Я (не) буду твоей (СИ)

— Как долго мы шли к этому дню!
— Пять лет, верно?
— Да, около того.
— Это ведь прекрасно, что наши отношения оказались сильнее расстояния. И я рада, что ты нашел в своем плотном графике время для того, чтобы посетить нашу свадьбу.
Интересно, он слышит в моем голосе сарказм? Наверняка.
— О да, любимая, — склоняется к моему уху и опаляет его жарким дыханием: — Я намерен использовать каждую секунду рядом с тобой, моя дорогая невеста.
От того, каким зловещим шепотом Марат произносит последние слова, кровь в жилах леденеет.
«У меня на тебя большие планы, Даша», вспоминаю, как Марат сказал в больнице после избиения. Я голову сломала, думая, что Керимов имел в виду. Интуиция подсказывает: ничего хорошего.
От страха ноги слабеют. Видимо, Марат замечает, что я неуверенно держусь на каблуках, поэтому быстро берет меня под руку.
— Что с тобой, милая?
— Волнуюсь.
— Ну что ты, мы так долго шли к этому дню.
— Даша, ты прелестно выглядишь! — словно из-под земли, рядом с нами вырастает одна из сестёр Марата.
Я обмениваюсь с ней любезностями, чувствуя, как горит кожа на руке в том месте, где продолжает держать Марат. Мне неприятны его прикосновения, мне неприятно его общество. Кожу содрать захочется — лишь бы не чувствовать Керимова.
«Привыкай, так теперь будет всю жизнь», шепчет внутренний голос.
— Приготовьтесь, ваша очередь, — оповещает нас сотрудник загса.
Помещение начинает плыть перед глазами.
— Милая, что же ты у меня такая неуклюжая? — елейным голосом интересуется Марат, когда на пути к дверям в зал я чуть не спотыкаюсь.
Ничего не вижу. Мурашки перед глазами пляшут, спина покрывается холодным потом. Чувствую, что он и на лбу выступает.
В уши врезается марш Мендельсона. До чего бесячая музыка. Она будет сниться мн ев кошмарах.
— Пошли, — приказывает Керимов.
По-прежнему ничего не видя перед собой, просто семеню прямо. Останавливаюсь, когда по движению сбоку понимаю, что остановился Марат.
— Дорогие жених и невеста! — начинает бодрый женский голос. Догадываюсь, что это регистратор в загсе. Не вижу ее, только слышу. Перед глазами одно сплошное серое пятно с пляшущими букашками. — В жизни каждого человека случаются памятные события, оставляющие теплые впечатления…
Она что-то еще говорит. Весело, задорно, как будто сегодня праздник. Но у меня не праздник, у меня траур.
— Согласны ли вы, Марат, взять в законные жены Дарью?
Она задаёт вопрос Керимову, но он пулей летит в меня. Едва удаётся держать открытыми свинцовые веки.
— Да, согласен, — еще одним выстрелом попадает в меня его ответ.
— Согласны ли вы, Дарья, взять в законные мужья Марата?
Новый выстрел. Ровно в грудь. Из раны на красивое белое платье ручьём льётся багровая кровь. В ушах звенит, перед глазами окончательно темнеет.
Я должна что-то ответить, но язык будто прирос к нёбу. Мое молчание затягивается. В бок прилетает ощутимый толчок от Марата. Дергаюсь. Это помогает прийти в себя, комната восстанавливает свои очертания.
— Согласна, — срывается с онемевших губ.
Ну вот и все. Я вышла замуж за Марата Керимова.
  
Глава 56. Свадьба
 
Блеск, шик, роскошь, пафос — это моя свадьба.
Мишура, фальшивые улыбки, льстивые тосты и пожелания — это тоже моя свадьба.
Сегодняшний день нужно просто пережить. Я твержу себе это каждые пятнадцать минут. Каждый отвратный поцелуй с Маратом под пьяный крик «Горько!». Каждый дебильный конкурс, устраиваемый ведущим.
А мой жених, вернее, уже муж, как будто специально громче всех смеется и шире всех улыбается. Назло мне это делает. Его показушное «счастье» настолько фальшивое, что смотреть невозможно.
— Мне кажется, или ты грустишь? — Марат склоняется над моим ухом во время очередного дебильного конкурса, устраиваемого ведущим для гостей.
— Что ты, я счастлива, как никогда!
— Почему не пьёшь шампанское?
— А почему я должна его пить?
— Сегодня же наша свадьба. Долгожданная.
— И что?
— На свадьбах принято пить шампанское. А у нас оно самое лучшее — «Моэт»!
 
