Власть книжного червя. Том 3 (ЛП)

— Эльвира, насчет будущего образования Розмайн… — сказал после обмена приветствиями Фердинанд, сразу переходя к делу.
Пусть их обсуждение и касалось Розмайн, сама она не могла участвовать в этом, так как была ещё ребенком. Я видел, как она сжалась в кресле, поскольку не могла от них уйти, а её руки слегка дрожали на коленях. Сочувствую ей. Она была девочкой, что воспитывалась в храме, и теперь её внезапно привезли в роскошный особняк, поскольку её должен был удочерить герцог. Кто угодно бы нервничал. Пусть она и прикрывалась фальшивой улыбкой, она, несомненно, испытывала огромное давление. Однако, взрослые были так поглощены своим разговором, что не обращали на неё никакого внимания. Должно быть ей было неуютно находиться в незнакомом месте.
«Может, стоит ей немного помочь» — подумал я, после чего обратился к ней:
— Розмайн, похоже, тебе предстоит многому научиться. Думаешь, ты справишься?
— Я сделаю всё возможное, чтобы стать хорошей младшей сестрой, которой ты, брат Корнелиус, сможешь гордиться. Я уже дала обещание господину Фердинанду и лорду Сильвестру, а потому не могу потерпеть неудачу, — ответила она.
Несмотря на то, что её голос был детским, её золотые глаза сияли от решимости, чего я совсем не ожидал от маленькой девочки. Я не знал, какое обещание она дала Фердинанду и герцогу, но я мог понять, что это было что-то важное. Что-то, что она должна была выполнить, несмотря ни на что. Её золотые глаза были похожи на глаза рыцаря, поклявшегося защищать своего господина, отчего моя симпатия к ней стала чуть-чуть больше. Мне нравились такие глаза.
— Я думаю, что тебе не о чем беспокоиться. Уверен, я буду гордиться, что ты моя младшая сестра.
Розмайн удивлённо округлила глаза, а затем расплылась в счастливой улыбке.
— Брат Корнелиус, я очень тебе благодарна.
Когда она вот так счастливо улыбалась, то выглядела гораздо милее, чем когда нервничала. Увидев, что она смогла расслабиться, я с облегчением вздохнул и в этот момент почувствовал на себе чей-то взгляд. Я повернулся и встретился глазами с ухмыляющимся Фердинандом.
— Приятно видеть, что вы двое так ладите, — сказал он.
На его лице так и читалось, что всё идёт согласно его плану, но пусть его самодовольный взгляд немного раздражал, я, как дворянин, не выдал своих истинных эмоций и просто улыбнулся.
* * *
На следующее утро для Розмайн начались уроки, необходимые, чтобы стать достойной положения высшей дворянки. В её расписании весь день занимала учеба. Но пусть это и было необходимо, я думаю, что для такой маленькой девочки, как она, это слишком тяжёлая нагрузка. На её месте я бы просто сдался, но Розмайн не сказала ни слова жалобы, а вместо этого принялась выполнять порученные ей задания.
У неё оказался невероятный талант как к обучению, так и к игре на фешпиле, а наставники, которые рассказывали матери о её результатах, лишь хвалили её. И пусть Розмайн сказала, что ей трудно запоминать имена дворян, она выучила их настолько быстро, что мне было сложно поверить, что они действительно доставили ей трудности. На мой взгляд, она была весьма умным ребёнком.
Больше всего Фердинанд беспокоился о её речи и манерах, но когда мама начала учить её, Розмайн день ото дня становилась всё больше и больше похожей на высшую дворянку. Я заметил, что даже когда мы ели, она уделяла пристальное внимания своим манерам за столом вплоть до движений кончиков пальцев.
Когда я вернулся домой после своего обучения как рыцаря-ученика, мама пригласила меня к чаю. Однако Розмайн, похоже, всё ещё была в своей комнате.
— Мама, Розмайн всё ещё учится? — спросил я, взяв чашку чая, приготовленного моим слугой.
Мама кивнула.
