Долг и верность. Книга 2 (СИ)

— Что? — удивленно переспросила Келла, но тут же подскочила ко мне, отводя от моего лица сталь, опять — но намного глубже — прочертившую по коже алую полосу. Я только поморщился: не самая сильная боль из тех, что бродили сейчас по телу. — Не смей!
Ариэн было дернулся ко мне, хотя вряд ли хоть чем смог бы помочь. Где-то над головой послышалось натужное пыхтение, и мои руки еще сильнее заломили вверх, заставив застонать от вспышки боли.
— Хайн! — угрожающе запротестовала Келла, закрывая меня собой. — Это Киан!
— Че… го? — мужчина остановился, удивленно приоткрыв рот. Запнулся на вопросе и не колеблясь резко притянул Келлу за талию, что вызвало у меня прилив, кажется, необоснованной ненависти. Но пошевелиться мне не дали, стоило ли упоминать про попытку встать на ноги… Келла потянулась и, едва достав светлой макушкой до его уха, что-то шепнула. Сомнение на его вытянутом огрубевшем от ветра лице медленно сменилось недоумением.
— Так, парни, попридержите коней! — предостерегающе приказал он, оглядываясь по сторонам. Все недовольные затихли, но все же принялись прятать больше невостребованное оружие. Толпа постепенно разошлась по углам, и я заметил подрагивающее на столе тело, укрытое побуревшим от крови покрывалом, вокруг которого догорали одинокие оплывшие свечи. — Это… — главарь еще раз указал на меня — уже без ненависти или презрения, — точно он? Когда мы его нашли, на нем был мундир с солнечной символикой. Знаешь, что это значит?
— Да, знаю. Эта женщина из Службы. Это она выкупила нас, — в этот момент Эвели опять подняла на меня глаза, словно прося прощения за ту часть моего прошлого, в которой она приняла непосредственное участие. Кажется, она никогда не поймет, как я благодарен ей за все — абсолютно все, — что она для меня сделала.
— Так, значит, он сбежал? — спросил мужчина, смотря уже на меня. В упор и с каким-то вызовом. Келла колебалась отвечать, попеременно оглядываясь то на меня, то на Эвели, но так и продолжала сжимать его предплечье.
— Нет, — четко и громко ответил я, чтобы все услышали. Келла в изумлении покачала головой, чуть приоткрыв рот. Эвели прищурилась и, облизав запекшиеся губы, нервно дернула плечами. Судя по незамедлительной реакции окружающих, тот раненый — наших рук дело. «Мы встречались с ними до границы?» — мысленно задал я вопрос Эвели, надеясь, что с такого расстояния она все-таки услышит. Услышала. На секунду прикрыла глаза и слабо кивнула. Возможно, мне стоило сейчас промолчать, но я бы не посмел. — Мы пришли сюда вместе.
— И зачем? — с издевкой и вновь разгорающейся ненавистью продолжил допрос мужчина, не отрывая от меня взгляда. Мне показалось, заломленные руки заныли еще сильнее. — Нам и так жилось неплохо, чтобы проклятые ищейки разнюхивали, чем мы занимаемся в нашем болоте.
— Хайн… — с осуждением протянула Келла, но тоже не нашлась с ответом.
— Я хотел найти… — через боль просипел я почти полностью уже пропавшим голосом, обращаясь к Келле, — тебя.
— Долго же ты искал! — зло выплюнул мужчина, сверля меня тяжелым осуждающим взглядом. И только сейчас я успел заметить, как он бережно прикрывает от меня одной рукой так и держащуюся чуть позади Келлу, словно я и правда мог бы ударить. Но ничего путного по этому поводу сказать не успел.
— Эта история не для одного разговора, — вмешалась Эвели, несмотря на положение сохраняющая полную невозмутимость. Ее десны окрасились кровью. — Развяжи, и поговорим.
— Ага, уже! — огрызнулся тот, в недовольстве раздувая ноздри.
Насколько позволяло положение, я извернулся глянуть на тех, кто остался в комнате и продолжал корпеть над раненным. Никто не спешил вмешиваться в зарождающийся спор.
— Хайн, пожалуйста, — вступилась Келла, но в ее голосе не было просительных ноток. Казалось, откажи он ей в настойчивой просьбе, Келла просто все сделает по-своему. Я невольно улыбнулся, обнаружив эту оставшуюся связь с далеким прошлым. Она уже тогда росла бойцом.
— Я могу помочь вашему воину, — холодно предложила Эвели, когда напряженное молчание затянулось настолько, что стало слышно подвывание ветра, и так же спокойно пояснила, выдерживая прямой и очень напористый взгляд: — Я целитель.
