Гремучий коктейль – 2
Так что в этом мире царит своеобразная детская меритократия. Наследник не тот, кто первый, а тот, кто способнее. У первенцев лишь наибольшие шансы проявить себя… либо вогнать в бездну. Опять-таки не суть, она в том, что «лишние» дети у аристократии есть, были и будут. Часть из них становится ревнителями – закрывателями порталов и убийцами чудовищ. Остальные уходят в армию, дружины, капитаны дальнего плавания и тому подобное.
Хорошо? Да. Только что делать с правами и обязанностями этих господ? Чем их стимулировать на подвиги? Известно, чем – деньгами, выплачиваемыми за потроха и обмундирование вторженцев, а также за материалы, которые могут оказаться в мире портала. Сами магические окна в другие миры такие как мы обязаны закрывать бесплатно и сразу, то есть даром.
Только вот с такой жизнью, по моим собственным расчетам и изысканиям, средний ревнитель должен приблизительно за полгода зарабатывать на неплохую лавку или мастерскую, которая уже будет приносить стабильную, пусть и небольшую, прибыль.
На этом моменте класс, до этого сверливший меня недовольными взглядами (мол, че ты тут нам про очевидное чешешь? Неприятно слышать о себе, что ты – лишний на семейном древе!), навострил уши.
Так почему этого не происходит? Пусть даже два-три года, но отважный и работящий охотник на монстров вполне может себе позволить небольшой свечной заводик…
Однако, нет, не может. Не дадут. Общество гармонично, миролюбиво, но раздроблено на сословия, каждое из которых жизненно необходимо другим. Ревнители, как защитники, стоят вне этой системы, но очень для неё важны. Им просто никто не даст разбогатеть и осесть, потому что всегда где-то есть порталы, есть монстрилы и есть те, кого эти монстрилы хотят сожрать. А значит – ревнитель должен работать.
– Ревнитель должен работать, – с удовольствием повторил я, оглядывая как скисшего, но уже не имеющего права меня заткнуть Древлина, так и класс, которому в очередной раз пихнули квадратную горькую пилюлю туда, где не светит солнце, – Взять за пример меня, уважаемые дамы и господа. Я получил за закрытие очень старого портала весьма кругленькую сумму, вы об этом, стараниями господина Ренеева, прекрасно в курсе! О чем вы не в курсе, так это о том, что приумножить каким-либо образом я эту сумму не могу! Студенту-ревнителю не продали несколько интересных пакетов акций, муниципалитет города Санкт-Петербурга отказал мне в покупке земельного участка, брокерская контора братьев Селивановых уже почти два месяца никак не напишет мне ответ на предложение о сотрудничестве! Признаться, я хотел, взяв кредит, открыть кафе у Апраксиного двора в выкупленном помещении, но оказалось, что ревнителям положены лишь краткосрочные ссуды, выдаваемые только Русским Государственным Банком! Думаете, я на этом остановился? Нет…
Со скрытым злорадством я вбил боевой дух класса в самое дно, популярно объясняя молодым и наивным студентам, что титул барона для ревнителя, вроде нашего незабвенного преподавателя Фурио Медичи (отличного, кстати, мужика) – это потолок и предел мечтаний. Конечно, если не брать в расчет присутствующую в классе прекрасную Арию фон Аркендорф, полноценную баронессу и подданную швейцарской короны… но она есть редкое исключение, но и то не до конца. В будущем, если в её домене откроется портал, баронесса будет обязана взять в руки оружие и пойти его закрывать в первых рядах…
Все, господа, спасибо за внимание. Миллионером не стать никак. Не мечтайте.
Как там говорила неграмотная молодежь с отравленным англицизмами разумом? Дизмораль, да. В глазах Древлина стояло большое сожалению о том, что он меня вообще дёрнул. Старик так печально сообщал, что он «очень рад», что я едва удержался от того, чтобы не подойти к нему и не потрепать утешительно по плечу.
Да, я гадкий тип и этим горжусь. Даже несмотря на то, что весь класс представляет из себя лишь разбалованных деток аристократов, которым выдали мощные магические книги, а мне уже суммарно лет 60 набежало в обоих жизнях. Нефиг было меня травить и обсуждать.
Без последствий моя выходка не осталась. Без бурлящих от возмущения, огненноволосых и злых последствий.
