За кровь и деньги (ЛП)
Помимо того, что Кови был мужем Изуми, он был отличным биологом. Кроме того, ему нужна была работа. Уэйн Ротбаум и Ахмед Хамди с энтузиазмом приняли его в команду. Запуск новой компании, которая должна была объединить Aspire Therapeutics с Covalution BioSciences, откладывался несколько месяцев. Ван Везель решал вопросы финансирования в Голландии. Ротбаум не мог начать раунд финансирования до тех пор, пока ван Везель не будет готов.
Тем временем Хамди, Изуми, Сальва и голландские ученые отложили свои жизни, чтобы работать по заказу в таких местах, как гараж Изуми. Их сбережения иссякали. Без финансирования они мало чего могли добиться. Им всем нужна была помощь Ротбаума, чтобы сохранить свою мечту.
Ротбаум предоставил команде заем в размере 1,6 млн. долл., поскольку ситуация с денежными потоками сотрудников-основателей оказалась настолько напряженной. По его словам, позже он включит этот кредит в первый раунд финансирования. Эти деньги позволили Хамди начать работу над химией и производством препарата, а также приступить к доклиническим испытаниям.
Хамди и Изуми решили испытать препарат ибрутиниб на здоровых мышах. Знакомый Изуми ученый из Стэнфорда сказал, что у него есть несколько лишних мышей и он может пронести ее в университетский центр медицинских испытаний на животных. Чтобы испытать оба препарата, Изуми должна была провести пероральный гаваж - ввести экспериментальные лекарства через горло мышей в их живот с помощью иглы.
Лабораторных мышей достать на удивление сложно. Изуми уже много лет не занималась подобной работой и очень переживала, что может допустить ошибку и убить драгоценных мышей, которых ей подарил друг-ученый. Она решила купить мышь в ближайшем зоомагазине и потренироваться в домашней лаборатории в гараже. В магазине она купила клетку и мышь. Когда она подошла к кассе, Идзуми дали бланк для заполнения. В магазине не продавались кормовые мыши. Она должна была подтвердить, что покупает мышь как домашнее животное, а не как корм для змеи или для других целей. Стоя у кассы, Изуми не знала, что делать. Она подписала бланк, купила мышь и отдала ее своим детям в качестве домашнего животного. Они назвали ее Шаника.
Вскоре Изуми оказалась в захудалом районе города, в магазине с тусклым освещением, где продавались кормовые мыши. Изуми купила пять мышей, но одна из них ей понравилась, и она усыновила ее, назвав Лаки. Таким образом, у нее осталось четыре мышки для тренировок и все больше мышей-домоседов.
Что касается четырех оставшихся мышей-кормилиц, то Идзуми вскоре поняла, что не потеряла хватку. Она была готова к выполнению своей тайной миссии в центре тестирования животных в Стэнфорде. Связной Изуми провел ее и Хамди через двери службы безопасности. Они надели белые халаты и вошли в лабораторию. Осторожно, чтобы не вызвать подозрений, Изуми приступила к работе и занялась лечением мышей. На следующий день они снова пробрались в лабораторию и смогли увидеть результаты. Эксперимент показал, что голландский BTK оказался не только эффективным, но даже более действенным, чем ибрутиниб, подавляя активацию В-клеток в меньшей дозе. После дней, проведенных в гараже, и ночей, проведенных в заботах об оплате счетов, Идзуми теперь видела реальный путь вперед.
Ван Везель, наконец, нашел решение проблемы финансирования, так что деньги уже были, хотя и скромные. На встал вопрос о том, как назвать компанию? Биотехнологи решили назвать компанию просто Acerta Pharma. Acerta - это аббревиатура, обозначающая первые инициалы калифорнийских и голландских основателей - Ахмеда, Циско, Эдварда, Ракель, Тьерда и Алларда. Все, кроме Ротбаума. Им даже в голову не пришло включить Ротбаума. Собственно, именно это и раздражало его больше всего. Если калифорнийские и голландские основатели Acerta думали, что Ротбаум будет играть роль пассивных, тупых денег, то они жестоко ошибались.
