Простые удовольствия (СИ)

  
Простые удовольствия.
   
глава 1
 
Стоять на мосту через речку, облокотясь на ограждение и подставив лицо заходящему солнцу… Приятно.
Никуда не спешить, ни к кому не опаздывать, просто стоять и греться на солнышке, глядя на текущую воду.
Час назад закрылись глаза старика, что так же смотрел на воду, только не стоя, а сидя на скамейке парка. Закрылись без сожалений, без страха. Закрылись навсегда.
А потом открылись глаза молодого парня, бредущего по трассе через бескрайнее кукурузное поле.
Через двадцать минут неспешного шага, впереди показался этот вот мост. И вот я стою на нём, дышу чистым воздухом, греюсь на солнце и смотрю на воду.
Кто бы что не говорил, а умирать всё равно неприятно. Пока живём, мы не ценим простых, таких естественных удовольствий, как, к примеру, дышать. А ведь это же до одури приятный процесс. Дело даже не в том, что это потребность живого организма, нет, это просто приятно.
Или же ощущение солнечных лучей на коже… Всю бесценность таких мелочей сознаёшь только тогда, когда тебя их лишают.
Умиротворение. Вот как можно описать состояние души и этого момента. Смерть вообще умиротворяет. Как бы ни страдал при жизни, как бы ни рвался, ни беспокоился… Смерть каждому приносит мир и покой. Любому «объяснит», что всё тлен, пустая суета и вообще, не важные пустяки.
Особенно, когда смерть наступает от старости, в спокойствии, в мире с собой…
Что ж, существование «после» я представлял себе несколько иначе. Всё же теорий и версий «загробной жизни» бытует великое множество: от пресловутого «Рая» до «Колеса Сансары» и реинкарнации, со всеми промежуточными остановками. Тут же: молодое тело, закатное солнце, бескрайнее поле… Нет, я вовсе не жалуюсь. Меня и такой вариант более чем устраивает. Мой личный «Кукурузный Рай» и новая жизнь.
Где-то вдалеке послышался рёв мотора. Что ж, шоссе под ногами и школьный рюкзак за спиной как бы и так намекали, что в этом зелёно-кукурузном море я не один. Что, пожалуй, тоже «плюс» – быть одному довольно специфическое удовольствие, прямо сказать, на любителя. Да и приедается быстро.
Я развернулся и опёрся о ограждение спиной.
Рев мотора приближался. Уже различимы стали нюансы. По тембру, интенсивности, вообще по звучанию звук был сильный, «благородный». Явно не какая-нибудь «шаха» или «пятнашка», что-то дорогое и даже спортивное, идущее на скорости, презрительно смотрящей на разрешённую. Что ж, не могу осуждать владельца этого «благородного» мотора – бескрайнее, ровное, как стол, поле и гладкая, что зеркало, дорога под колёсами буквально требуют скорости. Чтобы проигнорировать это требование надо иметь недюжинную силу воли, прочные убеждения… или возраст с его нудным спутником опытом.
С противоположной стороны послышался другой рёв. Этот был басовитый, уверенный, спокойный, основательный, «пролетарский». Какой-то грузовик, тянущий что-то тяжёлое, без спешки, но всё равно быстро. Однако, мотор, хоть и мощный, ухоженный, но довольно старый. Что ж, типичный «работяга».
А вот и он сам: из моря кукурузы вынырнул красный грузовик с открытым кузовом, гружёный металлом, брёвнами и мотками колючей проволоки.
Грузовик приблизился, подпрыгнул на кочке… хм, а оказывается, у этого «зеркала» есть и кочки? Да еще и такие, что грузовик подпрыгивает. Ох и тряхнёт на этом месте «благородный» мотор, летящий с противоположной стороны.
А вот это уже не хорошо. Совсем не хорошо! Я нахмурился, глядя на то, как из кузова грузовика, сорвавшись с крепления, вывалился целый моток колючей проволоки. Вывалился и вальяжно расположился прямо посредине полосы встречного для грузовика движения.
Правда, сделать я уже ничего не успевал, хоть и собирался, так как на мост уже влетел серебристый «Порше» на скорости не ниже двухсот кэмэ/че, а моток проволоки был от меня метрах в двадцати. Оставалось только во все глаза смотреть на то, как спортивная машинка налетает на проволоку всеми четырьмя колёсами сразу, разрывая их в клочья, и потеряв сцепление с дорогой, а как следствие и всякое управление, несётся «лбом» точно в меня.
 
