Темный (СИ)

— А что брать? — растерянно спросил Эв.
— А чем платить? — резонно заметил я.
— Я плачу, берите, что нравится, — улыбнулась Аня, а мы скривились. Женщины за нас ещё ни разу не оплачивали наши покупки.
Скрипя сердцем я пошел вдоль рядов с одеждой. Ко мне подбежала девушка с маленькой бумажкой на груди, на которой было написано «Продавец Ирина».
— Здравствуйте, чем могу Вам помочь? — она лучезарно улыбнулась, жадно осматривая меня.
— Здравствуйте, — рядом оказалась Аня и ядовито улыбнулась, — Нам нужны по три футболки, несколько рубашек, джинсы, штаны лёгкие, можно спортивные, брюки, ботинки, кроссовки, нижнее белье и куртки. Каждому, — она кивнула в сторону Эва, а потом мою.
— Обувь какого размера, — явно стушевались продавец Ирина.
— Э-э, — Аня взглянула на Эванса, а потом они вместе опустили взгляд на наши ноги.
Аня поставила свою крошку ступню рядом с лапищей своей пары и продавщица присвистнула, а потом стыдливо закрыла рот и с завистью посмотрела на Аню.
— Наверное, размер сорок шестой? — неуверенно сказала последняя.
— Наверное, — как-то обречённо ответила Ирина и с надеждой посмотрела на мои ступни, а потом, с загоревшимися глазами, на мое лицо.
— Он тоже занят.
Продавец надула губы и, кивнув, ушла.
— Это что было сейчас? — посмеиваясь, просил Эванс.
— Некоторые верят, что чем больше нога, тем больше половой орган.
— И?
— У тебя очень большая нога, — поиграв бровями ответила Аня, а Эв игриво улыбнувшись, притянул её к себе и укусил за ухо.
Закатив глаза к потолку, я отвернулся. Смотреть на них тошно. А потом посмотрел на свою ногу и, обернувшись, глянул на ногу волка. Вроде одинаковые.
— Примере сразу одну пару, что бы я знала, что искать, — Ирина вернулась и протянула нам по коробке.
Обе пары были сорок шестого размера и обе нам оказались малы, что вызвало у девушки судорожный вздох и ещё один завистливый взгляд в сторону Ани.
И смех, и грех, как говорила сама Аня. Победила ничья, нам подошёл одинаковый размер.
Мы с Эвансом согласились померить только рубашку и штаны, а остальную одежду просто забрали не мерея. Находится в этом месте просто невыносимо.
— От куда у тебя столько денег? — ревниво спросил Эванс.
— У меня была квартира, которая досталась мне от бабушки и которая перешла в наследство моей маме, ведь меня признали погибшей, хоть близкие и не похоронили. Она продала ее и часть денег они потратили на мои поиски, а что осталось отдали мне.
— А дом чей?
— Мне его купил дядя Миша, отец Анабель. Я сказала, что верну все деньги ему или его дочери. Как все утрясется, ты ведь мне поможешь с выплатой долга? — она поиграла бровями.
— Ночью обсудим детали, — похабно улыбнулся Хольд и положил свою лапу Ане ниже талии.
Да твою же мать! Они когда-нибудь прекратят? От злости на собственную никчемность, ведь Анабель до сих пор не рядом, я тихонько зарычал.
Всю дорогу к отцу Бель я думал о том будет ли она там, а у Ани специально не спрашивал.
Как только я представлял, что смогу вдохнуть ее запах, смогу прикоснутся к ее волосам, по телу шла волна дрожи, дыхание сбивались, а сердце начинало колотить, как бешенное.
Проведя вечер в мечтах о встрече я всё-таки смог настроиться. Теперь не было смещенных чувств, было только одно желание увидеть ее как можно быстрее.
Я хотел увидеть ее реакцию на нашу встречу. Она будет рада или может сбежит? Радость свою она, естественно, скроет, да и сбежит под каким-нибудь предлогом.
А ещё хотелось бы посмотреть на ее мужа. Кто там такой прыткий, что быстренько забрал мою пару себе?
Ревность обожгла грудь, а кулаки сжались сами собой и из под сжатых пальце стал валить черный дым. Пара глубоких вдохов и выдохов вернули контроль над магией, но не над чувствами. Ревность — это самая сильная эмоция, которую мне приходилось когда-либо испытывать. Я от чего-то чувствую, что она может разрушить мой разум и погрузить меня в неконтролируемое состояние, в котором я натворю кучу дел, о которых буду жалеть.
