Отшельник (ЛП)

Я вижу лицо мужчины, одетого в серый костюм, его светлые светлые волосы коротко и аккуратно подстрижены. За его спиной — дорого выглядящий письменный стол и окна от пола до потолка. Вид за окнами темный, и создается впечатление, что мы находимся в высотке.
Я обнаруживаю себя сидящей на стуле, мои запястья связаны, а руки безвольно лежат на коленях. Туфель не видно, а темно-красное кружевное платье, которое я тщательно выбирала для вечеринки, вдруг кажется слишком откровенным. Несмотря на то что моя грудь полностью прикрыта, платье имеет глубокое декольте.
  
Мои губы раздвигаются, но я могу произнести лишь бессвязные слова. — Что... открываю...—
Ладонь мужчины касается моей щеки, и он зловеще улыбается мне. — С возвращением. —
У него густой акцент, и, осознав, что меня захватили русские, в душе поселилось мрачное и безнадежное чувство.
Братва безжалостна. Велики шансы, что я умру.
Когда он отходит в сторону, я окидываю взглядом кабинет и останавливаюсь на мониторе, установленном у одной из стен.
Папа.
Когда я вижу на экране лицо отца, мое сердцебиение мгновенно учащается, а в голове проносится все, что произошло до того, как я потеряла сознание.
О, Боже. Что происходит?
— Что тебе нужно? — Отец кричит, его черты лица приобретают мрачное выражение.
Человек в костюме пожимает плечами. — Только пять ракет, о которых я уже просил. —
— Я не торгую ракетами. — Отец насмехается, его рот опускается еще ниже. — Если я поставлю вам ракеты, то буду мертв. Это территория Варги. —
— Это не моя проблема, — говорит мужчина в костюме. Он протягивает ко мне руку и убирает пряди волос с моего лица. — Или вы поставляете мне ракеты, или я разорву вашу прекрасную дочь на части. — Его пальцы проводят по моей щеке, и я отдергиваю лицо от его прикосновения. — Мне нравятся вздорные женщины. —
Знакомое чувство ужаса пробирается по моим венам и заставляет всплыть на поверхность одно из многочисленных воспоминаний, наполненных ужасом.
Брейден толкает меня лицом в пол, и шифон моего свадебного платья рассыпается вокруг меня. Я слышу звук молнии на его брюках и пытаюсь освободиться от тяжести его тела, давящего на мое.
— Нет! — кричу я, пытаясь вылезти из-под него.
— Ты моя жена, Грейс, — рычит он, хватаясь за мои ноги и раздвигая их. Его член прижимается к моему входу, вызывая отвращение в моем животе. — Это значит, что я могу трахать тебя, когда захочу. —
Он проникает в меня, и я чувствую себя так, будто меня разрывают на части.
Из меня вырывается придушенный звук, и пока мой новый муж заключает наш брак, моя душа содрогается от жестокого акта.
Кулак упирается мне в щеку, заставляя откинуть голову в сторону. Я прикусываю язык, и через секунду рот наполняется медным привкусом.
Иисус.
Удар вырывает меня из тисков ужасного воспоминания и возвращает в ту страшную ситуацию, в которой я сейчас нахожусь.
Мужчина, который руководил нападением на вечеринке, похоже, только что ударил меня, а тот, что в костюме, наблюдает за происходящим, скрестив руки на груди.
— Отпусти Грейс, Павлов! Ничего хорошего из этого не выйдет, — требует папа.
Человек в костюме, Павлов, качает головой. — Все закончится только в том случае, если вы отдадите нам ракеты. —
Он разжимает руки и подходит ко мне. Взявшись за мой подбородок, он откидывает мою голову назад, чтобы я была вынуждена смотреть на него, а затем снова бросает взгляд на монитор.
— Ты знаешь, сколько мужчин в Братве? —
Нет.
Я перевел взгляд на экран, безмолвно умоляя отца дать им эти чертовы ракеты.
На лице отца мелькнула тревога и страдание, но потом она исчезла, и выражение его лица стало безжалостным.
Нет, папа. Пожалуйста, не оставляй меня здесь.
Моя душа кричит, зная, что отец не собирается сдаваться. Он скорее откажется от меня, чем даст им оружие, которое они хотят получить.
— Я не пойду против Варги, — рычит отец.
