Я (не) буду твоей (СИ)

Уйдя подальше от людей, опускаюсь на лавочку и, не сдерживаясь, всхлипываю.
— Помолвка не задалась? — раздается сбоку мужской голос, от которого мигом все нервы оголяются. — Или ты от счастья плачешь? И что-то я не понял: а где твой жених?
Витя стоит в расслабленной позе, засунув руки в карманы брюк, и всем своим видом показывает, как его забавляет ситуация.
  
Глава 16. Жизнь необычного человека
 
Я одновременно испытываю и радость, и разочарование от появления Вити.
Радость — потому что ужасно по нему скучала. А разочарование, потому что он будет надо мной насмехаться и стебаться.
Мой жених не приехал на нашу помолвку. Ха-ха-ха.
Вытираю мокрые щеки и гляжу прямо перед собой.
— Что тебя сюда привело? — интересуюсь прохладно.
— Ты же меня пригласила.
— А ты вроде как отказался приезжать.
— Вспомнил, что у меня где-то валяется костюм. Не надевал его со школьного выпускного. Вот решил выгулять.
— Ммм, — тяну. — Ну это, конечно, уважительная причина.
Замолкаем. Я смотрю прямо, а Витя смотрит на меня. Мне не по себе. Я хотела остаться одна без лишних глаз, чтобы не надо было ни с кем разговаривать. А вместо этого пришел человек, по которому я пролила не один литр слез за последние несколько недель.
— Рада была тебя повидать.
Поднимаюсь с лавочки и направляюсь по дорожке в сторону Вити, чтобы обойти его и вернуться в банкетный зал. Но как только я равняюсь с Виктором, он тут же перехватывает меня рукой и вжимает в свое тело.
Замираю, не шевелюсь, чувствуя, как легкие наполняются его запахом. Наркотическим для меня. От этой зависимости потом будет не отделаться.
Витя не просто держит, он меня обнимает: одной рукой за талию, второй за плечи. Прижимает крепко к себе, проводит носом по волосам.
— Даша… — шепчет.
К горлу подступает ком. Я начинаю дрожать, изо всех сил стараясь сдержать слезы, но в итоге не выдерживаю. Всхлипываю прямо в его белую рубашку.
Слезы льются ручьём, я плачу и плачу, не имея сил успокоиться. Вся моя боль выходит наружу, все мои страдания. Витя продолжает крепко меня держать, ни на секунду не ослабляет объятие. Даёт мне выплакаться, выплеснуть все, что копилось внутри.
— Я испортила твою рубашку, — произношу севшим от слез голосом, когда наконец-то отрываю лицо от его груди. На белой ткани красуется огромное разноцветное пятно от поплывшей косметики.
— Ничего страшного.
Витя нежно гладит меня по волосам, давая понять, что все в порядке. Успокаивающими движениями водит вверх-вниз.
— Он не приехал, — тихо произношу. Боюсь поднять на Витю глаза, поэтому смотрю в сторону. — Не приехал на нашу помолвку.
Молчит. Я кожей чувствую, в каком Витя шоке.
— Значит, у тебя больше нет жениха? — спрашивает с надеждой.
Горько ухмыляюсь и качаю головой.
— Есть.
— Но если он не приехал на помолвку.
— Мы уже пять лет помолвлены. Он сын папиного партнера по бизнесу. Я должна выйти за него замуж.
— Должна? — уточняет одно конкретное слово.
— Да. Должна.
— Почему?
— Потому что так решил мой папа.
— Даша, ты себя слышишь?
Обычные люди никогда меня не поймут. Полина тоже не понимает, почему я не могу послать отца на три буквы. У обычных людей все просто: они делают, что хотят, и искренне не понимают тех, кто не может делать, что хочет.
А я никогда не жила жизнью обычного человека. И дело здесь не в чувстве вины или в благодарности за то, что приёмный отец не отправил меня в детский дом после гибели матери и ее любовника. А просто потому, что я знаю своего отца. Я знаю, на что способен этот человек с теми, кто ему перечит.
Я не могу, как советует Полина, уйти из дома и устроиться на работу, чтобы перестать зависеть от папы. Он меня везде найдёт. Отцу надо, чтобы я вышла замуж за Керимова, и точка.
Правовое государство и демократия? Это не про страну, где все решают связи. А у моего отца их достаточно и в правоохранительных органах, и в прокуратуре. Так что качать права и размахивать паспортом, где написано, что мне больше 18 лет, не выйдет.
 