Я люблю жизнь. Особенно сильно осознание этого приходит после того, как однажды её уже потеряешь. Я люблю жить. Я обожаю дышать. Мне дико нравится чувствовать лучи солнца на своей коже… А за то, что любишь, следует бороться до конца. С кем и чем угодно, пусть даже с самой воплощённой безнадёжностью. Или летящим на полной скорости «Порше».
Правда, бороться можно по разному. Как и в драке: можно останавливать сокрушительный таранный удар крепким блоком, а можно просто пропустить этот удар мимо. Правда, это «просто» совсем не так просто, но это уже несущественные уточнения.
Всё, на что хватило времени и реакции мне, это прыгнуть с места вверх. Как в старом-старом фильме про девочку-каратистку, которую взялся обучать старый мастер. Там была такая же сцена, только на пешеходном переходе. Старик тогда назвал «это» «Прыжком Дракона». Выглядело это примерно так: высокий прыжок с места с приземлением обеими ногами в широкой низкой стойке на капот автомобиля.
Новое тело оказалось достаточно сильным, гибким и послушным, что бы у меня получилось. Прыжок, приземление на согнутые широко разведённые в «тумбентане» ноги, новый прыжок, точнее уж просто короткий толчок, а за ним кувырок через лобовик на крышу машины. Ещё один кувырок. Машина кончается, касание ногами асфальта и ещё один кувырок, гасящий инерцию. Всё.
Я стою на ногах и смотрю в след ныряющему за край моста номеру автомобиля.
Короткая секунда тишины и громкий плеск удара о воду, «рыбкой» вошедшего в поверхность «Порше».
Красивый нырок. Но жизнь – такая хорошая штука, что стоит риска. Даже чужая жизнь.
Ну и что, что водитель «Порша» сам виноват в случившемся, ну и что, что он чуть было не убил меня. Разве это причина, чтобы не пытаться его спасать?
Ровно секунда ушла на то, чтобы совместить верх с низом после проделанных кульбитов и броситься с моста вниз красивым, даже в чём-то профессиональным прыжком, когда входишь в воду, взрезая поверхность сложенными «лодочкой» руками, почти что без брызг и без сопротивления.
Река под мостом оказалась не такой уж и глубокой: всего метров пять, наверное. Зато вода обжигающе холодная и стеклянно прозрачная. Отыскать в ней свет стоп-фонарей «Порше» оказалось не сложно. Сложней было отстегнуть в вязкой, сопротивляющейся среде ремень безопасности, которым был зафиксирован водитель в водительском кресле. Повезло ещё, что дверь не была заблокирована и открылась простым нажатием дверной ручки. В противном случае пришлось бы делать новый нырок, набрав побольше воздуха, дабы хватило времени на разбивание чем-нибудь тяжёлым лобового стекла. Хотя… оно и так уже было разбито после таранного удара по ограждению, иначе вода не попала бы внутрь салона, и разница давлений просто не позволила бы открыться дверце. Но повезло, если падение с моста вообще можно назвать везением.
Каменистый берег, заходящее солнце, искусственное дыхание и надсадный кашель молодого лысого мужчины, исторгающего из своих лёгких воду… благодать.
- Ты? Там на мосту… - были первые слова спасённого мажора.
- Ага. Не парься, - были ответные слова мои, когда я расслабленно развалился на камнях, подставляя лицо лучам солнца.
- Ну и здоров ты прыгать, - немного переведя дух, сказал он.
- Ты сам-то как? Цел? – уточнил я.
- Пожалуй… - подумав, ответил он.
- Тогда, даю минуту на отдых, а потом побежим.
- Куда? – не понял спасённый.
- Да без разницы, - пожал плечами я. – Вода холодная, солнце садится. Адреналин сейчас отпускать начнёт. Замёрзнем – простынем. Ты же не хочешь загнуться от воспаления лёгких, пережив такую аварию?
- Это было бы… достойно Премии Дарвина, - улыбнулся лысый мажор. – Лекс, - не поднимаясь, протянул мне руку он.
- Кларк, - почему-то ответил я, отвечая на рукопожатие, так же, не поднимаясь с земли.