Хранимая троллем (ЛП)

— Мать Земля, спаси меня, если я попрошу тебя о том, что мне действительно нужно, я никогда себе этого не прощу.
О, моему бедному малышу нужна разрядка. Конечно, она ему нужна. Я его завела, и он думает, что я оставлю его страдать.
— Детка, я позабочусь об этом. Не волнуйся.
Опираясь на его плечи, я покачиваю бедрами. Дайн громко ругается. Затем его руки сжимают мою задницу и пригвождают меня к месту.
— Омейка, если ты будешь продолжать в том же духе, я испорчу эти брюки и твое платье и оставлю неприятный ожог на одной из моих любимых вещей в этом мире. Так помоги же мне, я позволю тебе делать со мной все, что ты захочешь. Только позволь мне отвести тебя туда, где мы сможем сделать это безопасно для тебя.
Я дуюсь, киска жаждет трения. Хотя он слишком силен.
— Все, что я захочу?
На лице у него страдальческое выражение.
— Только не это. Омейка, только не это!
— Ты сказал все, что угодно, и это единственное, чего я хочу больше всего на свете. Разве мы не можем просто попробовать? Просто проведи ритуал, и я покажу тебе. Я выдержу. Поверь мне.
Дайн издает сдавленный смешок.
— Я не уверен, что правильно объяснил. Потому что все не так просто. Для этого потребовалось бы оказаться на земле, из которой я вылупился.
— ОК, — в этот момент я готова практически на все. Мой клитор пульсирует, требуя внимания. Более того, мой канал кажется таким пустым, зная, что его большой, возбужденный член прямо здесь, умоляет о моем внимании. — Где это?
— Исландия.
Я почти уверена, что заслуживаю медали за то, что не кричу!
Вместо этого я нежно целую его.
— Тогда мы можем попробовать? Пожалуйста, скажи, что мы можем попробовать. Я хочу сделать тебе так хорошо.

15
Хисондайн
Как я позволил ей заставить меня согласиться, что это хорошая идея?
Ее спелая маленькая пизда наполовину убедила меня прошлой ночью. Ее аромат довел меня до полуобморочного состояния, пока она извивалась у меня на коленях, так сладко терзая мой член.
Конечно, я не мог оставить ее в нужде.
Нет. Я отвел Омейку к себе и лизал ее хорошенькую маленькую щелку, пока она не выкрикнула мое имя.
Я очень горжусь тем, что хорош в этом. Когда я берусь за что-то, я обязательно учусь быть лучшим. Возможно, я пока не лучший в вылизывании киски Омейки, но я буду лучшим. Я сотру любого другого парня из ее памяти, по одному лизанию за раз.
Конечно, это повергло меня в агонию. Омейка, чистое сокровище, позаботилась бы обо мне, но мне не нравится, что она может обжечься. Поэтому я жду и страдаю.
Теперь пути назад нет.
Ровное дыхание Омейки говорит мне, что она все еще спит. Ее мягкое, соблазнительное тело прижимается ко мне в изготовленном на заказ кресле моего частного самолета. Она так красива, что это причиняет боль. Это как физическая боль внизу живота. Вероятно, не помогает и то, что в любой данный момент я, по крайней мере, наполовину возбужден от одной мысли о том, что для нее будет означать выполнение ритуала со мной. О том, что она значит для меня. И я эгоист, потому что до сих пор не сказал ей.
Я не буду связывать ее узами брака. Я, блядь, буду ходить за ней по пятам, как потерявшийся щенок. Я найму команду охраны, чтобы следить за ней. Я позабочусь о том, чтобы никто другой не смог к ней прикоснуться. Но я не буду заставлять ее остаться со мной, если она не захочет. Не тогда, когда она увидит, какой я. По крайней мере, я думаю, что не заставлю. Мне просто остается надеяться, что я смогу побороть инстинкты, побуждающие меня беречь ее как сокровище, которым она и является.
Некоторое время спустя она поднимает голову и, моргая, смотрит на меня.
— Я что, заснула?
Я улыбаюсь ей сверху вниз.
— Только на мгновение.
Она смотрит на свой телефон и фыркает.
— Ты знаешь, что есть такая вещь, как быть слишком милым со мной. Разве тебе не было неудобно?
 
