Вечный попадос IV (СИ)

Кира отставляет стакан в сторону и смотрит чуть ли не с жалостью:
— Моим старым знакомым. Проклятый архат почему-то уверен, что он до сих пор для меня важен.
Усмехаюсь:
— А это не так?
Девушка долго молчит, будто подбирает слова.
— Это прошлое, — произносит она медленно. — Теперь всё по-другому. Новый мир, новая жизнь. Иная я.
Спрашиваю тихо:
— Того знакомого звали Джако?
— Ну вот! А ты ещё делаешь вид, что ни при чём! — фыркает девушка. — Что же пообещал тебе архат за то, что подберёшься ко мне поближе?
Откидываюсь на спинку стула:
— Можешь не верить, но я про этого типа впервые слышу. Мне больше интересно, что случилось после того, как я… в смысле, Джако умер.
На застывшем, будто маска, лице Киры непроизвольно дёргается щека. Ух, кажется, я спрашиваю что-то не то.
— Спроси у архата, — голос Киры скрипит несмазанным колесом. — Он тот день вовек не забудет.
— Ладно, — соглашаюсь покладисто. — А где мне его найти?
— Да ты издеваешься! — вдруг вызверяется Кира. — Знала бы, где этот таракан прячется, давно бы прихлопнула!
С некоторым сожалением встаю с так и не насиженного толком места.
— Значит, буду искать, — вздыхаю, бросая прощальный взгляд на графин с водой. Всё-таки хоть что-то пить тут — плохая идея. — Спасибо за информацию.
Глаза Киры округляются. Она изумлённо смотрит, как я выхожу из кабинета. Кажется, надеется даже, что я сейчас перестану ломать комедию и вернусь.
Напрасно. Ведь она ясно дала понять, что нормально разговаривать не собирается. С чего бы мне её уговаривать?
Захлопываю дверь и, ничтоже сумняшеся, топаю по незнакомому коридору. Авось куда-нибудь выйду.
— Джако!
Резкий окрик меня не останавливает. Отзываюсь только:
— Что, всё-таки хочешь о нём поговорить?
— Ещё скажи, что ты — не он, — голос девушки приближается. А я немного притормаживаю, чтобы у неё получилось меня догнать. — Тогда я совсем перестану понимать, чего тебе надо.
— Я и сам не знаю, — оборачиваюсь. Подобравшаяся уже вплотную Кира замирает на месте, пытливо меня разглядывая. — Ни кто я такой, ни чего мне надо. Просто вдруг оказался в незнакомом городе и без понятия, что тут должен делать. Что случилось после того, как Саерус меня прикончил?
— Вселенная… схлопнулась, — будто в шутку произносит она. Но голос и взгляд остаются серьёзными. — Её создатели прогнили насквозь, а хаос, который они наплодили, проще стереть вместе с ней, чем выкорчёвывать по кусочкам.
Недоверчиво прищуриваюсь:
— Схлопнулась, говоришь? Сама?
Кира вдруг залихватски ухмыляется:
— Нет, конечно! Эти неудачники сопротивлялись изо всех сил. Но я была сильнее.
— Ты всех убила?
— Ага, — кивает с таким видом, будто совершила что-то хорошее. — Кроме Саеруса. Его я забрала с собой.
Ну вот, я всё понял.
У Киры поехала крыша.
— А что насчёт мира, в котором мы находимся? — уточняю осторожно.
Девушка пожимает плечами:
— Сотворила новый, подумаешь. Нужно же было как-то развлекаться в этой вечности. Идеальное общество само себя не построит.
Ага, идеальное. Припоминаю послушание и раболепство встреченных мной людей. И страх, мелькающий в их глазах.
— И чем тогда ты отличаешься от тех, кого уничтожила? — спрашиваю раньше, чем получается себя остановить. Опасно учить жизни существо, которому под силу уничтожить целую вселенную. Ну да ладно, скажу как есть. — Они творили, что хотели, и ты делаешь то же самое. Людям, которые тут живут, даже шагу ступить без твоей воли нельзя. Ты не заигралась?
Кира хмурится: с такой стороны на свои действия она явно не смотрела.
— Я не… — начинает, но тут же замолкает, прикусив губу.
Пол под ногами вздрагивает. Стены будто подпрыгивают и ухают вниз. Весело у них тут, ничего не скажешь.
Обхохочешься.
— Саерус, — шипит побледневшая девушка. — Добился своего всё-таки.
Она резко бросается вперёд и отталкивает меня в сторону. От неожиданности не успеваю затормозить и впечатываюсь в стену. Ну и силища у неё…
Пока я бодаюсь со стеной, Кира проскакивает мимо и выбегает в дверь, к которой я направлялся совсем недавно. Видно, там действительно находится выход, что несказанно радует.
  
Шум тем временем до предела усиливается. Грохот и взрывы звучат так близко, будто находятся прямо за стеной. Идти туда совсем не хочется.
Но, пока я сомневаюсь, воцаряется тишина, ещё более зловещая, чем самый страшный шум.
Приоткрываю дверь и осторожно выглядываю.
Ого, а эти ребята умеют повеселиться.
Не знаю, что за помещение здесь было раньше, но от него остались лишь обгоревшие стены. Над головой, сквозь почти полностью разрушенную крышу, виднеется вечернее небо с первыми звёздами.
А впереди горделиво стоит Кира, у которой, кажется, даже причёска не растрепалась.
Напротив неё, на коленях, стоит совершенно лысый мужик, в котором я с трудом узнаю бывшего друга детства. В основном — по зелёному пламени, непримиримо полыхающему в глазах. Побеждён, но не сломлен, надо же.
— …пытаться меня обмануть, Саерус, — продолжает Кира речь, на начало которой я не успел. — Любому терпению приходит конец. И твоё время тоже на исходе.
Лысый бесстрашно ухмыляется:
— Ты ничего мне не сделаешь, Нонем. А знаешь, почему? Потому что я единственный, кто связывает тебя с прошлым.
— Не единственный, — хмыкает Кира. И оборачивается, широким жестом приглашая меня войти.
Делать нечего, подхожу поближе к старым знакомцам.
— Привет, Саерус, — проявляю вежливость, хоть этот придурок её не достоин. — Вот уж не думал снова увидеть твою рожу.
— Как и я твою, — не остаётся в долгу поганец. — Не знал, что ты у нас ещё и бессмертный.
— Какой есть, — не пытаюсь переубедить. В прошлый раз я точно умер, поэтому ни о каком бессмертии речи быть не может.
— Нашла замену, значит? — в голосе Саеруса сквозит злость. — После всего, что я для тебя сделал?
Девушка усмехается:
— Что же ты сделал? Выждал время и вонзил нож в спину? Очень приятно.
— А чего ты хотела? — злится лысый ещё сильнее. — Мало того, что не дала сдохнуть вместе со всеми, так ещё и большей части сил лишила. Изуродовала. Держала при себе, как домашнего питомца… Нужно продолжать?
— Это твоя кара, — Кира, напротив, чуть ли не мурлыкает. — За свои поступки нужно отвечать. Иногда не хватит даже миллиарда лет…
— Я вам не мешаю? — раздражённо прерываю этот междусобойчик. — Будто за семейной ссорой наблюдаю.
— Не семейной, — качает головой Кира. — Он предатель, а я его наказание. Вечное.
Хм. Да они тут, по ходу, все поехали! Надеюсь, сие не заразно.
— Ну и что, — только и могу поинтересоваться, — тебе от такого реально полегчало?
Вместо девушки отвечает Саерус:
— Если бы! Эта стерва только выглядит спокойной. На самом деле…
Подробностей узнать не получается: невидимые путы, держащие Саеруса на коленях, стягиваются сильнее, заставляя его замолчать.
— Я не могла простить то, что он тогда сделал, — бурчит девушка, краснея. — И думала, что ты…
Она внезапно ахает, а в следующее мгновение нас с ней вжимает в пол невиданная сила. Застываем как статуи, даже руку поднять не получается.
— Надо же, — Саерус, как ни в чëм не бывало, поднимается на ноги и отряхивает колени. — А ты, оказывается, романтичная особа, Нонем. И что только нашла в таком задохлике?
Лицо Киры кривится как от боли, но голос звучит насмешливо:
— То, чего больше ни в ком не находила. Я могу повернуться к нему спиной.
— Что ж, — сказанное, кажется, не производит на Саеруса никакого впечатления. — Совсем скоро тебя это волновать перестанет.
Не знаю, что мне не нравится — то, как он произносит эти слова, или быстрый, почти незаметный взгляд вверх. А потом в тёмном небе над разрушенной крышей вдруг вспыхивает солнце.
Один из его лучей выхватывает фигуру Киры, словно прожектор.