Весь Дэвид Болдаччи в одном томе (СИ)

Заперев входную дверь, Джек вернул ключ под цветочный горшок и, напоследок еще раз оглянувшись на дом, направился к своей машине.
* * *
Дом Глории Рассел стоял в тупике в тихом районе Бетседы, недалеко от Ривер-роуд. Ее работа консультантом многочисленных крупнейших корпораций страны вкупе с солидным профессорским окладом, а теперь еще и зарплатой главы президентской администрации, плюс многолетние тщательные инвестиции позволили ей скопить приличную сумму, и ей нравилось окружать себя красивыми вещами. Вход был обрамлен аркой, увитой крепким, сильным плющом. Окруженный кирпичной стеной высотой по пояс дворик был превращен в частный сквер, со столиками под зонтиками. В темноте, нарушаемой лишь тусклым светом из большого окна в эркере первого этажа, булькал и шелестел маленький фонтан.
Глория Рассел сидела за столиком в саду, когда в своем кабриолете подкатил агент Коллин — спина прямая, костюм отутюженный, галстук туго затянут. Глава администрации также не переодевалась. Улыбнувшись гостю, она провела его в дом.
— Выпьете что-нибудь? У вас вид человека, который любит бурбон с содовой.
Глядя на молодого мужчину, Рассел медленно осушила уже третий бокал белого вина. Давно у нее не было молодого мужчины. Пожалуй, слишком давно, подумала она, хотя благодаря спиртному мысли у нее были не совсем четкими.
— Пиво, если у вас есть.
— Уже несу.
Скинув туфли, Рассел прошлепала на кухню. Коллин обвел взглядом просторную гостиную, профессионально уложенные складками портьеры, фактурные обои и со вкусом подобранный антиквариат, гадая, что он здесь делает. Ему хотелось, чтобы хозяйка поскорее вернулась с пивом. Статный мужчина атлетического телосложения, Коллин еще со школы неоднократно оказывался в ситуации, когда его пытались соблазнить женщины. Но это была не школа, а Глорию Рассел никак нельзя было назвать излишне пылкой болельщицей. Коллин рассудил, что не сможет продержаться всю ночь без хорошей выпивки. Он хотел рассказать обо всем Бёртону, однако что-то остановило его. Бёртон стал отчужденным и задумчивым. Но они все сделали правильно. Коллин сознавал, что обстоятельства случившегося весьма некрасивые, и поступок, который должен был бы принести им признание всей страны, требуется сохранить в тайне. Он сожалел о том, что убил женщину, но у него не было выбора. Все закончилось смертью, но трагедии случаются сплошь и рядом. Просто пробил час Кристины Салливан. Ей выпала несчастливая карта.
Через пару минут Коллин уже потягивал пиво и изучал зад главы президентской администрации, взбивавшей подушку на широком диване. Сев, Рассел улыбнулась и изящно пригубила вино.
— Тим, вы уже давно в Секретной службе?
— Почти шесть лет.
— Вы быстро продвинулись по службе. Президент высокого мнения о вас. Он никогда не забудет то, что вы спасли ему жизнь.
— Я очень ему признателен.
Отпив еще глоток вина, Глория скользнула взглядом по Коллину. Тот сидел совершенно прямо; его нервозная натянутость позабавила ее. Закончив свой осмотр, Рассел осталась довольна увиденным. Ее внимание не ускользнуло от молодого агента, который теперь скрывал свое смущение, разглядывая картины, украшающие стены.
— Красивая штучка, — заметил он, указывая на один холст.
Рассел улыбнулась, глядя, как агент торопливо глотает пиво. «Красивая штучка». Она сама подумала то же самое.
— Тим, давайте сядем там, где удобнее.
Глория встала, выразительно посмотрев на агента, и провела его из гостиной по длинному узкому коридору через двустворчатые двери в просторный салон. Свет зажегся сам собой, и Колин отчетливо разглядел за другой двустворчатой дверью кровать, на которой спала глава президентской администрации.
— Вы ничего не имеете против, если я переоденусь? Я весь день в этом костюме.
