свои чувства и ожидая в ответ близости с женой.
— Эм, — чувствуя, как к щекам слегка приливает жар, я оглядываюсь по сторонам. — Хорошо. Пока что.
Вигго кивает.
— Продолжай.
— Это что, отчёт по книге?
— Полегче, — говорит Райдер. — Он просто старается помочь.
Верно, но давление и ожидание, взваленные на меня с той ночи, когда Вигго швырнул в меня книгу, теперь как будто сокрушают мою грудь.
В самый неожиданный момент именно Аксель вклинивается и даёт мне передышку.
— На самом деле, я сейчас читаю другую её книгу.
Вигго уставился на него и моргает так, будто у него в мозгу произошло короткое замыкание.
— Прошу прощения, что? Ты реально её читаешь?
— Ты подсовываешь их в мой чемодан каждый раз, когда я приезжаю, так что мне ещё делать? Открыть магазин любовных романов в Сиэтле? — Акс фыркает и ковыряет свои ногти. — Я начал ту, в которой герой трудоголик. Эйдену стоит её прочитать.
Я прищуриваюсь.
— Ну спасибо за проявление братской любви.
— Просто говорю, что ты наверняка почерпнёшь кое-что полезное. Пока что я узнал, что он считает себя неспособным любить, но автор начала намекать на то, что он говорит это, потому что в прошлом столкнулся с болезненным отказом и теперь отталкивает всех, кто имеет возможность заставить его опять почувствовать себя нелюбимым.
Вот чёрт. Мою грудь сдавливает, и мне приходится сделать глубокий вдох. Слова Эйдена возвращают ту режущую боль, которую я почувствовал, когда Фрейя сказала мне уйти, ту панику, которая стиснула меня, когда она не так давно выбежала из дома. Разве не это все чувствуют? Страх быть брошенным? Нелюбимым?
Не всех же бросил отец. Не все же сомневаются, насколько они заслуживают любви, если их родственник по плоти и крови не потрудился остаться с ними.
Может, я прочту ту книгу, что сейчас у Акселя. После того, как переживу чтение текущей.
Райдер отпивает из термоса и задумчиво хмурится.
— Так как он выучит свой урок? Как он вырастет? Ведь в этом и есть суть истории, так? Личностный рост персонажа?
— Я не читал, но раз это любовный роман, наверное, он выучит урок, когда влюбится, — говорит Рен, передавая Райдеру смор.
— Эй, — дуется Оливер, — я тоже хочу смор.
Рен улыбается.
— Всё будет, Олли.
— Итак? — Райдер поддевает Акселя. — Случится то, что сказал Рен?
— Я ещё не дочитал, — отвечает Аксель. — Но, наверное, это будет связано с женщиной, которая заявляется и вторгается в его мозг, и вот он уже думает только о ней, беспокоится о ней, рисует её, видит сны о ней, и вот он уже несчастен, и его упорядоченные планы наслаждаться долгой и ничем не осложнённой холостяцкой жизнью безвозвратно разрушены, — Аксель смотрит в костер и мрачно бормочет: — Иными словами, воцаряется буйный хаос.
 
Между братьями воцаряется многозначительное молчание, пока они переглядываются вокруг Акселя.
А затем Рен бодро говорит:
— Но хотя бы это романтический буйный хаос.
Вигго ошеломлённо смотрит на своего старшего брата.
— Аксель. Я тобой так горжусь.
— Я швырну эту книгу в огонь, — ворчит Акс.
— Эй, минуточку! — ревёт Вигго.
— Нет, — говорит Аксель себе под нос. — Отдам Эйдену. Так лучше. Ему надо.
— Похоже, тебе самому надо, — бормочет Райдер.
Аксель ничего не говорит и смотрит в огонь.
Затем внимание Вигго переключается на меня.
— Ну. Мы получили от Акса месячный запас его эмоций. Так что возвращаемся к тебе, Эйден.
— Скажу честно, я прочёл не очень много.
— Читай, — припечатывает Вигго. — Потому что пока что ты не внушаешь мне оптимизм.
Оливер жуёт свежий смор.
— Фрейя плоха. Типа, реально плоха. Что вы делали перед отъездом? Она ещё хуже, чем в ресторане.
По моим венам растекается стыд. Я тру лоб.
— Я облажался.
— Действительно, — говорит Райдер, набив рот смором. — Но как?
— Ради всего святого, без подробностей, — предупреждает Аксель.
Не знаю, то ли это потому, что я вымотался от физической активности в последние двенадцать часов, вынужденный весь день проделывать странное сплочающее дерьмо с ними, то ли мой фильтр попросту уже не работает, но я выпаливаю правду.
— Я зашёл весьма далеко, соблазняя её. Потом зазвонил мой телефон, и я отвлёкся на сообщение.
У них коллективно отвисают челюсти.
Оливер морщится.
— Фу. Я не хочу это представлять. Фу. Фу.
Вигго шлёпает его по лбу.
— Повзрослей уже, Оливер. Иисусе.
— Ты отвлёкся на телефон, — произносит Рен с ужасом на лице, — пока вы… Иисусе, Эйден! Это же…
— Ужасно, — дополняет Райдер, уставившись на меня с явным неверием.
Аксель качает головой, и его губы поджимаются от мрачного неодобрения.
— Я попросил прощения, — несчастно бурчу я. — Много раз.
— Ага, — Вигго вздыхает и трёт виски. — Извинения тут не помогут, и ты это знаешь. Женщинам надо показывать, что они желанны. Ты заставил её почувствовать, что она на втором месте. Ты поставил её в чрезвычайно уязвимое положение, а потом бросил.
— Я её не бросал, — оправдываюсь я. — Фрейя знает, что я нахожу её желанной.
— Откуда знает? — спрашивает Рен. — Уж точно не по твоим поступкам. А это важно.
Он прав. Просто я понятия не имею, что ещё делать, кроме как не допускать повторения подобного.
— Ну серьёзно, — говорит Вигго, выдёргивая меня из мыслей. — Зачем мы говорим тебе это, если ты буквально помог мне спланировать моё первое свидание, если ты помог Рену набраться храбрости и пригласить ту девчонку на выпускной? Что с тобой стало? Тебе тридцать шесть. Ты нас всех учил романтическим жестам и организации свиданий.
— Меня не учил, — замечает Аксель так, будто это достижение.
Я сердито гляжу на него.
— Эйден — эксперт в соблазнении, — объясняет Райдер. — Он и монашку заставит снять трусики. Этому он нас и научил. Однако умение пресмыкаться и вымаливать прощение в его репертуар не входит.
Вигго разворачивается ко мне, прищуриваясь.
— Погоди. Погоди, — он подаётся ближе. — Чёрт возьми. Ты никогда не пресмыкался.
Мои щёки заливает жаром.
— Как? — вопрошает Оливер. — Как это ты никогда не пресмыкался?
— Потому до Фрейи не было никого, кто бы этого заслуживал, — мямлю я.
Райдер хлопает ресницами.
— Ооооо.
— Я тебе сейчас кулаком в пах заеду, — говорю я ему.
Вигго нас игнорирует.
— Ладно. Тебе надо пресмыкаться. Прям реально пресмыкаться. Поверить не могу, что трачу отпуск на Гавайях, помогая твоей несчастной заднице.