— Да. Розмайн вкладывает все силы в учёбу, чтобы получить ключ от библиотеки. Сразу видно, насколько она старается. Каждый день она демонстрирует явные успехи, а её таланты дают понять, почему она привлекла внимание господина Фердинанда. Корнелиус, тебе придётся тоже постараться, чтобы не отстать от неё. Иначе тебе будет очень неловко, когда ты окажешься с ней в дворянской академии, — сказала мама, улыбаясь и потягивая чай, явно пребывая в хорошем настроении.
 
Поскольку господин Фердинанд приходил примерно раз в два дня, чтобы проверить Розмайн, количество дней, когда мама была в хорошем настроении, стало больше, отчего и отец возвращался домой гораздо чаще. Из-за тех ссор между жёнами, мама и отец стали относиться друг к другу довольно холодно, но теперь они начали разговаривать нормально. И пусть всё, о чём они говорили, было связано с крещением Розмайн или её образованием, но всё же было приятно видеть, что между ними уже нет того напряжения.
К тому же, когда Лампрехт стал служить Вильфриду, маме не с кем было поговорить дома, кроме меня. Но теперь она могла поговорить с Розмайн о красоте и модных тенденциях. Как и ожидалось, маме было намного интереснее разговаривать с девочкой, чем со мной, и я часто замечал, что они обе горячо обсуждают Фердинанда. Поскольку у меня были только братья, а вторая и третья жёны отца были для меня ни чем иным, как источником проблем, я не хотел, чтобы в доме стало больше женщин, но теперь я не мог отрицать, что её присутствие привело к приятным изменениям.
— Корнелиус, что ты думаешь об этих сладостях? — спросила мама. — Личный повар Розмайн знает много необычных рецептов, и она начала обмениваться ими с нашим поваром.
Кажется, незнакомые сладости назывались «печеньем». После тренировки я был немного голоден, а потому кивнул и попробовал одно из них. Оно было хрустящим и обладало приятной сладостью, да и есть его оказалось весьма удобно. Настолько удобно, что слушая маму, я продолжал закидывать их в рот одно за другим.
— В настоящее время я отдаю предпочтение рецептам сладостей, которые можно подавать на чаепитиях, но позже я бы хотела обменяться и рецептами основных блюд.
Я всегда ценил вкусную еду и сладости. Должен сказать, приятно иметь такую ​​талантливую младшую сестру.
Честно говоря, я был весьма невысокого мнения о дворянах, воспитанных в храме, которые массово вернулись в благородное общество после политических изменений в центре, однако Розмайн совершенно отличалась от них. Вероятно, причиной была опека Фердинанда. То, что она говорила о храме, также сильно отличалось от того, как говорили другие. Похоже, в храме были достаточно строгие порядки и множество ограничений.
— В храме я завтракала на втором колоколе, а после завтрака обсуждала со слугами своё расписание на день. Затем я практиковалась в игре на фешпиле до третьего колокола, после чего направлялась в комнату главного священника, чтобы помочь господину Фердинанду с его работой. Я хороша в расчётах.
— Кстати, твой учитель очень хвалил твои способности.
— Обед начинался на четвёртом колоколе, после которого я учила слова молитв, необходимые для ритуалов, посещала приют в качестве его директора или вызывала торговцев в свои покои. Если после этого у меня оставалось свободное время, то я шла в храмовую библиотеку.
Из объяснения Розмайн я понял, что она не могла свободно покинуть храм, чтобы, допустим, посетить дом друга или своих родителей, и она была слишком слаба, чтобы бегать по улице. Неужели, у такой маленькой девочки нет каких-либо других развлечений, кроме как тихонько читать в библиотеке, когда у неё выдаётся свободное время? Мне её жалко. Мне самому нравилось выбираться в дворянский лес и выполнять различные физические упражнения во время обучения рыцаря-ученика, а потому мне захотелось хоть немного показать ей внешний мир.
— Розмайн, ты что-нибудь хочешь сделать? Как только ты закончишь со всем необходимым для церемонии крещения, я готов отвести тебя куда угодно.
В ответ на моё предложение Розмайн счастливо улыбнулась.
— Правда?! Тогда я хочу пойти в библиотеку и почитать книги.
— Нет-нет! Кроме, библиотеки! Разве ты не хочешь куда-нибудь еще?!
Однако, когда я отказал ей, выражение лица Розмайн сразу же стало грустным, а свет в глазах потух. Затем она посмотрела на меня со слезами на глазах.