На этих словах Марат берет со стола бутылку и наливает мне в бокал.
— Я не люблю шампанское.
— Тогда вина?
Вот же прицепился. Ему прямо не терпится напоить меня алкоголем.
— Мой дорогой муж, — растягиваю губы в самой приторной улыбке, какой только могу. — Если бы ты чаще со мной общался, то знал бы, что я не пью алкоголь. Вообще, — вру.
Керимов удивленно приподнимает вверх бровь.
— Мне это определенно нравится! Но по случаю нашей свадьбы нужно выпить бокальчик. За нашу долгую и счастливую жизнь.
Керимов поднимает свой бокал шампанского и выжидающе смотрит на меня. Это какая-то проверка? Ну ладно. Беру в руки бокал, который Марат только что мне пополнил, и тоже поднимаю вверх.
— За нашу долгую и счастливую жизнь! — вторю ему, чокаюсь и, глядя ровно в глаза, осушаю до дна.
С громким стуком возвращаю фужер на стол. Марат, видимо, удовлетворившись тем, что я выпила алкоголь, делает глоток из своего бокала.
— Я могу отлучиться в дамскую комнату?
— Тебя проводить, милая?
— Можешь еще и платье мне подержать, пока я буду писать, — саркастично замечаю. — Это так романтично!
Ухмыляется. Встаю со стула и выжидающе гляжу на Марата, мол, идёшь со мной? Не поднимается следом. Тогда разворачиваюсь и тороплюсь в сторону туалетов. Там быстро мою руки, закрываюсь в кабинке и засовываю в рот два пальца, вызывая рвоту. Шампанское незамедлительно покидает желудок вместе со средиземноморским салатом и лобстерами. После приваливаюсь спиной к двери туалетной кабинки, чтобы сдержать нарастающую в теле панику.
Мне не нравится то, как Марат смотрит на меня и разговаривает. Очевидно, что он зол, обижен, разъярен. Я ему изменяла, так он думает. За его спиной с другим крутила. Не простит. Такие, как Марат Керимов, ничего не забывают и ничего не прощают. Он будет мстить мне. Долго, изощренно, хладнокровно. Остается только догадываться, какой ад Марат мне устроит. И это будет длиться вечно. Такова цена, которую я должна заплатить за спасение Вити от тюрьмы.
Из-под закрытых век по щекам стекают одинокие слезинки. Без Вити я не живу, а существую. Он снится мне каждую ночь. Во снах мы вместе и счастливы. Снится его такой любимый запах, его тёплые объятия. Голос снится. Он называет меня «малыш» и признаётся в любви.
Но потом звенит будильник, и я вынуждена возвращаться в жестокую реальность, где существую, как робот.
Вытерев с щёк слезы, поворачиваю замок и выхожу из кабинки. Оглядываю себя в зеркало, поправляю фату и возвращаюсь в зал ресторана фешенебельного московского отеля, так придирчиво выбираемого Риммой Айдаровной для свадьбы сына.
— Дорогая, я уже стал волноваться, — нарочито обеспокоенно произносит Марат, когда я возвращаюсь за наш столик молодоженов.
— Знаешь, как сложно писать в свадебном платье?
— Не знаю.
— Если бы ты пошел со мной, чтобы его подержать, то я справилась бы быстрее.
— Я не хочу держать твоё платье, я хочу его с тебя снимать.
Тело ледяной волной ужаса окатывает. Полтора месяца до свадьбы я, как могла, отгоняла от себя мысли о брачной ночи с Маратом. В глубине души надеялась, что ее не будет. Что Марат сразу после загса уедет по делам, на видеозвонок с китайцами или с индусами, на деловую встречу. Но он никуда не уехал. Весь день со мной. Якобы искренне радуется нашей свадьбе. И на ночь тоже, по всей видимости, никуда уезжать не собирается.
Ведущий объявляет танец молодожёнов. Под громкие аплодисменты сотни гостей я и Марат выходим в центр зала. Пространство погружается в тьму, а ровно на нас светит яркий луч прожектора. Неуклюже двигаемся под песню из «Титаника». Ее выбрала Римма Айдаровна. Не знаю, чем думала эта женщина, выбирая для свадьбы молодожёнов песню из фильма, где главный герой умер.