За кровь и деньги (ЛП)

Стаудт был одним из единственных участников встречи в Денвере, кто не придал значения ингибитору BTK компании Pharmacyclics. В связи с проведением конференции компания Pharmacyclics попыталась создать некоторый ажиотаж, официально объявив о начале лечения пациентов в фазе 1 исследования PCI-32765. Доклиническая группа компании также выступила на конференции с 15-минутным докладом о работе, проделанной с ингибитором BTK при лимфоме, включая ранние данные исследования PCI-32765 на собаках, у которых лимфома развилась естественным путем. Поскольку рак у одной из четырех собак частично отвечает на лечение, ранние данные исследования на собаках не вызвали особого интереса.
Даже для тех, кто работал в Pharmacyclics, было далеко не очевидно, что этот препарат стал приоритетным. Компания, конечно, не занималась ингибиторами BTK. У препарата даже не было официального названия.
Более того, другой препарат компании Pharmacyclics для лечения рака крови - ингибитор HDAC - привлекал больше внимания. Занимая должность руководителя отдела развития бизнеса, Маки Занганех использовала свои связи во Франции, чтобы заключить сделку с Laboratoires Servier, второй по величине французской фармацевтической компанией. Компания Servier приобрела неамериканские права на ингибитор HDAC за 11 млн. долл. Servier также согласилась заплатить 4 млн. долл. за исследования препарата и согласилась на еще 24,5 млн. долл. поэтапных выплат, что принесло Pharmacyclics некоторую сумму денег.
Но компании требовалось гораздо больше.
 
Глава 5. Уолл-стрит
Группа Траута предупреждала их: "Будьте готовы к этому". Боб Дагган, Гленн Райс и Франциско Сальва наняли Trout Group для консультирования по вопросам потенциальных инвесторов, а затем совершили поездку в Нью-Йорк с целью представить Pharmacyclics хедж-фондам и инвестиционным компаниям. Представители Trout Group сообщили руководителям Pharmacyclics, что следующая встреча будет отличаться от обычных презентаций в PowerPoint и вопросов и ответов. "Иногда он может быть очень жесток. Он может обвинить вас во лжи".
Встреча была назначена с Уэйном Ротбаумом, трейдером, специализировавшимся на акциях биотехнологических компаний. Там же будет присутствовать еще один человек - Томас Туральски. "Он любит объединять людей со своим другом Томми", - сказали им. "Томми работает на Джо Эдельмана".
На фоне нехватки денежных средств у Pharmacyclics и личных кредитов, взятых для поддержания компании на плаву, Дугган планировал летом 2009 г. провести размещение акций, которое должно было привлечь 24 млн. долл. от существующих акционеров Pharmacyclics. Цель продажи акций заключалась в том, чтобы профинансировать деятельность компании и помочь начать испытания лекарственных препаратов, которые были необходимы компании для начала работы. Чтобы завлечь инвесторов, Дагган собирался приобрести акции наравне с ними, конвертировав в акции Pharmacyclics 6,4 млн. долл. из предоставленных им на сайте срочных кредитов. Он не будет забирать деньги со стола или покупать акции по более низкой цене. Для Даггана это было воплощением в жизнь философии обмена на изобилие.
Сидя в кабинете Уэйна Ротбаума, Дагган знал, как поступить в данной ситуации. Он часто оказывался по ту сторону стола Ротбаума, когда потенциальный инвестор оценивал менеджмент. Даже в условиях Великой рецессии Дагган не считал, что в экономике существует дефицит денег или идей. Не хватало только доверия к идеям. Ключ к укреплению доверия заключался в том, чтобы делать то, о чем вы говорите, и не обещать того, чего вы не можете достичь.
Райс и Сальва сделали большую часть выступлений, представив презентацию о разработке Pharmacyclics, включая ингибитор HDAC и препарат для снижения свертываемости крови. Райс уделил много времени ингибитору BTK, подчеркнув, что этот препарат направлен на борьбу с лимфомой и, возможно, найдет применение в аутоиммунных заболеваниях или астме. Хроническая лимфоцитарная лейкемия не упоминалась. "Это более безопасный пероральный ритуксимаб", - повторял Райс, сравнивая его с известным препаратом моноклональных антител, применяемым при раке крови, который был разработан компанией Idec, одним из основателей которой Ричард Миллер стал несколько десятилетий назад. Ротбаум и Туральски засыпали их вопросами.
 
