Сладостное заточение (ЛП)

— Я училась у лучших.
Еще раз слегка поглаживая ее киску, я прерываю поцелуй и встречаюсь с ней взглядом. Ее глаза цвета меда пристально смотрят на меня, приглашая утонуть в их глубине. Они сверкают так, словно в них собрались тысячи микрозвезд, и их тепло излучается через меня..
— Я хочу заняться с тобой любовью, Захара. Хочу узнать твое тело так же хорошо, как я узнал твой разум. Я изнываю от желания, ангел. Я изголодался по тебе, и для меня будет честью и самым большим желанием стать твоим первым.
И твоим единственным, — рычит извращенный голос в моей голове. Ты моя! Никто другой не смеет тронуть то, что мое!
Я отталкиваю этого негодяя и обхватываю лицо Захары руками.
— Я буду лизать и покусывать каждый сантиметр твоей кожи, если ты позволишь. Каждой лаской и каждым поцелуем я буду клеймить тебя как свою. Нет ничего в этом мире, чего бы я хотел больше, но мне нужно знать, что ты готова сделать это со мной.
Я прекрасно понимаю, что она стесняется своей кожи. Она никогда не говорила мне об этом, и все же я знаю, что ее беспокоит в этом вопросе. И я, пожалуй, лучше других могу понять, что иногда разум бежит, столкнувшись со страхом. Я могу до посинения говорить ей, что она самая великолепная из всех, кого я когда-либо видел, но она не поверит ни единому слову. Поэтому мне нужно показать ей это. Действиями я заставлю ее понять, как она прекрасна, как каждый ее дюйм — чертово совершенство.
Нижняя губа Захары дрожит.
— Я… я никогда не раздевалась перед мужчиной, Массимо. Или перед кем-либо еще, если уж на то пошло, очень давно. Я не уверена, что смогу это сделать.
— Все в порядке, детка. — Я тыкаюсь носом в ее нос. — Я просто поцелую тебя через ночнушку.
Ее глаза прикованы к моим рукам, когда я тянусь к пуговицам рубашки, которую она не сняла с меня. Расстегивая ее, я жду. Оценивая ее реакцию. Хотя она сама начала, я не хочу ничего предполагать.
— Мне продолжать?
— Да. — Дрожащий… нетерпеливый ответ.
Я киваю и заканчиваю расстегивать рубашку. Сбрасываю ее, чтобы она упала на пол. Затем подношу руку к поясу брюк. Жду.
— Все. Пожалуйста, — хрипло говорит она, закусывая нижнюю губу, пока ее взгляд скользит по моему телу.
По кусочку за раз я продолжаю раздеваться. Когда с меня снят последний лоскуток одежды, я встаю перед ней и позволяю ей рассмотреть себя. Ее глаза горят голодом. Она похожа на хищную охотницу, высматривающую свою добычу.
Это меня чертовски заводит.
Проходят минуты, а она все смотрит. Вбирая меня в себя. По одному бесконечному вдоху за раз.
— Тебя не смущает быть передо мной голой? — наконец спрашивает она. — Позволять мне бесстыдно пялиться на тебя?
— Нет. Моя проблема в том, чтобы открыть то, что скрывается внутри. Даже раньше мне было трудно доверять людям. В моем сознании каждый — потенциальная угроза. — Подперев ее подбородок большим пальцем, я приподнимаю ее лицо. — Но с тобой — никогда. Я доверяю тебе полностью. Без единой оговорки. Я доверяю тебе больше, чем себе. Так что, пожалуйста, не стесняйся. Я все равно весь твой. Телом. Душой. Весь твой, Захара.
— Почему? — шепчет она. — Как ты можешь доверять мне, но никому другому?
— Потому что… я люблю тебя, детка. Всем, что во мне есть — хорошим или плохим — я влюблен в тебя.
По всему телу пробегают мурашки, распространяясь от конечностей до мурашек, бегущих по позвоночнику. По мере того как признание Массимо омывает меня, я впитываю его. Каждый отдельный звук и слог. Моя рука дрожит, когда я протягиваю руку и прижимаю ладонь к его обнаженной груди. Горячая кожа. Подтянутые мышцы. И дикий стук его сердца. Я чувствую его.
— Я влюблена в тебя так давно, что даже не уверена, когда это произошло, Массимо. — Мой голос почти срывается, когда я шепчу эти слова. — Это… это сон?
Нежная улыбка тянет его губы. Не разрывая зрительного контакта, он поднимает мою руку к себе.
