Я (не) буду твоей (СИ)

— Конкретно это помещение — нет. Автосервис в двух соседних гаражах. Но в любом случае Мерседесы представительского класса мы не ремонтируем.
— А что вы ремонтируете? — делает пару медленных шагов внутрь, продолжая глазеть по сторонам. Будто оценивает.
— Гоночные автомобили.
От пижона несёт дорогущим парфюмом. Наверное, прямиком из Франции. На пальцах несколько золотых перстней, на шее золотая цепь, на запястье золотые часы. Не хватает только золотых зубов во рту.
Крайне странный тип.
— А вы автомеханик, я верно понимаю?
Закончив рассматривать гараж, пижон принимается изучать меня. Я в грязном рабочем комбинезоне, пальцы в мазуте. И хоть я не автомеханик, а спорить не хочу.
— Да. Но как я сказал, ремонтом Мерседесов не занимаемся. Обратитесь в другой автосервис.
Хочу демонстративно отвернуться к капоту Мустанга, чтобы дать пижону понять об окончании разговора, как он вдруг выдаёт:
— Только Даша могла влюбиться в автомеханика.
Замираю, оторопев. Снова впиваюсь взором в усмехающееся лицо пижона и только теперь понимаю, кто передо мной стоит. Кулаки автоматически сжимаются сами собой, в памяти так некстати всплывают слова Даши о том, что он лапал ее за грудь. Но я пока держу себя в руках.
— Меня зовут Марат Керимов, — произносит с превосходством. — Я жених Даши.
— Жених Даши — я, — поправляю.
Усмехается. Мне до зуда в костяшках хочется стереть эту мерзкую улыбочку кулаками.
— А вы с ней не слишком шифруетесь, учитывая строгость, в которой выросла Дарья. Частному детективу хватило одного дня, чтобы проследить за Дашей и вычислить вас.
Как раз сейчас на задворках сознания у меня и возник вопрос, откуда этот долбонавт про меня узнал.
— И давно вы крутите у меня за спиной?
— Мы у тебя за спиной ничего не крутим. У нас с Дашей серьёзные отношения. Вашей свадьбы не будет. Но, я думаю, ты не сильно расстроишься. Тебе же на самом деле наплевать на Дашу.
— Почему ты думаешь, что мне на нее наплевать?
Как же я хочу заехать по его наглой роже. Стереть эту презрительную усмешку и вид, будто он король жизни.
— А где ты был, когда на Дашу напали трое грабителей и чуть не изнасиловали?
Его хамская физиономия изображается легким удивлением. Не знал. Ну конечно, с чего бы ему интересоваться жизнью и делами своей «невесты».
— Где ты был, когда у Даши был выпускной в университете? Где ты был, когда в день вашей так называемой помолвки Даша плакала?
— Понятно, — перебивает меня. — Я пришел к тебе по делу.
Пижон обходит меня и расслабленной походкой, будто у него все под контролем, направляется к небольшому столику с инструментами. Открывает свой модный портфель, видимо, из крокодиловой кожи и достаёт пачку долларов. Затем еще несколько. При этом неотрывно глядит на меня.
— Здесь триста тысяч долларов, — объявляет. — Тебе хватит, чтобы вырваться из убогой жизни автомеханика, — снова презрительная усмешка, будто он — король, а я — грязь под ногтями. — Взамен я хочу, чтобы ты прекратил любое общение с Дашей. Она выходит замуж за меня.
Первые несколько секунд я стою в оцепенении. Затем гнев вспыхивает яркой вспышкой, застилает глаза. Мне словно чеку срывает. За пару шагов преодолеваю между нами расстояние и со всей силы бью его кулаком по наглой, хамской, зажравшейся роже. Пижон, не ожидавший удара, отшатывается назад. Не падает, потому что успевает ухватиться за стену. Сплевывает на пол кровью.
— Ах ты сука, — только и успевает сказать прежде, чем я обрушиваю на него новые удары.
Бью по лицу и телу, не жалея сил и превращая пижона в кусок отбивной. Когда он валится на землю, продолжаю обрушивать удары ногами, игнорируя правило, что лежачего не бьют. Вымещаю на пижона всю свою злость, ненависть и особенно ревность. Превращаю эту падлу в фарш за то, что прикасался к моей Даше, к моей будущей жене, к матери моего будущего ребенка. За то, что он и вся его семейка держат мою девочку в страхе. За то, что относятся к ней, как к вещи. За то, что думает, будто я могу променять Дашу на какие-то зеленые бумажки.
 
