"Золотой" конвой (СИ)
— Мама, Оля так много говорила о том, что вы в работе настоящий профессионал и трудно будет вам найти замену, — заискивающе начал Володя. Обращение «мама», а не сухое Галина Николаевна, как обычно обращался к ней зятек, заставило женщину расплыться в улыбке.
— Как говорят у нас на работе «незаменимых нет, есть вовремя не замененные», так что дифирамбы Оли, ни к чему. Ты что-то хотел? Надеюсь все это, — она кивнула на стол.
— Того стоит? — зрила в корень опытная женщина.
— Ну, зачем вы так? Я ведь от чистого сердца.
— Не томи зятек. Олька в положении? Так мы будем только рады. Молчишь? Денег надо? Сколько? — по-деловому спрашивала Галина Николаевна, понимая, что такие разительные перемены с зятем не могли произойти в одночасье.
— Вы все не так поняли. Оля не беременна и денег нам не надо. Мы просто любим вас, вот и все, — немного обиженным голосом ответил Владимир. Теще даже стало стыдно за свой наезд на родственничка.
— Разве, что маленькая просьба, которая надеюсь, вас не затруднит, — невинно опустив глазки, произнес мужчина. Галина Николаевна ждала продолжения.
— Не могли бы вы копнуть информации по этому человечку? Жил он давненько и может, что-нибудь в архивах о нем осталось, — протянул он конверт хозяйке квартиры с данными по Митюшину.
— Это и все? — сразу же повеселела теща.
— Все, — подтвердил Володя.
— Тогда пойдем, выпьем, — подтолкнула она Кузнецова к столу. В общем, посидели хорошо, да так хорошо, что придя домой, Володя плюхнулся на диван и, склонив голову на небольшую подушечку, без всякой опаски уснул. Напряженная ночь, еда и алкоголь сделали свое дело.
Он проснулся от удара в плечо. Открыл отяжелевшие веки. Проморгал глазами и сразу же выругался: «- Мать твою!»
Впереди снова тянулась дорога заполненная беженцами.
— Ну, ты даешь! — весело пробасил Митюхин.
— Сегодня ты одетый как фраер. Чем-то нашего директора шахты напоминаешь.
Вовка обхватил голову руками.
— Когда же это закончится? — посетовал гость из будущего.
— Почему именно я оказываюсь в прошлом?
— Мне тут лейтенант давеча сказал, что такого быть не может. Если ты еще не родился, то, как можешь оказаться в прошлом? — решил поговорить Костя.
— Когда моя мать меня родит, тебя уже наверняка не будет на этом свете, но как видишь, мы сидим в одной машине, — высказался и Кузнецов.
— Забавно выходит, — не унывал Костик.
— Что тут забавного? Ты в своем времени, а я здесь гость, — злился Владимир.
— Пристанет ко мне твой лейтенант и, что я ему скажу? — нервно ерзал на сидении Владимир.
— Не знаю как ты, а мне влетит. Сержант видел тебя и жаловался Карпову. Я, конечно, прикинулся дурачком, но если он снова узнает о пассажире, то с меня шкуру спустят.
— Эхе-хе! Где мы хоть сейчас? — не стал обострять тему Володя.
— Возле Соловьево, — пояснил водитель. Их машина выскочила на пригорок и отсюда стала видна картина всего происходящего. Шоссе разрезая поселок, пополам тянулось к реке и уходило за горизонт. По дороге, словно какая-то мистическая змея тянулась колонна отступающих войсквперемешку с беженцами. Грузовики, тягачи с орудиями, легковушки, телеги, велосипедисты и пеший люд стремились перескочить через мост и очутиться за Днепром, чтобы продолжить свой путь дальше в тыл. Они были частью этого человеческого потока. Когда голова их колонны оказалась на мосту появились вражеские самолеты. В ЗИС-5 из-за шума они не услышали звук винтов, но зато услышали истошный крик, который волнами прокатился по всей дороге.
— Воздух!
