Паства (СИ)

— Но я могу доказать.
Увидев намерение горбуна повторить свой приказ, Гарри строгим взглядом остановил его порыв.
— Интересно как же?
— Письмо. У меня есть письмо от Совета! Прочтите его.
— И где же оно?
— На маяке, — Торен указал рукой в сторону обители. — Я принесу.
— Ты думаешь, я отпущу…
Гарри не успел договорить, как Джек прервал его:
— Я схожу с ним.
По лицу Райли пробежала ехидная ухмылка. Видимо, он ждал, что Гарри накажет Джека за столь хамское вмешательство в разговор.
— Хорошо, иди с ним. Если дёрнется — убей.
Гарри хотел отправить Томаса, но Джек уже был в храме, а значит его сложней будет застать врасплох.
Стоило им скрыться в дверном проеме храма, как Гарри резко распорядился:
— Томас, встань у входа в подвал, и если этот святоша высунется, выруби. Я лично прикончу его, медленно и мучительно, если всё, что он наговорил, окажется ложью.
Здоровяк, не изменяя себе, кивнул головой и бодро зашагал ко входу в подвал.
— А ты, Райли, останься здесь и гляди в оба.
Джек шёл позади Торена. Он не сомневался в правдивости слов юного пастыря. Письмо — не более чем формальность. Вот только почему именно он, а главное, зачем? Ведь остров — это тюрьма. Она без труда способна сломить и более опытного жизнью человека, а тут — юнец с неокрепшим сознанием.
Гонимое им прошлое в миг пробудилось в разуме Джека. Обреченность — с ней он столкнулся в самом начале пути. Только благодаря Гарри его будущее возымело благой исход.
Мирас мог бы стать для Торена тем самым спасением, но судьба распорядилась иначе. Жизнь жестока, особенно к тем, кто лишь начинает свой путь. Совесть изнывала и не отпускала Джека после столь нелестного знакомства.
— Мне жаль, что так вышло, — как же глупо звучала эта фраза. — Я верю вам и думаю…
Только сейчас он заметил, как по телу Торена пробежала волна судорог. Его трясло, и это сразу бросалось в глаза. Настоятель терял возможность управлять своим телом. Джек видел подобное. Почти каждый, кто прибывал на рудники впервые, сталкивался с этим. Страх, державший в тонусе, резко покидал овладевшего им человека, а мышцы сводило непреодолимой болью, парализуя несчастного.
Пастырь ухватился за спинку ближайшей скамьи. Судороги становились всё сильнее, заставляя Торена сгорбиться от нарастающей боли.
Он попытался что-то сказать, но Джек расслышал лишь страшный хрип, повергший его в замешательство.
— Вы как? — отступив на шаг от пленника и потянувшись к клинку на поясе, поинтересовался Джек.
Приступ закончился также внезапно, как и начался. Торен выпрямился и спокойным голосом проговорил:
— Уже лучше. Просто немного устал.
— Вы меня напугали, — искренне признался Джек, а рука в тот же миг соскочила с рукоятки ножа.
— А как вы меня!
Видимо это была ответная взаимность на правду, подумал Джек и решил успокоить пастыря:
— Вам нечего боятся. Гарри — хороший человек и у него доброе сердце. Я тому пример. Он спас меня и дал возможность выжить на этом острове.
Они уже прошли главную залу и оказались в маленькой комнате смотрителя. Всё осталось также: разбросанные книги, залитый воском стол, сколоченная из массивных досок узкая кровать. Пастырь достал походный мешок и стал рыться в содержимом, а Джек продолжил говорить:
— Он научил меня всему, что должен знать мужчина. Как позаботиться о себе и дорогом мне человеке. Как добыть пропитание и не сдохнуть от голода. Помог понять людей. Разных людей. Когда они врут или затевают недоброе. В общем, всему, что помогает выжить в суровых условиях, такие как эти.
— Одним словом, стал для вас отцом, — Торен достал бумажный свёрток и повернулся к Джеку лицом.
— Отцом?
Сравнение смутило Джека. Он никогда так не думал о Гарри. Но слова совершенно незнакомого ему человека прозвучали словно истина, которая всегда ускользала. Может ли раб, мальчишка, принятый в ученики к своему надзирателю, считать его своим отцом?
— Мои слова смутили вас?
Джек лишь кивнул головой.
— Не переживайте. Со временем вы сами найдёте ответ на этот вопрос. Пойдем, не будем заставлять ваших друзей ждать.
