Карбон (СИ)

- Ты должен поговорить с ним, - твердо произнес Борис, - Иначе ты точно его потеряешь. Если Дом действительно твой друг, он поймёт.
- Но отношения не будут такими же, - покачал головой Давид, - Я уверен в этом. Ладно, прости, что вывалил на тебя это дерьмо. Наверное, завтра все газеты будут пестрить подробностями моей жизни, но честно - плевать. Это все равно будет лучше, чем обычно про меня пишут. Спасибо, что выслушал.
- Я никому не скажу, - возразил уверенно Борис, а потом насмешливо добавил, - Я же подписал соглашение. Не хочу платить неустойку.
Давид слабо улыбнулся.
- Ты забавный. Почему ты работаешь уборщиком, а не психологом? Думаю, тебе пора получать диплом, - мягко посмотрел на него Давид, - А мне нужно заплатить за сеанс.
Давид достал из картонного пакета, который ему выдали в павильоне, контейнер с клубникой.
- Тебе нельзя, - мгновенно испугался Борис.
- Знаю, - дернул устало плечом Давид, - Меня постоянно ей угощают. В интервью я часто упоминаю, что безумно люблю клубнику, но добавляю - аллергия. Некоторые почему-то помнят только первое. Иногда это обижает. Словно дразнят, понимаешь? Но потом я уговариваю себя, что, наверное, они хотели как лучше. И молчу. Благодарю. Улыбаюсь. Выбрасываю. Или срываюсь, покрываясь пятнами. Не иду на фотосессию. Но сегодня, я думаю, клубника найдёт свое применение. Я достал ее для тебя. Я буду есть свой тост с авокадо, а ты - клубнику, договорились? Не бойся, завидовать я не буду. Пусть хоть другие порадуются, раз я не могу.
Борис растерянно посмотрел на клубнику.
Так странно…
Бориса всегда учили - человек может изменить свою судьбу. Он творец. Он всесилен.
Но, наверное, есть такие вещи, которые человек изменить не в силах. Как бы ни старался.
Давид Феретти любил клубнику. Но чтобы он ни сделал, ему не получить желаемого без неблагоприятных последствий. Так определено судьбой.
Как определено судьбой то, что змея не может летать, как сокол. Что черепаха не может бегать со скоростью гепарда.
Как определённо судьбой, что Давид Феретти - успешный музыкант, а Борис - член подпольного общества, которое хочет уничтожить мир, в котором живет Давид Феретти.
Борис осторожно взял одну ягоду. Он ел клубнику до этого. Борис - боец, а им нужны витамины, чтобы быть здоровыми.
Кажется, клубника была вкусной. Раньше. Но сейчас по ощущениям она напоминала землю.
========== Глава 4. Оружие ==========
На тренировку они приехали только в десять вечера.
Но Давид сказал, что это не страшно. Тренер в курсе его плавающего графика и подъедет в любой момент. Борис догадывался, сколько ему платили за это. Понятно, что он подъедет в любой момент.
- У меня сегодня бокс, - пояснил Давид, как только они припарковались, - Люблю боксировать, но сначала меня заставят прыгать на скакалке, чтобы размяться, а вот это - наводит тоску…
- Разминка очень важна, - мягко перебил его Борис, - Без неё ты можешь получить травму.
Наставник заставлял его разминаться по два часа. Но и тренировался Борис с утра до самого вечера.
Если нож не точить, он заржавеет.
- Знаю я это все, но легче мне от этого не становится, - сморщил нос Давид, - Но это лучше, чем бегать вокруг ринга. Нет, спасибо.
Давид что-то ещё долго ворчал себе под нос, пока они поднимались на лифте, а Борис с мягкой насмешкой смотрел на него, пока тот не видел.
Так они и доехали. Под аккомпанемент мирного ворчания Давида.
 
Зал оказался огромным и пустынным. Приглушенно играла музыка.
Давид мгновенно ушел переодеваться. Вернулся в простых тренировочных черных штанах. Рядом с ним шел незнакомый мужчина в майке и шортах. У него был очень хмурый взгляд и копна рыжеватых, вьющихся волос. На вид ему было лет сорок.
- Это Саймон, мой тренер, - ткнул в мужчину Давид.
- А это мой новый помощник - Майкл, - обратился он к Саймону.
Борис спокойно пожал тренеру руку. Давид подпрыгивал на месте от нетерпения.
- Хочешь, покажу пару приемов? - выпалил поспешно Давид, - Которым я научился?
- Скакалка, - строго произнес Саймон.
- Да я быстро! - отмахнулся от него Давид.
Тренер лишь тяжело вздохнул, но возражать не стал.
Давид пролез под канат и затащил на ринг Бориса. Тот еле ботинки сбросить успел.
- Сейчас покажу, - ехидно произнес Давид и вдруг сделал резкий выпад, попытавшись подножкой повалить Бориса.
Во-первых, это был не бокс. Во-вторых, Борис разгадал замысел Давида ещё до того, как он начал двигаться.
Борис на автомате отзеркалил приём Давида, и через секунду бедняга лежал на ринге спиной и шокировано смотрел на Бориса.
Сердце почему-то странно дрогнуло. Такой большой, высокий, с такой широкой грудью и такой уязвимый…
- Тебе надо больше тренироваться, - с беспокойством подумал Борис.
Давид вдруг криво усмехнулся, и его зелёные глаза вспыхнули совершенно очаровательными, детскими искорками.
- Это было потрясающе! - воскликнул Давид, поднимаясь на ноги, - Ты умеешь боксировать?
Он с удовольствием принял руку, которую подал ему Борис. Собственная слабость его никак не уязвила. Радость и удивление Давида были такими искренними, что Борис даже немного покраснел.
Краснел он хорошо. Кожа слишком бледная.
- Майкл не боксировал, - спас от неловкого положения Бориса тренер, - Он просто тебя опрокинул подножкой.
- Кстати, хорошая подготовка, - чуть повернулся к Борису Саймон, - Навскидку Давид весит килограммов на двадцать-тридцать больше тебя. Занимался чем-то?
Действительно, Борис был ниже Давида и на вид - более хрупким. Но это ни о чем не говорило. Если Борис скинет рубашку, все сразу станет ясно. Иногда ему казалось, что он сделан из стали. Оружие остаётся оружием.
Кати вечно набивала синяки, когда врезалась в него.
- Меня тренировал в детстве один человек. Непрофессионально, - сумел вывернуться Борис, вспоминая наставника, - Он был любителем.
Таким любителем, что теперь Борис знал почти все направления борьбы. Наставник говорил - «ты обязан, на всякий случай, хотя запомни - пуля в лоб - самый верный способ». И передавал Борису автомат.
- Хочу показательный бой! - мгновенно обрадовался Давид, - Давайте! Сразитесь!
Саймон тяжело вздохнул.
- Ты пересмотрел «Гладиатора»? - остановил ликование Давида он, - Ты сам слышал, он любитель. