Песня русалки

Я удивленно вскинула брови.
— Вещь, которую я забыла?
— Да, вы оставили у меня в комнате, когда заходили проведать мое здоровье и попрощаться, — ровно ответил Анкер, доставая из кармана камзола слишком хорошо знакомый мне медальон.
Вложив его в мою руку, он слегка склонил голову в поклоне, развернулся и ушел, не пожелав даже удачного пути.
— Что это такое? — вопрос Гаркона заставил меня отмереть.
— Ничего важного, просто безделушка, — ответила я, забираясь в карету.
И только оказавшись в салоне одна, позволила слезам побежать по щекам. Никогда и ничего мне не хотелось так сильно, даже сбежать от бургграфа, как сжать сейчас эту проклятую звезду и проколоть ей палец.
Глава 22. Последняя песня
Подводное царство было так же прекрасно, как мне помнилось, и даже лучше. Мраморные стражи стояли на пороге города, утопая ногами в морском льне, чьи зеленые стебли мягко колыхались в потоках воды. Между стенами домов красным ковром стелились кустистые родимении, а на их плоских листах сверкал золотыми искрами прилипшие песчинки. Между алыми зарослями встречались ярко-зеленые полянки — это приткнувшись друг к другу пушистыми боками росли шарики морского мха.
Я плыла неторопливо, с наслаждением чувствуя невесомость тела в воде, и озиралась по сторонам.
Там, наверху, все было тусклым и приглушенным, нужно было вглядываться, чтобы различать нюансы оттенков. Здесь же сочность цветов с непривычки слепила глаза. Я чувствовала себя так, будто после долгой глазной болезни зрение вернулось в полную силу, и мир снова обрел былую красочность.
И все же я все равно скучала по суше. Прошло несколько недель, и время сгладило неприятные воспоминания. Я поняла, как много интересного меня окружало, но я не обращала на это внимание, постоянно находясь в страхе. Я скучала по небу, облакам, восходам и закатам. А еще… по людям, которые остались там, наверху.
Помню, как тетушка Йори распекала меня в первую нашу встречу. Она ворчала несколько часов, когда узнала, сколько раз я пела свадебную песнь.
— Молодые, зеленые, учиться не хотят, а замуж — пожалуйста. Только голос появится, так сразу хвостом махнула, на сушу выползла и давай любиться. Ты вообще слушала, что тебе старшие сестры рассказывали?
Я непроизвольно сжалась, почувствовав себя маленькой девочкой, которая стащила без спросу банку засахаренных водорослей. Но все же решилась возразить:
— Йори, ну не ругайся ты так, я же не совсем дурочка. И не по своей воле пела. Да я уже умереть была готова, лишь бы больше никогда не открывать рот. Но меня, вообще-то, никто не спрашивал, хочется мне петь или нет. Еще повезло, что обошлось одними песнями и не пришлось с ними…
Тетушка перебила меня, снова заворчав, но на этот раз уже не так зло:
— Да знаю я, что тебе пришлось не сладко. Но нельзя, слышишь, нельзя всем подряд петь свадебную песню. Ты не морская ведьма и поешь ее, тратя свои жизненные силы. Если в этом нет любви или хотя бы настоящей страсти, песня начинает тебя истощать. Тебе вообще повезло, что обошлось без тяжких последствий. На третий раз у тебя могли начать выпадать волосы или того хуже — зубы! Волосы я бы тебе новые еще вырастила, а без зубов ходила бы красивой… Если бы вообще в своем уме осталась.
Говорить о том, как я пыталась помочь себе с помощью солевых ванн, я не стала, щеки и так уже горели от стыда. Я действительно не знала о том, что свадебную песнь нельзя петь без любви… Сестры, видимо, не сомневались в моих чувствах к Гаркону, и потому ничего не сказали…
А вот от описываемой тетушкой картины последствий меня прошибло холодным потом. На мгновение представила себя лысой, с мягким беззубым ртом и безумным взглядом, бормочующей что-то бессвязное. Передернулась, отгоняя жуткое видение. В конце концов, все уже обошлось. Я поступила наилучшим образом, какой смогла придумать в тех обстоятельствах. Нет ничего бессмысленнее, чем корить себя за прошлое. Былого не воротишь, а больше петь свадебную песню по принуждению я не буду. Впрочем, смогу ли я вообще когда-то ее спеть, оставалось большим вопросом.
 
Я знала, что это глупо, но все равно каждый день плавала туда. На тот остров, на котором все началось. Понимала, что никогда больше не увижу Анкера, а даже если повезет встретиться, он даже не поймет, кто я такая. Но я-то не могла забыть всего, что произошло. Хотя порой мне и начинало казаться, что я просто все выдумала. Не знаю, что я хотела найти на том острове. Одно было ясно точно: русалочка, которая несколько месяцев назад плыла навстречу жениху, думая, что сегодня ее самый счастливый день в жизни, куда-то исчезла.
Глядя на Гаркона я все еще испытывала радость, что он жив и здоров. Но мое сердце больше не замирало от блеска его белозубой улыбки. Мне не хотелось проплыть с ним по коралловой аллее, держась за руки. Или валяться на мягком ковре ламинарий, обнявшись. Сами того не замечая, мы начали избегать друг друга. Не было какой-то неловкости, просто нам будто больше нечего было сказать друг другу. С бывшими подругами и сестрами я тоже чувствовала себя не в своей раковине. История моих злоключений уже была рассказана во всех подробностях и не один раз, так что всем надоела. А повседневные хлопоты и веселая болтовня русалок, так радовавшие в первые дни, через неделю как будто растеряли для меня свою прелесть.
И я все чаще предпочитала проводить время одна.
Мне нравилось подплывать к пляжу, садиться на камень, обхватив руками колени, и просто смотреть на берег, пока холодный ветер играл с волосами, стараясь запутать их покрепче.
Я думала о том, почему морская богиня решила, что людям не стоит ничего знать о русалках. Так крепко обиделась на бывшего возлюбленного? Или что-то не поделила с родными? Люди и вправду коварны, жестоки и злы. Но не все из них. Мне было жаль, что я никогда больше не смогу посмеяться с Ирмой. Узнать, смогла ли она закрыть долговой договор и зажить тихой жизнью. Погулять по людским городам не как пленница, мечтающая о побеге, а как свободная девушка, с любопытством открывающая для себя новые обычаи, характеры и виды.
И, конечно, мне было больно, что меня никогда не вспомнит Анкер. Стерлись ли полностью воспоминания о времени, проведенном со мной? Или магия заменила мой образ какой-то другой девушкой из дома утех? Эти мысли порой вызывали злость, но чаще заставляли чувствовать горечь утраты. Я никогда не загадывала так далеко, чтобы представить нас с Анкером вместе. Не представляла, как мы проводим всю жизнь вместе, как делала когда-то, влюбившись в Гаркона. Но все равно чувствовала себя обворованной заклятьем забвенья, которое будто объявило все пережитое мной чем-то пустым и незначительным. Недостойным памяти.
Сегодня я опять приплыла к острову и села на большой валун. День ничем не отличался от прошлых, только небо в этот раз было серым и хмурым. Скупо моросил мелкий дождь, ветер трепал мокрые волосы, и долго сидеть не хотелось. Я уже было думала прыгнуть и поплыть обратно, когда на берегу показалась высокая худощавая фигура в черном камзоле.
В груди что-то болезненно кольнуло, быстрее, чем в голове появилась первая мысль.
Не может быть.
Мысли закружились вихрем, перебивая одна другую. Откуда? Как? Он же ничего не помнит. И никогда здесь не был. Может, думать о ком-то слишком часто опасно? И глаза начинают видеть то, чего на самом деле нет?
Даже если и так, я была не против продолжать обманываться. Замерев ледяной статуей на камне, я следила взглядом, как мужчина ускоряет шаг, приближаясь к линии прибоя. Отсюда уже можно было разглядеть черты его лица. И я до слез напрягала глаза, боясь, что стоит мне моргнуть, и идущий ко мне Анкер растает, как и положено призраку памяти.
Но он подходил все ближе, и его фигура становилась все более четкой. В какой-то момент мне стала безразлично, насколько реально происходящее. И я позволила себе сойти с ума, сорваться с камня и побежать навстречу, чтобы через мгновение оказаться стиснутой в крепких объятиях.