Именем Анны. Возврата не будет (СИ)

– Да кто ж о вас не знает, Лаврентий Петрович? – удивилась Айа.
Ясен пень. Тёмный мир не так велик, чтобы не знать глав кланов и не быть в курсе их жизни. Но автограф – это слишком. Лент же не кинозвезда. К тому же, он и пиджак бросил в сенях, и рубашку пришлось расстегнуть по дороге, и рукава закатать – изжарился весь, а значит, и товарный вид потерял. Разве что брюки, те не изогнут своих стрел даже в стирке – фирма. И лакированные штиблеты, щедро заговорённые Айей от грязи и пыли, тоже женское внимание выдержат с честью...
О чём ты думаешь, старый дурак?
Всего лишь об одежде! В зелёные времена в такую командировку Лент надел бы джинсы и майку, но в его нынешнем гардеробе джинсов не водилось, вещи появлялись там без его участия. А всё потому что, несмотря на встроенные функции синих, чувство стиля у него осталось зелёным, то есть не прижилось, и ему приходилось постоянно анализировать свой внешний вид со стороны.
На лице Егора мелькнула улыбка, тут же исчезнув со словами Айи: – Егор, меня сегодня по лесу водили, а мастера Лаврентия волками пугали. Это кто у тебя такой умелец?
Егор переспрашивать не стал, ответил односложно: – Водяной мог, леший тоже.
На последнем предположении у Лента снова подлетели брови – леший? Нет же других леших в окру́ге до самой Костромы! Видимо, получилось потешно, потому что хозяин дома расхохотался, и вся его усталость растворилась в морщинках вокруг горящих глаз: – Если ты зовёшь лешими коричневых, Лент, то это ещё не значит, что настоящих леших не существует. Каждому лесу нужен хозяин. Как без него? Так, где это было?
– Есть тут неподалёку Срединка? – ничуть не разубеждённый Ильёй, поинтересовался Лент. Он видел тот знак своими глазами.
Егор задумался: – Что-то в голове вертится…
Ага! Ведьмака не проведёшь! Есть Срединка!
Торжество гостя от хозяина тоже не ускользнуло, но сказать он ничего не успел – звонко хлопнула входная дверь, и в комнату из сеней вошёл человек, совершенно чуждый всему окружающему.
Это ещё что за пугало?
Молодой, тощий, с козлиной бородкой и сосульками длинных волос, в дверной проём он просочился, прогнувшись знаком вопроса. Да и войдя, распрямился почему-то не до конца. В прорехах рванных джинсов сверкнули тощие коленки, упор в пол приняли кроссовки «вырви глаз», а на плечах, как на вешалке, колыхнулись одетые друг на дружку грязные футболки. Современную моду Лент не понимал, но и слепым не был – видел, что молодёжь носит, поэтому не удивился бы, обнаружив, что надетое на молодом человеке тянуло на небольшое состояние.
– Здрасти, Егор Михалыч, – буркнуло недоразумение, пытаясь куда-то пристроить свои неухоженные руки.
– Не нашёл? – это даже не было вопросом, разве что риторическим. Судя по всему, хозяин от парня ничего другого не ждал.
Тот кивнул и тут же отрицательно мотнул головой, получилось почти одновременно и очень смешно. Потом неожиданно элегантным движением этих самых грязных рук он заправил за уши ускользающие пряди волос, и Лент посмотрел на него иначе. Интересный экземпляр.
– Познакомься, Виктор, это – Лент. Тот самый специалист. А ты где смотрел?
– На станциях, как вы сказали, на Первомайкую тоже подъехал, и в поликлинику. Её нигде не видели.
Егор задумался, а новоприбывший повернулся к Ленту: – Виктор Романовский. Художник, – и протянул вперёд свою невероятную ладонь, которая только казалась неухоженной из-за повреждённых краской ногтей. А кого это он искал? Невесту свою, что ли? Аньку-кикимору? Так он же сам её увёз! Вот и Айа смотрит с удивлением.
Художник понял молчаливый вопрос и терпеливо объяснил: – Она попросила отвести её с утра в Москву. Я повёз, но далеко мы не уехали… я вообще ничего не понял. Очнулся в пустой машине на лесной дороге. Сначала ждал, конечно, звал. Даже искать пытался. Ничего.
Какое знакомое Ленту слово: ничего. Да и описанная картина напоминала недавние приключения. Вот бы уточнить у рассказчика, где именно тот очнулся, не было ли там съезда на некую Срединку, но можно ли говорить открыто с человеком, совершенно лишённым силы?
 