Основатели Acerta стремились сразу же начать активное развитие компании. Ротбаум стал председателем совета директоров Acerta и сразу же возглавил первоначальное финансирование в размере 6 млн долларов США в начале 2013 года. Оно было структурировано как первый этап многостороннего раунда финансирования серии А. Другими инвесторами выступили BioGeneration Ventures ван Везеля, хедж-фонд Perceptive Advisors Джо Эдельмана, провинциальное управление по развитию Нидерландов и калифорнийский инвестиционный фонд.
Ротбаум и Эдельман были биржевыми трейдерами. Теперь эти два нью-йоркских инвестора превращались в венчурных капиталистов, вкладывающих деньги в частную компанию на стадии ее основания. Традиционно хедж-фонды не работали таким образом. Но такие парни, как Ротбаум и Эдельман, заметили, что наиболее перспективные новые компании не ищут раннего финансирования на фондовом рынке. Если бы эти компании стали успешными, то инвестирование на начальном этапе было бы наилучшей точкой входа и обеспечило бы наибольшую финансовую отдачу. Очень небольшое число хедж-фондов, специализирующихся на торговле технологиями, уже совершили этот переход, начиная с Чейза Коулмана, чей нью-йоркский хедж-фонд Tiger Global Management инвестировал в Facebook, когда гигант социальных сетей еще был частной компанией.
Теперь Ротбаум и Эдельман привнесли тот же образ мышления в биотехнологии, помогая открыть новый поток денег, который вскоре должен был захлестнуть отрасль. Ротбаум уже инвестировал в Calistoga на поздних стадиях ее финансирования как частной компании. В Acerta Ротбаум и Эдельман инвестировали в самом начале. Том Туральски, аналитик хедж-фонда Эдельмана, который начинал свою карьеру, работая на Ротбаума, вошел в совет директоров Acerta в качестве представителя Эдельмана. В течение нескольких лет инвесторы хедж-фондов со всей Уолл-стрит делали ставки и вливали капитал в частные биотехнологические стартапы.
Хамди стал генеральным директором и главным врачом Acerta, а Изуми - руководителем отдела клинических разработок. Франциско Сальва занял должность финансового директора, а двое голландских ученых, Аллард Каптейн и Тьерд Барф, руководили доклиническими разработками и производством препаратов. Acerta была создана как нидерландская компания в соответствии с голландским законодательством, поскольку фонд ван Везеля привлек для сделки часть голландских государственных средств и должен был инвестировать в голландскую компанию. Свой препарат для ингибирования BTK они назвали ACP-196 - что расшифровывается как Aspire Covalution Pharma-196.
После создания Acerta Каптейн и Барф выпустили пресс-релиз, в котором объявили о создании новой компании. Они были уволены из большой фармацевтической компании и пережили много месяцев неопределенности. Теперь они успешно выкупили ACP-196 у Merck, получили финансирование и были готовы продвигать свой препарат.
Ротбаум пришел в ярость из-за пресс-релиза. Он хотел действовать в условиях полной секретности. Ротбаум был призраком Интернета, практически не поддающимся идентификации. Он ожидал, что Acerta будет управляться таким же образом. У Acerta не было своего сайта, а пресс-релизы в будущем были запрещены. Новым сотрудникам не разрешалось указывать имя своего нового работодателя в профиле на LinkedIn. "Только параноики выживают", - объяснил Ротбаум Изуми. У Ротбаума были очень конкретные представления о том, как сделать такую компанию успешной. Реализовать их предстояло Хамди. Держать всех в узде будет одной из его самых сложных задач на посту генерального директора Acerta.
Дед Уэйна Ротбаума занимался оптовой торговлей слесарными изделиями и путешествовал по Соединенным Штатам, продавая свой товар. В каждую командировку он привозил с собой бублики или другие нью-йоркские деликатесы, чтобы лично поприветствовать своих клиентов. Ротбаум подхватил эту традицию и стал подражать ей, привозя с собой все, что попадало в Нью-Йорк под горячую руку . В 2013 году это были кексы Baked By Melissa. Он появился в Тысяче Дубов, штат Калифорния, с белыми коробками, раздавая их в конференц-зале штаб-квартиры Amgen, одной из крупнейших биотехнологических компаний страны.