— Только попробуй приблизиться к ней еще хоть на шаг, — рычу, обрушивая новые удары. — Блядь, только подойди к ней. Только посмей прикоснуться.
Я бы, наверное, не остановился — настолько сильно ослепил меня гнев. Но вдруг чувствую, как кто-то на мне повис.
— Витя, что ты делаешь!!!??? — смаргиваю пелену с глаз и вижу Дашу. Она оттаскивает меня в сторону и метает растерянный взгляд между мною и Керимовым. — Ты убил его? — выдыхает посиневшими губами.
  
Глава 50. Крышка гроба
 
Витя растерянно молчит, поэтому я бросаюсь к бездыханному телу. На лице Марата не осталось ни одного живого места — все залито кровью. Я узнала Керимова по одежде. Прикладываю два пальца к шее и мысленно молюсь, чтобы был пульс. Если Витя убил Марата…
О Господи, нет, только не это!
Пульса нет, ну или мне не удается его нащупать. В момент, когда я уже хочу разразиться паническим воем, Керимов издает тихий стон.
Жив! Слава Богу, жив!
Достаю мобильник из заднего кармана джинс и вызываю скорую. Кричу, что человек при смерти. Смолов все это время стоит в стороне и молча наблюдает. Он как будто до сих пор не в себе.
— Витя, зачем ты это сделал!? — срываюсь на плач. — Что теперь будет…
— Хуже точно не будет.
Всхлипываю в ладонь. Керимов издает еще один стон, а потом еще один. Жив. Господи, хоть бы был жив. Иначе…
Мне даже страшно представить, что будет, если Марат умрет. Витю посадят в тюрьму совершенно точно. Только не это. Пожалуйста, Господи, только не это!
Вой сирены скорой помощи стремительно приближается. Через пару минут в гараж вбегают врачи. Быстро оценив ситуацию, грузят неподвижное тело на носилки и уносят к карете. Я бросаюсь следом, но Витя перехватывает меня за руку.
— Ты куда?
— В больницу с ним! — вырываюсь из захвата и, не дожидаясь новых слов, запрыгиваю к врачам.
Карета скорой помощи мчится с воем сирены, пролетая красные светофоры. Я забилась в угол и в прямом смысле слова молюсь. Глядя на то, как врачи суетятся и нервничают рядом с едва живым телом Марата, ловлю дежавю. Несколько месяцев назад я точно так же сидела в углу кареты скорой и молилась за жизнь Вити. И сейчас я тоже молюсь за жизнь Вити: чтобы Марат не умер и Смолова не посадили в тюрьму.
В больнице я добегаю до операционной, дальше меня не пускают. Обессилев, сползаю на пол и приваливаюсь спиной к стене. Возле меня сразу возникают какие-то медсестры, приносят мне стакан воды, уводят в сторону к диванчику. Но все это фоном. Мои мысли сконцентрированы на молитве и на Вите.
Логичные вопросы, откуда Марат взялся в гараже Смолова и почему тот его избил, не возникают в голове до тех пор, пока передо мной не предстают два полицейских.
— Здравствуйте, девушка. Врачи сказали нам, что вы были свидетельницей избиения. Мы вас допросим.
Мне начинают задавать вопросы, но не успеваю открыть рот, как понимаю: я сейчас буду давать показания против Вити. Нет-нет-нет, я не скажу им ни слова!
— Извините, вас дезинформировали, я не была свидетельницей.
— Врачи сказали, что вы вызвали скорую и были на месте, где произошла драка.
— Но я не была свидетелем драки. Я пришла, когда драка уже закончилась.
— Хорошо. Можете назвать имя человека, который это сделал?
Внутри все холодеет.
— Я отказываюсь давать свидетельские показания.
— 51 статья Конституции Российской Федерации даёт вам право не свидетельствовать против самой себя и близких родственников. В противном случае за отказ от дачи свидетельских показаний предусмотрена ответственность. Человек, избивший Марата Керимова, приходится вам родственником?
Он приходится мне отцом моего будущего ребенка. Но этого я не скажу. Не хочу, чтобы Керимовы или кто-то еще узнал о моей беременности. От них можно ожидать чего угодно.
— Я буду говорить только о том, что я видела.