( Не )фиктивная жена для миллионера (СИ)

— Ты просто маленькая девочка и сейчас находишься в том возрасте, когда можешь позволить себе быть максималисткой.
Я тоже встала.
— Нет. Я просто не вижу стен. Стены вокруг себя построили вы сами.
— Я должен туеву хучу денег своему дяде. Я связан обязательствами с матерью Полины. Я женат, в конце концов.
— Поэтому вы готовы плясать под его дудку?
— Я вынужден. Мать Полины в приступе отчаяния готова была заплатить любые деньги, чтобы видеть свою дочь здоровой. Сейчас она думает, что дочь здорова.
  
— Поэтому меня, как цирковую обезьянку, водили на приём и в дом матери Полины?
— В том числе. Одно из условий. Сегодня мой дядя довольно потирает руки. Он получил часть денег в уплату моего долга. А я получил гарантии, что мать Полины будет пребывать в счастливом неведении до самого своего конца.
Я стояла ошеломлённая.
— Теперь ты знаешь, что я за чудовище, — Акулов с горечью посмотрел на меня, — контракт — твоя защита от меня. Я уже говорил. Мне не выпутаться из всего, что сейчас происходит в моей жизни, я слишком завяз во лжи. Самым близким. Себе… Для тебя же открыты все пути. На первое время тебе поможет контрактное вознаграждение, ты неглупая, Волкова. Ты не скована ничем.
Он тяжело при этом дышал, как будто каждое слово давалось ему тяжело.
— А если я увязла, — я задрожала, подходя ближе, — уже… по самые уши…
Акулов повесил голову и покачал ею, прежде чем посмотреть на меня.
— Я не тот, кто тебе нужен. Это уж точно. Меня не собрать. Даже кусочков не осталось…
— Тогда скажите мне, что ничего ко мне не испытываете. Давайте! Что мы связаны контрактом, что я ваша подчинённая. Ещё раз…
— Ты мазохистка? Я не пойму, — он не сказал это с привычным раздражением, скорее устало, как будто ему надоело сопротивляться.
Михаил подошёл вплотную и положил свои ладони на мои щёки.
— Видят небеса, я предупреждал, я гнал тебя от себя. Я огонь, а ты бабочка, и летишь ты на него, не чувствуя опасности, — нежно прошептал он, и его горячее дыхание обожгло мне губы.
— Я не боюсь, — потянулась к нему на цыпочках.
Его руки легли на мою талию и сжали её, взгляд чёткий, как выстрел. Я как будто оказалась обнажённой перед ним. Ладонь поднялась по позвоночнику, прикосновения рождали вокруг мурашки, и легла на затылок, оттянув волосы на той тонкой грани, где пока не больно, но всё ещё приятно. Моё лицо открылось его взгляду, метавшемуся по нему, полностью в попытке счесть эмоции и мысли.
Ему хотелось верить мне…
Его губы тут же накрыли мои подрагивающие. Почувствовала ток, как маленький взрыв, но он потряс нас. От него ко мне и обратно. Я заискрилась от его прикосновений.
Миша целовал меня так отчаянно, больно терзая мои губы, тут же нежно покусывая, но через несколько секунд вновь кидаясь в атаку, бешено и по-хозяйски орудуя у меня во рту горячим языком.
Как будто в последний раз…
У меня внутри всё оборвалось от этой мысли и чтобы подавить приступ паники, я вжалась в него так сильно, что попытайся кто-нибудь сейчас оторвать меня от Акулова, у него бы не вышло. Мне казалось, что это поможет избавиться от плохого предчувствия. Его пылающие ладони бороздили по моему телу, сжимали меня, скользили по коже.
Раздалась трель моего телефона и мы ещё какое-то время не могли оторваться от друг друга. Но мне пришлось взять трубку, пока Акулов целовал мою шею. Звонили от лица мамы и сообщили об операции. Михаил Александрович отпустил меня к ней, и той же ночью я вылетела в свой город. Босс провожал меня в аэропорту. Со смертельно усталым выражением лица и взглядом, который никуда не хотел меня отпускать.
А я не могла отделаться от плохого предчувствия…
  