 
— Доверять раненых врагу — последнее дело, — отрезал Хайн, но как будто в опровержение у мужчины, взваленного на стол, начались судороги.
— Последнее дело — оставлять их на милость Природе, когда можно еще попытаться спасти, — парировала Эвели, а мне оставалось только удивляться ее умению брать все в свои руки.
Мужчина поежился, недовольно поведя плечом, и буркнул тихое «развязать». Приказ выполнили быстро и без заминки. Меня тоже отпустили — как-то нехотя и словно через силу, — и я впился пальцами в пульсирующие предплечья, уже успевшие онеметь. Кажется, Келла хотела наклониться ко мне, но сдержалась под тяжелыми взглядами стоящих рядом.
Эвели сразу поднялась с пола и, игнорируя окружающих, быстрым шагом направилась к раненому. Кто-то провожал ее едва не разъяренным взглядом, но большая часть народа просто разошлась, как будто более и не заинтересованная происходящим. На лестнице уже никто не прятался, а на кухне гремела собираемая с пола посуда.
— Кипятите воду. И мне нужна игла, — она чуть поморщилась, встряхивая руки, сосредоточенно закатала рукава рубашки и наклонилась. С грустью я вновь убедился, что она не нуждается в моей помощи или защите. Но не дал этим губительным чувствам волю: пора понять, что Эвели очень правдоподобно умеет играть на публику.
Ее лица я больше не видел, но уже успел до мельчайших деталей запомнить его выражение в такие моменты. Когда не было никакой политики, никакого долга, никаких сомнений, лишь желание — внутренняя необходимость — сохранить человеку жизнь. До боли в груди хотелось догнать ее, удостовериться, что все в порядке, но не сейчас — не при посторонних.
Я поднялся вслед за Ариэном и осторожно помог встать Эрду, который очень однозначно сжимал левой рукой рукой плечевой сустав. Келла немного напугано подошла к нам, принимаясь стирать с губ кровавую корку. Ариэн явно намеревался что-то спросить, но тактично отошел, давая мне возможность поговорить.
— Я думала, тебя уже нет в живых, — сдержанно и сухо проговорила она. — Я и не надеялась…
— Прости, что так поздно, — тихо попросил я, пока Хайн прожигал меня холодным взглядом, за которым, кажется, пряталась ревность. Хотя я был куда старше и мог быть для Келлы разве что отцом — не самым хорошим, как показало время.
Она спешно кивнула, и я облегченно выдохнул, все еще с трудом переживая момент. Может, виновата была слабость, накопившаяся в теле за такую изнуряющую дорогу, но я все яснее чувствовал, что еще чуть-чуть, и свалюсь с ног, если только не будет опоры.
— Поговорим… гхм… в тишине? Или нам не дадут? — уточнил я, чуть отступая и теребя задетое воротом прокушенное ухо, которое начало неприятно покалывать.
— Дадут, — твердо ответила Келла, с вызовом поворачиваясь к их главарю.
— Наедине я вас не оставлю, — запротестовал тот и, не дожидаясь зарождения спора, направился к лестнице. Я глянул на Ариэна и Эрда, так и оставшихся стоять под присмотром притихших солдат, но не решаясь предложить им следовать за мной. В конце концов, это будет слишком личный разговор.
Келла ободряюще сжала мою руку, немного неуверенно и смущенно. Словно сама не была уверена, что поступает правильно. На это я лишь грустно ухмыльнулся, прекрасно осознавая, что после нашего расставания почти пять лет назад прошла целая жизнь. Не только для меня, но и для нее тоже. Маленькая решительная и юркая девчушка выросла и — я был почти уверен, глядя сейчас на нее — нашла свое место куда быстрее, чем я.
— Чувствую, история будет долгой… — тихо произнесла она — не то спрашивая, не то утверждая.
Я поежился и, попытавшись откашляться, коротко кивнул в ответ.
В хорошо натопленной тесной комнатке под самой крышей стало совсем плохо. Тело настойчиво желало расслабиться и отдохнуть после такого бешеного рывка, ныло и горело прокушенное левое ухо, от высыхающей твердой коркой крови начинала чесаться шея, горло дико саднило после моих попыток докричаться до Эвели, но присутствие чужого человека третьим лишним заставляло держаться на ногах ровно и перестать теребить зудящие от тепла пальцы. Келла словно не находила себе места, больше не решаясь спорить или напирать. Просто усадила меня в кресло и, сев напротив, еще раз просительно, но вместе с тем осуждающе глянула на мужчину, который так рьяно не желал оставлять ее наедине со мной.