Шаг к свободе (СИ)

— У меня слов нет… — а их действительно не было, так я пребывал в неком стрессе.
— При положительных результатах, достаточно благодарности…
— Да какие к чёрту благодарности? Я тебя разве просил мне помогать? В моих планах может я хотел оставить одного в в живых? — последнее, так вообще как-то вырвалось само.
— Недовольство…
— Конечно я не доволен! Просто представил, как не из этой хреновины, а из смертоносного оружия ты надела дырок. Сможешь всё исправить?
— Данный процесс необратим.
— Хорошо, что понимаешь, как наверное и то, что впредь стоит согласовать действия! Жесть… Меня до сих пор штырет…
— Чувства, что нахлынули разом, просто бесподобны. Сравнительно разве что с прямым обменом данных, назначение которого мне ещё не понятно.
— Это не так называется, ещё раз тебе повторяю!
— Другого объяснения в ваших с Евой неоднократных желаниях сблизиться нет.
— Ты уже и до туда добралась… Не стыдно было лезть в мои интимные воспоминания?
— Судя по данным, что удалось собрать, так называемые интимные моменты, не более чем осуществления передачи данных с целью создания разумной жизни.
— Так и есть, но это далеко не всё и не так просто. Разумные сначала находят друг друга — общаясь, выстраивают отношения. Определившись с выбором, переходят к новому этапу, где проявляют к друг другу любовь, заботу, тем самым укрепляя отношения. А уж потом думают о создании новой жизни.
— Согласно этой информации и пройденным этапам, у нас любовь?
— У нас, нет! Это касается только живых существ!
— Твоё отрицание противоречит сказанному…
— Лихель хватит мне выносить мозг, а то я сам скоро во весь этот бред поверю! Не время и не место таким разговорам!
А ведь права чертовка… Всё что я ей рассказал, у нас было. За исключением проявления чувств и создания формы жизни. С последним я, правда, не уверен, так как ей без каких либо проблем удастся смоделировать кого угодно и чего угодно… Куда-то меня понесло не в ту степь, пора уже заканчивать дела в этой пещере и валить отсюда подобру-поздорову.
Прежде чем отправится к узнице, которая так и лежала в клетке трупом, я решительно стал досматривать вещи матёрых товарищей. И первое, что мне попалось на глаза, это на поясной кожаный мешочек, из которого я извлёк горсть полупрозрачных, толи клыков толи шипов разной цветовой гаммы.
Карманы на одежде вообще отсутствовали. Потаённых мест тоже не определил, но обратил внимание на торчащую из сапога резную костяную рукоять, которым потом оказался довольно занятный экземпляр в виде охотничьего ножа. После, дабы развеять мысли о возможном хранении других ценных вещей, не поленился и снял оба сапога не найдя ничего.
Остальные разбойнички так же имели по горстке цветных костяшек и ещё у одного, нашлось кольцо, судя по размеру, явно принадлежащее одной из женщин. Из оружия их, меня ни чего не заинтересовало, как и медальоны что висели на шее, и я перешёл к осмотру раскиданных вещей среди деревянных стеллажей.
Вскрывая разные тюки и мешки, мне в основном попадались вещи в виде одежды, обуви, защитной амуниции, а где и вовсе встречались конные принадлежности, по сути, ни чего путного, кроме как железного котелка и набора кухонных приборов которые постоянно попадались на глаза.
— Какой то бомжатник, а не разбойничья нора, — подытожил я, переводя свой взгляд на истерзанное покрытое синяками тело женщины. Точно, ещё же тайник есть…
Расскидаа завал из брёвен наткнулся аж на целый сундук с добром.
В основном там оказалась бумажная хрень, в виде свитков с сорванными печатями и дневников в кожаном переплёте. Ознакомившись со всем этим мусором, я оставить себе лишь свиток, где помимо текста был изображен кусочек карты, предположив, что это документ на землю. Остальные бумажки я отсканировал и вернул назад, надеясь, что когда смогу расшифровать, узнаю что-нибудь полезного.