  
— Возможно. — Его губы скользят по внутренней стороне моего запястья. — Есть только один способ узнать.
Язык. Теплый и влажный, облизывающий мою точку пульса. Скольжение его зубов, когда он всасывает мою кожу. А затем быстрый укус, которое тут же исчезает. Чтобы убедить, что я не сплю.
Это не сон.
Его губы на моем запястье осыпают поцелуями. Успокаивая боль и исследуя все, до чего могут дотянуться. За исключением бахромы моего кружевного рукава. Массимо не торопится, не пытается поднять ткань. Неторопливо, нежно, он наслаждается мной такой, какая я есть.
Внезапно я не могу больше этого выносить. Ткань, которая скрывает меня от его поцелуя.
Я всегда сплю в пижаме с длинными рукавами, потому что мне так удобнее, но в этот момент… сейчас… мне нужно снять ночную рубашку. Я не хочу, чтобы между нами были какие-то барьеры. Я хочу чувствовать мягкость его губ. Его поцелуи на открытой коже, его облизывания и покусывания. Я хочу чувствовать все это. Везде.
— Сними ее, — хриплю я. — Ночную рубашку.
— Ангел…
— Сейчас, Массимо.
Он отрывает взгляд от моего запястья, и его взгляд сталкивается с моим. Его зубы смыкаются на манжете моего рукава. Я втягиваю воздух, как раз когда он дергает головой, и безошибочный звук рвущегося кружева разносится по всей комнате.
Спустя мгновение его губы снова оказываются на моем запястье, скользя вверх по внутренней стороне предплечья. Тишину заполняет еще больше разрывов, пока он продолжает уничтожать ткань, участок за участком. За каждым разрушительным разрывом следует еще больше поцелуев. Он не останавливается, пока не достигает моего плеча. А затем переключается на другую мою руку.
Прикосновение губ.
— Такая нежная. — Восторженное прикосновение. — Такая чертовски нежная. — Скольжение языка, за которым следует поцелуй.
Мое дыхание покидает меня так быстро, что мои легкие с трудом поспевают за ним. Моя голова кружится. Моя кровь требует кислорода, или это из-за магии его губ?
Нет времени размышлять над ответом, потому что Массимо переходит к моей шее. Я вытягиваюсь, предоставляя ему больший доступ, все, что угодно, лишь бы его рот оказывал на меня успокаивающее давление. И тут меня охватывает новая волна дрожи, когда он нежно покусывает мою ключицу. Мои трусики уже полностью промокли, но я чувствую, как еще больше влаги скапливается между бедер.
Следующие звуки — это звук разрываемой посередине моей ночной рубашки, за которым следует звон крошечных пуговиц, когда они сталкиваются с любой поверхностью, преграждающей им путь, после того как они отлетают. Прохладный воздух обдувает мою перегретую кожу, когда тонкий шелк развевается вокруг меня, словно раненые крылья, прежде чем опуститься и приземлиться у его ног. В эту долю секунды я оживаю, взлетаю высоко в облака, как будто с моей спины сняли огромный груз.
Свободна. Я чувствую себя свободным.
— Идеальна, — сдавленным голосом произносит Массимо. Его пальцы скользят вверх по моим рукам. Медленно. Намеренно. По моим плечам и вниз по ложбинке между грудями. Затем его ладони скользят по моим бедрам к спине.
Стремительным движением он прижимает меня к своей груди, и его руки обхватывают меня. Он держит меня в плену в своих медвежьих объятиях так крепко, что я почти не могу сделать вдох. Его лицо утопает в изгибе моей шеи, и он вдыхает. Долгий, глубокий вдох.
— Не могу жить без тебя, Захара. Ты — воздух в моих легких, — бормочет он мне в кожу. — Ты нужна мне.
Мои руки дрожат, когда я обхватываю ими его широкую спину, а его слова звучат в моей голове, как кристалл. Я чувствую легкое головокружение, когда его губы снова находят мои. Клеймят. Требуют. Поглощают.
Я наклоняю голову так, чтобы мой рот оказался прямо возле его уха.
— Займись со мной любовью, — мурлычу я.
Ножки стола царапают пол, когда Массимо отталкивается и хватает меня под зад. Разворачивая нас, он несет меня через комнату. Я сцепляю свои лодыжки за его спиной и покусываю его губы, пока он в моей власти, чувствуя, как его твердый как камень член касается моей киски, когда он идет. Пружины скрипят, когда он забирается на матрас, все еще крепко прижимая меня к своей груди.