— Да, я себя слышу. Я должна выйти замуж за жениха, которого мне выбрал папа. Можешь смеяться, можешь недоумевать, можешь считать меня странной.
— А что будет, если ты скажешь в загсе «Нет»?
— Не хочу проверять.
Когда погибла мама, прислуга еще кое-что болтала помимо того, что Григорий Вершинин отдаст меня в приют. Горничные шушукались, а не была ли подстроена авария. Экспертиза выявила неисправность в автомобиле. Мол, не странно ли, что автомобиль олигарха неисправен?
Возможно, это просто сплетни прислуги. Но я не хочу проверять их на себе.
Сопротивление уместно тогда, когда в нем есть смысл. В противном случае, сопротивляться — это значит только навредить себе. Куда полезнее найти в сложившейся ситуации плюсы, что я и сделала. Я нормально живу, ни в чем не нуждаюсь и не испытываю на себе какие-то особенные тяготы. После свадьбы с Маратом будет то же самое. Не самая плохая жизнь, я считаю.
— Я не буду смеяться, недоумевать и считать тебя странной.
— Спасибо.
Витя опускает ладонь мне на щеку и поднимает лицо на себя. Ох зря это. У меня и так дрожь по телу от объятий с Витей, а тут еще и в его глазах тонуть.
Снова появляется ужасное желание: чтобы Витя меня поцеловал. Хочу почувствовать его губы на своих. Это неправильное, неуместное, постыдное желание пожирает меня с головой.
Витя хочет того же самого?
Да, хочет. Я чувствую это. По тому, как смотрит, по тому, как держит в своих руках. Нас тянет друг к другу, как магнитом.
Магию между нами прерывают приближающиеся громкие голоса. Резко делаю шаг назад, выбираясь из рук Вити. Мимо нас проходит пьяная компания. Понятия не имею, кто это. Они тоже не узнают во мне невесту. Ну и отлично.
— Я бы хотела пойти в номер, привести себя в порядок, — говорю Вите, когда люди отходят на достаточное расстояние, чтобы не слышать нас. — Сходишь со мной?
Кивает.
Устремляюсь к замку. Витя шагает следом за мной. Хорошо, что гостям вход туда воспрещён. Замок был предназначен только для меня и Марата. Мы должны были провести в нем несколько дней.
— Я быстро, — говорю Вите, когда мы заходим в нашу с Маратом спальню.
Скрываюсь в ванной. То, что сейчас изображено на моем лице, больше подходит для грима на Хэллоуин. Тени, тушь, румяна, помада — все размазано. Даже платье на груди испачкалось.
Тщательно смываю с себя косметику и снимаю наряд. Вместо него надеваю сарафан, в котором и приехала в замок. Вити нет в спальне, он вышел на балкон. Останавливаюсь посреди комнаты, чтобы полюбоваться его сильной спиной.
«Я совершаю ошибку, находясь к нему так близко», проскальзывает в голове.
Но я не могу совладать с собой. Ноги сами ведут меня на балкон к этому парню. Становлюсь рядом, облокотившись на перила, и смотрю на горящий разноцветными огнями сад. Затем поднимаю голову к небу. Уже стемнело, а нет ни звездочки.
— За что я не люблю Москву, так это за то, что здесь нет звезд на небе, — прерываю молчание первой.
— Ты просто не знаешь мест.
— В Москве есть места, где видны звезды?
— В Подмосковье есть.
— Где? — удивляюсь.
— Где-то километров пятьдесят отсюда.
Видимо, Витя читает что-то в моем изумленном взгляде, потому что говорит:
— Если хочешь, можем съездить.
— Когда? — цепляюсь за предложение.
— Сейчас.
Это неожиданное предложение выбивает у меня почву из-под ног.
— Сейчас?
— Да, как раз нет туч на небе. Будет хорошо видно.
— Но сейчас у меня помолвка… — мямлю и замолкаю.
Витя тяжело вздыхает.
— Даша, твой жених вообще на эту помолвку не явился.
Мне нечего ответить на столь резонное замечание. По правде говоря, я не знаю, должна ли оставаться в банкетном зале до самого конца. Папа со своей женщиной уехал, Керимовы тоже. Моим друзьям весело и без меня. А остальных людей я не знаю.