– Тебе это было надо?! – со злым шипением на меня надвинулась немаленькая грудь лидера класса, побуждая сделать шаг назад, – Вот это вот?! Вот это вот всё!
– Да! – гордо сказал я груди… сделав шаг вперед, – Меня отвлекли от умных мыслей!
Любая приличная девушка, даже не являясь аристократкой и, тем паче, целой швейцарской баронессой, сделала бы шаг назад, спасая свою честь и достоинство от наглого хама, но именно эта особа, несмотря на давнюю и тщательно лелеемую ей обиду, многократно позволяла как раз этому самому хаму хамски носить её на руках (на самом деле была беззащитнее таракана без ног и ничего не могла сделать), то есть лапать там, где совершенно точно нельзя. Особенно не в пышном платье, а в очень смелом и обтягивающем спортивном костюме студентов-ревнителей.
Поэтому Ария фон Аркендорф, пользуясь нашим с ней уединением, вынудила меня поднять глаза на её рыжие яркие очи, сделав еще полшага вперед. Нет, я мог продолжать смотреть на грудь, но тогда бы она чмокнула б меня в лобик, а мы, русские, слегка этого не любим.
– Зачем?! – шепотом и трагически возопила лидер класса, – Ты невозможен!
– Ты не разговаривала со мной месяц, но решила это прекратить по такому ерундовому поводу?! – удивился в ответ я, чувствуя жаркое дыхание девушки на своих щеках.
Очень интимный момент. Правда, к самой баронессе, пусть и являющейся весьма эффектной девушкой, щедро одаренной природой, у меня чувств ноль. Зеро. Я у нее числюсь советником по вопросам баронства, но это лишь в светлом будущем, если мы до него оба доживем. А пока ей нужно выжить, доказав собственному гримуару, что она его достойна.
И, разумеется, весь месяц аудиомолчания, баронесса ни разу не профилонила наши занятия. Она упорно тренировалась, жгла патроны на стрельбище, даже падала без сил после пробежек и упражнений, но отказывалась со мной разговаривать, даже будучи поддерживаемой в районе упругого зада, пока я волок её в общежитие или мед.кабинет!
Вот кому нужна подруга жизни, обижающаяся за то, что ты её слегка забрызгал мозгами одноклассника? Который, между прочим, её и похитил!
– А мне теперь бежать к Медичи и выяснять, чем можно поправить их повисшие носы! – прошипела девушка, – Будут ли меня, баронессу, слушать, а? Господин Дайхард?!! А ведь мы лучший класс! Во второй академии страны!!
– Не лучший, – фыркнул я, – Просто с самыми мощными чернокнигами.
– Что значит – не лучший?! – опешила моя собеседница, наконец-то делая шаг назад.
– Ты что, не видела, как дуэлятся бюджетники? – коварно улыбнулся я, – У них книги типовые, Ария. Все одинаковые. Заклинания тоже. Представь, какой у них обмен опытом идёт! Через месяц-два каждый из бюджетников сможет со своей четырехцепной книгой надрать жопу любому из нашего класса! Ну, кроме тебя, меня и Азова, конечно.
– Надрать…, – выразительные глаза девушки стали слегка квадратными.
– Вот тебе и решение проблемы! – приятно улыбнулся я, – Беги к ним и рассказывай, что если не будут лезть из кожи вон, то впереди будет ну прямо совсем жуткое унижение! И, представьте себе, не за моим авторством!
Это был хитрый план Медичи, дабы заставить лентяев побольше работать, но, если я его раскусил – почему бы и не использовать для собственной выгоды?
Баронесса, хлопнув пару раз ресницами, уносится в даль с дробным стуком копыт встревоженного олененка, а я продолжаю отираться у выхода в ожидании госпожи Терновой, с которой мы должны пойти в город.
Боярыне угодно нанять прислугу.
///
– Да что этот выскочка себе позволяет!
– Нет, Иван! Что эти выскочки себе позволяют!
– А выскочки ли они?
Вопрос повис в тишине, наступившей в классе. Константин, отвернувшись от зрелища уходящего с Терновой чуть ли не под ручку Дайхарда, лениво обозрел одноклассников. Простых презренных смертных, жалких и убогих, таких же как он, то есть – вынужденных ждать преподавателя по физике. Небожитель же уже был свободен. Тьфу на гада.