– Можно, – кивнул Егор, снова мастерски угадавший мысли Лента по выражению лица. Раньше так получалось только у Савилы, ну и у Анны, конечно, но то когда было!
– Виктор здесь с прошлого лета – в зятья набивается. Так что с расстановкой сил знаком.
Ну, знаком и хорошо. Жених, как-никак. Светлым тоже нужно личную жизнь устраивать. Долголетием они не наделены. Простые люди открытых взглядов, такие как этот Виктор Романовский, подходят им в спутники жизни больше всего. В общем, ответ на свой вопрос Лент получил: художник Виктор с судьбой своей смирился, о невесте своей всё знает и принимает.
Ладно.
– Какие-нибудь указатели запомнил? – Лент проследил за тем, как в ответ на его вопрос голова художника боднула отрицательно, и добавил: – А с навигатором дорогу найдёшь?
– Какой навигатор! Сети нет, – парень выглядел чрезвычайно расстроенным, и Лент его понимал. Вот так, уехал с невестой – вернулся с плохими новостями. И встретили его наверняка нерадостно.
Дальше говорил Егор. Рассказал, как принял у будущего зятя чемоданы, которые так и остались в багажнике, и послал на организованные поиски. Медсестру второй поликлиники Анюту знали в лицо если не все, то многие. И на станции заметят, и на улице. А Татьяна побежала по соседям, пока он, Егор, бродил по лесу, подслушивая тамошние «сплетни» – мало ли. Бродил до тех пор, пока среди птичьих пересудов не услышал, что к его дому направляются гости. То есть, как понял Лент, не один Виктор вернулся ни с чем.
Оставалось дождаться Татьяну, но в успех её поисков верилось и вовсе слабо. Хорошо бы расспросить Егора про события вчерашнего утра, но это Лент решил отложить. Каким бы посвященным ни был Виктор, не все тёмные вопросы подходят для чужих ушей.
Айа участливо поинтересовалась у лешего старой проблемой на болотах, мешать Лент не хотел, поэтому вышел на крыльцо подышать-подумать.
Итак, что мы имеем?
Он приготовился обозначить первичные выкладки, но не успел, сзади вежливо откашлялись откуда-то сверху. Лент обернулся и понял, что ему не помешает отойти, чтобы не сломать при разговоре шею. Виктор оказался вовсе не сутулым. Были такие ребята среди спортсменов, прыгуны с шестом, кажется, которые выглядели жердями и сами гнулись, как тот шест, в разные стороны. Ой-ой-ой, а робеет-то как!
– Вы меня извините, я ваше имя плохо расслышал.
– Лент. Лаврентий Петрович, если удобнее.
Лицо парня расслабилось и снова напряглось: – Лаврентий Петрович, вы из магического розыска?
Какая красота! Паренёк был трогателен и зелен, к тому же пропитан своей несуществующий виной по самое «не хочу». По-своему, конечно, он был прав. Кто такой зелёный ведьмак? Сыскарь. Гроза нечисти: что своих неуспокоенных, что визитёров из-за Черты. Защитник рода людского – это если пафосно. А если по-простому, то чистильщик. Но «магический розыск» звучит, конечно, круче. Поэтому Лент сдержал улыбку и сдвинул брови, чтобы его не выдал блеск глаз:
– Ну?
Художник принял это «ну» за ответ положительный и выдохнул с облегчением:
– Я хотел обратиться к вам от себя лично, Лаврентий Петрович. Как частный клиент, так сказать. Заказать услугу поиска пропавшего человека. Готов оплатить по столичным расценкам…
Оставаться серьёзным ведьмаку становилось всё сложнее, пришлось сдвинуть брови ещё ближе: – Обычно такие заявления рассматривают через трое суток, Виктор.
– Вик, – выдохнул тот. – Виктором я здесь стал. До сих пор иногда ушами хлопаю.
 
М-да. Не был бы тот двухметровым стручком, Лент бы его обнял. Только что ему сказать? Понятно что родители волнуются, но сам Лент искать напроказившую светлую особо не собирался. Больше того, был уверен, что она найдётся сама. Рано или поздно набегается, у друзей отсидится или в речке наплавается, и вернётся. Профессиональное любопытство, конечно, и его разбирало – куда убежала, зачем, – но гораздо больше его интересовало другое: к чему привёл её опрометчивый визит за Черту, при чём тут озеро Неро, и к чему не будет возврата?