 
У выхода Джек придержал Торена за рукав.
— Спасибо вам, пастырь.
— За что? — искренне удивился тот.
— За ваши слова и… а в прочем не важно. Я хотел вас предупредить. Снаружи не все люди хорошие, будьте аккуратней с горбуном, — заметив озадаченное лицо пастыря, Джеку пришлось внести ясность в сказанное им. — Райли — редкостный говнюк.
Первым из храма вышел Джек.
Как только они появились в проходе, всё внутри Гарри запылало. Как он мог? Нарушил все мои заветы! Никогда не поворачивайся спиной к незнакомцу. Забыть самое главное? Немыслимо! Быстрым шагом он двинулся навстречу опальному ученику и пастырю. Они ещё не успели спуститься, как Гарри был уже подле них.
— Письмо! — протянув свою руку к Торену, с гневом в голосе начал Гарри.
— Вот оно, — растерялся от такого натиска Торен.
Быстро развернув письмо, взглядом Гарри пробежался по тексту. Всё верно. Слова юнца полностью подтверждались. Но даже это не смогло смягчить гневный порыв. "Как он только мог!" — крутилось в голове опытного стражника. Но начинать перепалку, да ещё на глазах у этого сопляка — нет, немыслимо. Стоит вернуться на рудник и уже там всыпать Джеку словно вздорному мальчишке, когда не будет лишних глаз.
— Всё верно, — сухо подытожил Гарри, вернув бумаги владельцу. — Выходит, теперь ты — пастырь, а значит и его обязанности блюсти тебе, — эта фраза прозвучала словно угроза.
— Да, но я ещё не до конца понимаю, о чём вы?
— Ах, не понимаешь! Ну, ничего. Райли объясни нашему новому знакомому, про что мы тут толкуем.
Гарри с укором посмотрел на Джека.
— Забирай своих подопечных, — услышав позволение, Райли с ехидной улыбкой на лице мигом приступил к исполнению воли своего начальника.
Торен застыл с непонимающим лицом.
— Покажи ему, — приказал главарь, не отрывая глаз с ученика. Во взгляде отчетливо читалось "он будет страдать из-за тебя".
Райли кинулся к повозке. Шелест сорванного полотна пробудил рой мух, которые безмятежно скрывались под ним. Резкий запах гнили в ту же секунду заполонил всё вокруг. Даже мул двинулся с места, мотая головой, фыркая и раздувая свои ноздри.
Взгляд Торена перекочевал с сурового лица главаря на содержимое телеги. Тела! Тела людей, наваленных друг на друга. Вздувшиеся от жары они больше напоминали бурдюки, налитые под завязку. По трупным пятнам было ясно, что смерть настигла их ещё пару дней назад.
— Что это?! — взмолился Торен.
— Наш святоша сейчас блеванёт! — со смехом и словно не замечая смрада исходящего от покойников, ехидничал горбун. — Потерпи, я только начал.
Он ухватив за скудный клочок волос и потянул вверх, приподнимая разлагающуюся голову несчастного.
— Это граф Саймон. Он был прекрасным правителем здешних земель, — начал свое повествование Райли.
Он разжал руку и голова покойника с тупым звуков ударилась о деревянный край телеги. Затем горбун схватил следующего несчастного и продолжил:
— А это, наверное, его дочь, всеми любимая Элизабет! А нет, постойте. Элизабет поехала в другой карете, — продолжая издеваться, веселился деспот. — Это сын. Старший и всячески любимый Крид. Или как там его звали?
Пастырь побледнел и, согнувшись, обеими руками схватился за живот.
— Хватит. Прошу, перестань, — едва слышно взмолился Торен.
— Хватит? Но мы ещё не все представились. Разве мы можем так поступить? — обращаясь к мертвецу, чью голову сейчас держал прихвостень, он резко замотал её из стороны в сторону, делая вид что покойник не согласен с пастырем. Плоть с волосами, за которые удерживали покойника, отделилась от черепа и осталась в Руках у Райли.
— Да чтоб тебя! — выругался горбун.
— Останови его, — стоя на коленях напротив главаря, взмолил Торен.
— Послушай, — без злобы в голосе начал Гарри, — мне наплевать на твою рясу и твой чин. Ты здесь не гость, а то, во что ты вырядился, явно не для этих мест. — он ухватил Торена за ухо и заставил смотреть в свои глаза. — Позволь, я буду первым, кто познакомит тебя со здешним укладом. Ты не против?