Глава 44
 
Два месяца спустя 
От лица Кати
Миша не писал мне. Не звонил. Лишь на следующий день прилетело сухое, как добралась и проявлен сдержанный интерес к здоровью моей мамы. На это сообщение он не ответил, хотя оно и было им открыто.
Всё. И больше ни строчки за два месяца. Хотя банковская карта пополнялась с регулярной частотой.
Пару раз я звонила сама, но в ответ слышала только автоответчик с дежурным набором фраз. Мне никто не перезвонил.
И если днём я кружилась в заботах и делала всё для того, чтобы мама выздоровела как можно скорее, то по ночам меня крыло. Жёстко. Я вспоминала всё, что между нами произошло, и поняла, что если я продолжу об этом так интенсивно переживать, то скоро сойду с ума. Но и перестать совсем думать не могла, поэтому решила отложить свой внутренний суд над Акуловым до встречи с ним.
В столицу я приехала почти перед самым Новым годом. Мы не общались с моим боссом, но удивительным образом он всё знал обо мне. В аэропорту меня встретил водитель, который сразу же увёз меня в дом к Акулову.
Галя крепко обняла меня и усадила за стол.
— Давно же тебя не было, — домработница подкладывала вкусные кусочки, — отощала-то как, даже ухватить не за что, — причитала, — как мама?
— Операция помогла, самые трудные два месяца реабилитации прошли, дальше будет только лучше. Врачи постарались и то, что маме повезло попасть в специальную программу и её прооперировали бесплатно, и лучшие светила медицины, — я ела и всё время поглядывала на вход кухни.
— Не переживай, Акулова нет, ешь спокойно, — Галя смахнула со стола невидимые пылинки и опёрлась поясницей о столешницу кухни, пока я, голодная после дороги, хватала вкусные кусочки с тарелки.
— А где он? — нетерпеливо вырвалось у меня, и я тут же покраснела под пристальным взглядом женщины.
— Он тут очень редко теперь появляется. Ты же знаешь, что случилось сразу после того как ты уехала? — Галя многозначительно подняла брови.
Я отрицательно мотнула головой, и сердце сжалось от страха.
— Ты не знаешь?! — экономка аж замерла.
Галя встрепенулась, обрадовавшись возможности посплетничать.
— Ты чего есть перестала? Давай, наяривай. А я всё расскажу, что знаю.
Какое там! У меня уже никакая еда в рот не полезет…
— Ты знала, что Акулов был женат, а его жена лежала в психиатричке? — Галя не спросила меня, её вопрос, как присказка к дальнейшему повествованию.
Я неопределённо повела плечами.
— Ну неважно. Так вот. Как только ты уехала, утром ему сообщили новость, что его жена вместе с матерью сгорели в доме матери.
— Нет! — я вскрикнула и вскочила из-за стола, посмотрев на часы.
— Да. Было расследование, но всё свелось к тому, что жена его сбежала и подожгла дом матери.
— Какой кошмар… — прошептала я и посмотрела на экран смартфона.
— Ты не знала? — удивлённо бормотала женщина, — что за отношения у нынешней молодёжи? От друг друга скрывать свои трудности, наоборот, делиться надо, легче станет ведь… — бормотала женщина мне вслед.
А я беспрерывно набирала его номер телефона, но тот был, как назло, отключён. В тревоге я долго не могла уснуть, решив ночевать в его спальне на тот случай, если он приедет поздно, и тогда я смогу поговорить с ним.
Но утром я не обнаружила следов его пребывания дома. Как только я привела себя в порядок и попила кофе, на мой смартфон пришло сообщение от босса. прежде чем прочитать его, в голове сотню раз реконструировала все десять казней египетских в отношении Михаила Александровича.
Волкова, здравствуй. Надеюсь, здорова и бодра. Жду тебя сегодня на работе. Живо!
Командир хренов! Я рвала и метала, ехала, чтобы высказать ему всё, что о нём думаю. Высказать и… обнять.
Я влетела в приёмную, с радостью заметив в ней Виталю. Не предупреждая, залетела в кабинет и увидела в кресле напротив стола, где сидел мой босс, ухоженную, с ниспадающей гривой волос высокую брюнетку в красном, обтягивающем все её выпуклые части тела, костюме.
Я прикусила изнутри щёку, чтобы не взорваться.