Этого было достаточно, чтобы люди бросились врассыпную. Заухали две зенитки, с позиций на правом берегу, укрепленных мешками с песком. Солдаты выпрыгивали из кузова грузовиков и ложились в кювет. Вот сейчас Володька реально услышал этот легендарный рев Ю-87 «Лаптежника». Во всех кинохрониках о начале войны, всегда присутствовали немецкие пикирующе бомбардировщики. Кузнецов и подумать не мог, что этот рев мог напугать не меньше, чем сами сброшенные бомбы. «Юнкерс» положил свой смертоносный груз прямо в трактор «Сталинец», который тащил за собой полевую гаубицу. В считанные секунды от техники остался только искореженный остов. Полуторки, находящиеся впереди свернули в стороны, подальше от дороги. Самолеты шли каруселью, не обращая внимания на потуги советских зенитчиков. Взрывы один за другим поднимали столбы огня и дыма, вперемешку с землей. Вот уже горит и несколько машин.
— Прыгай! — заорал Митюшин и переключил скорость, не собираясь покидать автомобиль. Повторной команды Володя ждать не стал. Он на ходу соскочил с подножки и кубарем полетел на обочину. Костик обогнул горящий ГАЗ-АА и, петляя между воронками, помчался к мосту. Кузнецов отбежал, подальше и упал на землю. Отсюда он видел, как первые три машины, не сбавляя скорости, мчались по мосту. Костик, протаранив телегу, вывел и свой ЗИС на финишную прямую. Видя такое дело, замыкающие потянулись следом за Митюшиным. Последнему грузовику явно не повезло. Бомбу немецкие асы положили точно в кузов полуторки. Шах! Володя опустил голову. В этот момент в сторону Кузнецова потянулись фонтанчики пыли от пулеметных очередей самолета. У него все оборвалось внутри. Вот она смерть! Разбудите его кто-нибудь! Наверное, его кто-то услышал наверху, и пули вошли в землю по обе стороны от мужчины. Пока он приходил в себя Костик промчался через водную преграду на ту сторону реки. Предпоследний грузовик из их колонны выскочил на деревянный настил моста, и в этот момент одна бомба взорвалась возле самой переправы, подняв фонтан воды, а вторая угодила прямо в мост. Полетели бревна в разные стороны, и полуторка с золотой и серебряной чеканкой свалилась в воду. Стальные птицы с белыми крестами на крыльях, закончив свой смертоносный танец, потянулись прочь от реки. Зенитки ни разу не угодив в цель замолкли. Люди стали подниматься с земли, направляясь к своим транспортным средствам. К сожалению, поднялись не все. Кузнецов услышал горький плач женщин и понял, что смертоносный груз люфтваффе нашел своих жертв. Среди выживших военных, обнаружился какой-то комиссар, который принялся наводить порядок на переправе. Технику и личный состав попытались рассосредоточить, до появления саперов, которые должны были заняться восстановлением переправы. Гражданские собрались на берегу не зная, что следует предпринять. Ноги Владимира сами понесли его подальше от реки. Он прекрасно понимал, что может произойти очередной заход «юнкерсов». Парень ускорял шаг, оглядываясь назад. Горели подбитые машины, возле грузовиков копошились военные и продолжали рыдать над погибшими телами родственников женщины и дети. Основная часть «золотого конвоя» успела проскочить на левый берег Днепра. Теперь для Кузнецова этот конвой был, как родной. То, что он остался здесь один, не страшило мужчину. Лишь бы Оля растормошила его тело на диване раньше, чем прилетят Ю-87.
— Оля, Оленька, где же ты? Нельзя мне так долго спать.
На этот раз он сам увидел в небе черные точки, которые быстро приближались, превращаясь из бесформенных предметов в весьма узнаваемые силуэты. Фильмы о войне, столь любимые Володей, позволяли сделать ему вывод, что в этот раз их ждет встреча с «мессершмиттами». От этого конечно не легче. Зенитчики не успевшие отдохнуть от первой атаки, снова ввязались в бой. Не успевший отойти от переправы народ, снова разбежался по сторонам. Кузнецов не стал искушать судьбу и прыгнул в ближайшую воронку. Ноги завязли в земле, и ему пришлось приложить усилие, чтобы их освободить.
— Ты чего брыкаешься? — сквозь стрельбу орудий услышал Владимир. В воронке вроде бы никого не было, когда он в нее прыгал. Кузнецов обернулся и увидел озабоченное лицо жены. Теперь это была не воронка, а его родной диван.
— Оленька! — как никогда обрадовался Кузнецов, увидев жену.
— Опять, что-то снится? — переживала женщина.
— Володя, с этим надо что-то делать. Сходи в понедельник к врачу. Может таблетки какие-нибудь пропишет, — настаивала жена.