Ротбаум не обратил особого внимания на Райса, но Дагган произвел на него сильное впечатление. Дагган немного рассказал о своей биографии, в том числе о компании Ethernet и о печенье, которое он испек и которое попало в McDonald's. В остальном Дагган сидел почти молча. Он внимательно следил за тем, что говорили Ротбаум и Томми Туралкси, и отвечал, когда мог.
Со своей точки зрения Ротбаум отметил, что Дагган не делал вид, что знает то, чего не знает, и внимательно слушал. В нью-йоркском инвестиционном сообществе, занимающемся биотехнологиями, о Даггане ходила молва: "парень, чьи предприятия всегда приносят деньги". Ротбаума не волновало, что у Даггана не было опыта работы в биотехнологиях, и еще меньше его волновало, куда Дагган ходит в церковь.
Дагган показался честным и прямым. Ротбаум считал его победителем.
 
Чтобы добраться от Смиттауна (штат Нью-Йорк) до Манхэттена, требуется 80 минут по железной дороге Лонг-Айленда, но путь Уэйна П. Ротбаума на Уолл-стрит был не таким прямым. Он вырос в среднем классе в Смиттауне, где смешались ирландские, итальянские и еврейские семьи. Он играл в бейсбол и футбол и жил в доме площадью 1500 кв. футов со своими младшими сестрами-близнецами. Тренер Ротбаума по футболу в средней школе дал ему прозвище - Рабби. Это были 1980-е годы.
Отец Ротбаума был совладельцем небольшой компании, предоставлявшей услуги по обеспечению безопасности розничных магазинов, и сосредоточился на продукции и продажах, в то время как его инвестиционный спонсор, ювелир, занимался финансами. В итоге ювелир организовал сделки, в результате которых акции старшего Ротбаума были размыты, и Уэйн воочию убедился, что его отца кинули. Он никогда не допустит, чтобы с ним произошло нечто подобное.
Ротбаум прошел подготовительные курсы в Университете штата Нью-Йорк в Бингемтоне, но вскоре отказался от мысли о медицинской школе и окончил его в 1990 г. с двойной специализацией - политология и психология. Затем он отправился в Университет Джорджа Вашингтона изучать международные отношения в надежде стать шпионом. Но его мечтам о международных интригах пришел конец, когда он сдавал один из вступительных тестов в Центральное разведывательное управление. Унылая комната для тестирования натолкнула Ротбаума на мысль, что работа в ЦРУ, скорее всего, не будет фантазией Джеймса Бонда, и он не стал продолжать процесс подачи документов.
Он отправился на Манхэттен, потому что ему нужна была работа. Там он прошел собеседование в стратегическую консалтинговую компанию Carson Group. Он был потрясен, когда получил работу.
В течение следующего десятилетия Ротбаум создавал в Carson Group практику в области биологических наук. С интенсивностью, которая выделяла его даже на Уолл-стрит, он изучил этот бизнес и оказался очень хорош в анализе биотехнологических активов и компаний. Ротбаум даже открыл в Carson Group инвестиционный банк, который занимался финансированием биотехнологических компаний. В помощь ему он нанял аналитика Тома Туральски, недавно окончившего Колумбийский университет, где он изучал экономику и политологию.
Затем, в 2001 году, Carson Group была продана гиганту в области информации и данных Thomson Corporation. Эта продажа стала поворотным моментом. В течение многих лет Ротбаум был отличным консультантом по сделкам в области биотехнологий. Теперь он хотел сам стать инвестором в них. Получив прибыль от продажи Carson Group (1 млн. долл. после уплаты налогов), он создал собственную инвестиционную компанию Quogue Capital, названную так в честь городка Хэмптон на Лонг-Айленде, где у него был летний дом.