Коллин проводил взглядом Рассел — та прошла в спальню. Двери за собой она закрыла не до конца. Со своего места Тим видел полоску комнаты. Он отвернулся, пытаясь сосредоточить все свое внимание на завитках и узорах на старинном каминном экране, которому скоро предстояло стать свидетелем события. Допив пиво, Коллин тотчас же захотел выпить еще. Он откинулся спиной на мягкие подушки, стараясь не слушать звуки, производимые Рассел, но тщетно. Наконец Коллин больше не мог устоять. Обернувшись, он заглянул прямо в приоткрытую дверь. И, к своему сожалению, ничего не увидел. Сначала. Затем Глория Рассел показалась в проеме.
 
Это продолжалось всего одно мгновение, когда она задержалась перед кроватью, чтобы взять какой-то предмет одежды. Вид главы президентской администрации Глории Рассел, марширующей перед ним голышом, пронзил Коллина электрическим током, хотя он и ожидал этого или чего-нибудь подобного.
После того как повестка ночи получила подтверждение, Коллин отвернулся — не так быстро, как, наверное, следовало бы — и облизнул крышку банки с пивом, поглощая последние капли янтарной жидкости. Рукоятка нового пистолета вонзилась ему в грудь. Обыкновенно прикосновение к телу увесистой стали доставляло удовлетворение; сейчас же оно лишь причинило боль.
Коллин подумал о правилах панибратских отношений с подчиненными. Известны были случаи, когда члены Первой семьи проникались теплыми чувствами к своим телохранителям из Секретной службы. Пересуды об этом ходили уже долгие годы, однако официальная позиция на этот счет была предельно четкой. Если Коллина застанут здесь, в то время как в соседней комнате будет находиться обнаженной глава президентской администрации, его карьере настанет конец.
Агент лихорадочно соображал. Можно уйти прямо сейчас и доложить обо всем Бёртону. Но как это будет выглядеть со стороны? Рассел станет все отрицать. Коллин выставит себя полным дураком, и его карьера, скорее всего, также будет закончена. Рассел пригласила его к себе не зря. Она сказала, что президенту нужна помощь. Теперь Тим гадал, кому он будет помогать на самом деле. И впервые агент Коллин почувствовал, что попал в ловушку. В ловушку, в которой от его накачанных мышц, смекалки и пистолета калибра 9 мм не будет никакого толка. В интеллектуальном плане он не шел ни в какое сравнение с этой женщиной. В официальной иерархии власти он настолько ниже ее, что это словно смотреть в телескоп со дна глубокой пропасти и все равно не видеть даже кончики высоких каблуков ее туфель. Ночь обещала выдаться длинной.
* * *
Уолтер Салливан расхаживал взад и вперед, а Сэнди Лорд наблюдал за ним. Господствующее положение в углу письменного стола Лорда занимала бутылка виски. Темнота за окном разрежалась мутными отсветами фонарей. Жара ненадолго вернулась, и Лорд распорядился, чтобы сегодня вечером кондиционеры работали на полную мощность для особого гостя. Наконец тот перестал расхаживать и уставился в окно, где в нескольких кварталах стояло знакомое всему миру здание — дом Алана Ричмонда, одного из ключевых элементов в схеме, разработанной Салливаном и Лордом. Однако сегодня Салливан не думал о делах. В отличие от Лорда. Но тот был достаточно проницателен и не показывал этого. Сегодня он здесь для того, чтобы поддержать своего друга. Чтобы выслушать излияния горя, чтобы дать Салливану скорбеть по его шлюхе. Чем быстрее это закончится, тем скорее они смогут перейти к действительно важным делам: к следующей сделке.
— Панихида прошла хорошо, все надолго ее запомнят.
Лорд тщательно подбирал слова. Уолтер Салливан был его давним другом, однако дружба эта была основана на отношениях клиента и его юриста, и посему фундамент ее мог претерпеть неожиданный сдвиг. Кроме того, из всех знакомых Лорда Салливан единственный заставлял его нервничать; он не чувствовал полного контроля, сознавая, что имеет дело с человеком, который ни в чем ему не уступает, а во многом и превосходит.
— Да.
Салливан продолжал смотреть на улицу. Ему казалось, что он в конце концов убедил полицию в том, что двухстороннее зеркало никак не связано с преступлением. Другое дело, насколько убедил. В любом случае для человека, не привыкшего к подобному, это был крайне затруднительный момент. Следователь — его фамилии Салливан не запомнил — не оказал ему должного уважения, что привело старика в ярость. Он считал, что все должны относиться к нему с уважением. Усугубляло все и то, что Салливан сильно сомневался в способности местной полиции найти виновных.