У Михаила двухэтажный деревянный дом, окружённый забором метра в два высотой. Дом на вид был крепкий и массивный, собственно и как хозяин, что вышел нас встречать. Не знал бы, что он человек, думал бы, что оборотень. Какой-нибудь огромный медведь.
 
Я рад, что рядом с Бель был такой крепкий мужчина, но не рад, что он подпортил ее детство.
— Добро пожаловать, — он улыбнулся и потрепал Аню по волосам, а потом пожал руку Эвансу.
Я же секунду разглядывал его перед тем как ответить на рукопожатие. Я все ещё помню обиду Анабель, что она выплескивала горькими слезами мне во снах.
— Ты Алларик?
На это я только кивнул, все так же смотря ему прямо в глаза и не отпуская его руку. Видимо это происходило долго, раз Аня шепнула:
— Алларик, отпусти его.
Я резко разжал пальцы и засунул руку в карман Лешиных джинс. Аня обещала избавится от запаха краски на одежде, прежде чем мы ее станем носить, а пока мы с Эвом остались в вещах Леши. Хоть запах другого мужчины смешанный с мылом раздражает, но намного меньше химии.
— Значит, ты приходил во снах к моей дочери в детстве.
— Это она приходила ко мне, когда ей было плохо.
Михаил поджал губы и отвёл взгляд. Видно, что ему не удобно и он сожалеет, но я пока не могу отпустить эту ситуацию.
— Я, наверное, десять тысяч раз извинился перед ней. Она простила меня…
Я рад, что она больше не держит обиду, что ей стало легче. Но я не она.
— Ань, — я резко повернулся к парочке, — Ты тренировалась? Как дела с молниями?
— Пыталась, за домом уже все деревья порушила. Потихоньку идёт, — она пожала плечами.
— Пойдем в лес, потренируемся.
— Я сам с ней потренируюсь, — Хольд прижал ее сильнее к себе.
— Пойдёмте втроем потренируемся, — с нажимом повторил я.
Мне нужно было выпустить пар, Анабель здесь нет, сразу ясно, в доме только ее отец. И если Бель появится, я просто взорвусь или сбегу сам.
Такого потока эмоций я ещё не испытывал, они сменяли друг друга с комической скоростью. Радость от того, что я на одной планете с Анабель, жгучая ревность от того, что она принадлежит другому мужчине, злость на ее отца, чувство восторга, когда до меня долетают отголоски ее реального запаха, разочарование от того, что ее нет рядом.
Водоворот эмоций закручивался, я шел лишь на очертания сладкой парочки, что тоже злила меня, и не видел ничего, потому что в глазах потемнело. И не слышал, сердце работало со сбоями, но сильно, кровь кипела в венах, отдавая шумом в ушах.
Когда очертания остановились, я пошел дальше, рыча на них, что бы стояли на месте. Отойдя достаточно далеко, я зажмурился и перед глазами увидел свою мышку, и мне снова стало хорошо, пока ее муж в виде тени не подошёл к ней сзади и тогда я взорвался. В прямом смысле, ком эмоций, что собирался уже сутки, просто разорвался от бешеного гнева и вся моя энергия вырвалась на свободу в виде черной тьмы. Не губительной, но опасной, ослабленные Эванс и Аня могут пострадать, поэтому я и ушел. Тьма клубилась между деревьями и оседала на земле, а мне потихоньку становилось легче дышать. Ладони больше не сжимались в кулаки, а зрение приобретало четкость, шум в ушах проходил, и я наконец-то смог почувствовать свободу от ужасных запахов города.
Вернувшись к парочке я поднял руки в примирительно жесте. Аня что-то хотела сказать, но Эв ее одернул.
— Все нормально?
— Давайте посмотрим чему научилась Аня.
Аня научилась, но криво и косо. С учётом того, что у нее нет ни учителя, ни литературы, а ещё она страдала от разрыва с парой — она молодец. Молнии у нее вылетали когда она хотела, но попадали совершенно не в то место, куда она целилась. Один раз даже ей за спину улетела, а она выбросила руку вперёд.
Немного потренировав меткость, мы решили закончить. Всё-таки сладкая парочка только воссоединилась, свое восстановление они только начали.