Ну что, досмотр бомжеватого ворья я закончил, теперь стоит решить, что делать с узницей. И перед тем как напугать её своим визитом, я решил найти воды, которая, как и бормотуха нашлась в глиняных тарах, плюс было несколько бурдюков или что-то очень схожее с ними.
 
Стоило только открыть дверь в клетку, как она тут же сжалась, а когда я решил пощекотать её за ногу, вовсе стала стонать и извиваться как змея, забиваясь в угол.
Не, так дело не пойдёт! Решительно отпрянув от неё, развернулся и пошёл к тюкам за одеждой, а найдя боле менее чистую и свободную рубашонку, вернулся, бросил на её тело и негромко покашлял.
Мой жест вроде как доброй воли был оценён и в свете тускло горящего факела я увидел разбитое личико далеко не женщины, а вполне себе ещё молодой девушки.
Сердце в груди сразу ёкнуло и бешено затарабанило. Чувства жалости резко сменились на неимоверную злость, и в мозгу всплыл эпизод с предложением Лихель грохнуть их.
Изменить свою оплошность я, скорее всего не смогу, а вот оказать незначительную помощь, в состоянии, и не важно, что мне придётся этот балласт таскать на себе до её выздоровления или же кончины.
Жест с водой у меня тоже прошёл, но что бы испить, мне пришлось помочь девушке, слегка поддержав её голову. И пока она жадно пила, не сводя с меня своих опухших и зелёных глаз, я успел прочесть в них мольбу о помощи либо о быстрой смерти.
— Лихель выведи её жизненные показатели… — приказным тоном озвучил я ей свой запрос.
И всё что она мне выдала это: сердечный слабый ритм и температуру тела.
… И всё? — удивлённо задался я вопросом.
— Воздействие на мозговые клетки с вероятностью 83 % приведут к смерти. Начать процесс?
— А другой более безопасный способ есть?
— За счёт звуковых колебаний можно отразить как внешнее, так и внутреннее состояние. Для более детального исследования требуется как минимум биосканер.
— Это чё, мне её лупить прикажешь?
— Достаточно слабого воздействия на участки тела.
— То есть погладить… Не, это сразу отпадает! Ещё что?
— Для любого выявления повреждений требуется физический контакт.
Короче на данный момент мне это не подходит. Будем, наедятся, что переломов и проблем с внутренними органами у неё нет, а внешнее состояние вроде не критично.
Напившись воды, девушка попыталась мне что-то прошептать. Сути, которой я бы не понял, даже если мне чётко и внятно сказали на ухо. Вынужден был прибегнуть к жестам, где по истечению нескольких минут такого общения, понял, что нам нужно срочно валить, вот только идти у неё не было сил, да она вроде, как и не стремилась, махала лишь рукой, что бы я шёл один.
Этот жест, я конечно же, пропустил мимо глаз, и начал собирать баул с вещами, при этом думая, куда мне вообще с ней податься.
Топать мне в итоге, после того как девушка указала направление, пришлось примерно с час, пока горная преграда полностью не иссякла, открыв возможность скрыться из виду и сменить направление, уже оказавшись в густых зарослях.
Отдалившись на приличное расстояние, я всё же решил немного передохнуть, выбрав более свободный и не заваленный участок. И не из-за того, что мне был в тягость вес девушки, а из-за постоянно цепляющего за ветки баула.
Аккуратно усадив узницу возле дерева, я ненароком скользнул взглядом на неё и замер. Нет, не от её наготы, а от того как сильно ей досталось. И пока размышлял, ей стало неловко, и она потянула рубаху, стараясь прикрыться.
Косяк, но я тут же выкрутился, указывая на её побои. Но ей от этого стало, почему-то ещё хуже и она закрыла глаза и отвернула голову.
Жаль, конечно, но ни чего не поделаешь. Я не в состоянии заглушить её полученную боль, как и вылечить раны. Но смог подойти и смыть с её опухшего лица: грязь, кровь и выступившие слёзы, тем самым немного успокоив.
После я попытался ей объяснить причину нашего привала, и в место того что б начать одеваться, она указала пальцем на лес.
— Она указывает в сторону водного источника, — сообщила мне Лихель.
И действительно, через триста метров мы выползли около небольшого озерца, где имелась старенькая почти развалившаяся избушка.