Я ерзаю на стуле, отчетливо ощущая пульсирующую выпуклость в брюках.
— О, поверь мне. Мне неудобно, но не потому, что ты спала.
Она бросает на это взгляд, от которого становится только хуже.
Я с шипением выдыхаю.
Омейка садится.
— Дайн…
— Не надо, — я качаю головой. — Мы в нескольких часах езды. Я могу подождать. Я буду ждать.
На ее хорошеньком личике появляется выражение беспокойства, но она кивает.
— Хорошо. Может, мне пойти посидеть где-нибудь в другом месте?
Моя рука сжимается на ее бедре, прежде чем я успеваю подумать, напугает ли это ее. К счастью, она только улыбается.
— Нет. Не уходи, — не важно, что в самолете ряды пустых кресел. — Я хочу, чтобы ты была прямо здесь.
— Тогда я буду рядом, детка.
Она снова прижимается ближе, и ее грудь трется о мою руку. Это все, что нужно. Мой член пульсирует. Я сдерживаю стон. Она вот-вот будет моей. В считанные часы.
Только она не будет моей, не так ли?
Не совсем. Потому что она не узнает.
Я вздыхаю.
Это все равно лучше, чем я когда-либо мечтал.

Поездка на машине из аэропорта немного менее утомительна. Вместо того, чтобы проводить время у меня на коленях, Омейка смотрит в окно и пристально разглядывает пейзаж, как будто там есть на что посмотреть за пеленой серых облаков и милями упругой зеленой травы. Мы проезжаем поле, где толстые пони с лохматыми гривами поворачивают головы, чтобы посмотреть на проезжающий внедорожник. Омейка вздыхает.
— Здесь все так красиво.
Я смотрю на нее, чтобы понять, шутит ли она. Возможно, она действительно может найти красоту здесь. Если она может найти красоту во мне, то она может найти ее где угодно.
Я указываю на подъездную дорожку к ферме.
— На этом конном заводе разводят лучших лошадей в Исландии. Они всемирно известны. Я думал о его покупке, когда заработал свой первый миллиард.
Она поворачивается и смотрит на меня.
— Твой первый!?
Ладно, я не могу сдержать самодовольного выражения, которое появляется на моем лице. Может, у меня и нет внешности или обаяния, но, по крайней мере, это у меня есть. Это причина, по которой она здесь, не так ли? Можно извлечь из этого максимум пользы.
К тому времени, как мы выезжаем на бездорожье, я покрываюсь потом. А тролли потеют нелегко. Он сочится из моих пор, как горячая магма, обжигая на ходу. Я испорчу свой костюм, если буду продолжать в том же духе, но с этим ничего не поделаешь.
Матерь Земля, она нужна мне.
Водитель ведет внедорожник по каменистой тундре к нижнему склону Геклы, вулкана, который создал меня.
— Итак, как именно это работает? — Омейка ерзает на сиденье, чтобы посмотреть на меня с обеспокоенным выражением лица.
— Это не привяжет тебя ко мне. Тебе даже не обязательно трахаться со мной, если ты этого не хочешь. Ритуал просто сделает тебя невосприимчивой к теплу моего семени. Вот и все, — я думал, это успокоит ее. Но это не совсем правда. По крайней мере, это привяжет меня к ней, но я намерен сделать остальное правдой. Несмотря на это, складка между ее бровями становится глубже.
— О.
— Если ты не хочешь…
Ее маленькая ручка протягивается и сжимает мое бедро, заставляя меня подавить стон.
— Я хочу!
Спасибо Мать.
Я вывожу ее из машины, обнимаю одной рукой, чувствуя холод в воздухе. Омейка благодарно прижимается ко мне, и это заставляет мое сердце радостно гулко забиться в груди.
Я сказал водителю подождать дальше по склону. Ему незачем любоваться ее красотой. Сегодня она только для меня. Как только я даю ему сигнал, он уезжает и ждет моего звонка, чтобы забрать нас.
Теперь мы вдвоем, одни на склоне горы.
Мое сердце бьется быстрее.
Она действительно пойдет на это?
Могу я?
Я, должно быть, сумасшедший. За исключением того, что я схожу с ума от тоски по ней. Так что это логичный выход. Просто возможно, это сработает.