Павлов смотрит на монитор, кажется, целую минуту, прежде чем перевести взгляд на меня. Вздохнув, он говорит: — Все, что с тобой сейчас произойдет, — из-за твоего отца. —
Мой взгляд снова устремляется на экран, и мне требуется больше сил, чем я имею, чтобы не умолять отца просто отдать им оружие.
Вместо этого я тяжело сглатываю и закрываю глаза, пытаясь найти в глубине души безопасный уголок, где можно спрятаться от жестокости, которая вот-вот обрушится на меня.
— Развяжите ее, — приказывает Павлов.
Как только пальцы мужчины коснулись моей кожи, мое тело дернулось. Мой разум пытается отключиться, но, как и сотни раз до этого, когда Брейден насиловал и бил меня, я не могу.
Меня поднимают со стула, и я открываю глаза. Я успеваю увидеть, как кулак летит мне в лицо, и от удара я падаю на стул, а затем растягиваюсь на полу.
Черт.
От раздирающей боли на глаза наворачиваются слезы, а когда мне удается оторвать верхнюю часть тела от пола, капли моей крови брызжут на чистую плитку.
Меня хватают за руку и валят на спину, а потом меня пронзает нестерпимая боль, когда мужчина начинает бессмысленно избивать меня.
Сквозь адскую боль я слышу, как Павлов усмехается: — Одно слово может заставить все это прекратить. —
Я пытаюсь блокировать удары руками, но каждый удар заставляет пульсировать лицо, шею и туловище.
— Нет, — сквозь стиснутые зубы выдавил папа мой смертный приговор.
От очередного удара в висок у меня потемнело в глазах, но тут Павлов приказывает: — Разденьте ее. —
Эти два слова проносятся сквозь меня, как разрушительный торнадо, и когда мужчина начинает срывать кружевное платье с моего тела, мой разум становится кристально чистым.
Моя кожа покрывается мурашками каждый раз, когда он прикасается ко мне.
Мой желудок бурлит и бурлит, желчь накапливается и грозит подкатить к горлу.
Внезапно вокруг нас раздается звук бьющегося стекла, и мужчина перестает рвать на мне платье. Мои глаза летят в направлении звука, и я вижу, как на плитку приземляется, скрючившись, мужчина, одетый в черное боевое снаряжение.
Святое дерьмо.
Он просто влез через окно.
Нижняя половина его лица закрыта черной банданой, и, когда он открывает огонь по остальным мужчинам в комнате, Павлов убегает к двери.
Я пытаюсь перевернуться на живот, чтобы доползти до безопасного места, но я слишком слаб.
Мужчина встает во весь рост и направляется ко мне, продолжая стрелять в сторону парня, который избил меня до полусмерти, всаживая в ублюдка одну пулю за другой.
— Спасибо, — слышу я от папы. — Я твой должник. —
С расширенными глазами и ужасом, все еще бурлящим в моих венах, я отступаю назад, глядя на человека в черном. Он приседает рядом со мной и, обхватив меня за талию, притягивает к себе, поднимаясь на ноги.
Затем звучат слова отца, и осознание того, что он послал этого человека, чтобы спасти меня, заставляет меня облегченно вздохнуть.
Ухватившись за плечи своего спасителя, я чувствую силу в его теле, когда он начинает бежать к окну. Я всего лишь тряпичная кукла, прижатая к его груди, и слишком поздно понимаю, что он собирается сделать.
Бросившись ему на шею, я кричу: — Неееет! — Потом это слово превращается в крик, когда он выпрыгивает из офиса на холодный ночной воздух.
God!!!!
Ветер хлещет вокруг нас, и я совершаю ошибку, открывая глаза и глядя вниз.
Вот дерьмо!
Когда я вижу, как земля устремляется к нам, у меня сводит желудок и пересыхает во рту. Мои глаза расширяются еще больше, и еще один вопль вырывается из меня, прежде чем ветер уносит его прочь.
Внезапно мы резко замедляем ход, и в ту секунду, когда мои ноги касаются матушки-земли, он отпускает меня, и я падаю на землю. Еще один облегченный всхлип вырывается из меня, пока я сижу, ошеломленная, на твердой земле.
Совершенно бездыханная, я откинула голову назад и уставилась на высотку, наблюдая за тем, как мой спасатель отвязывает веревку от надетых на него ремней. Он быстро снимает веревку и, схватив меня за руку, поднимает на ноги.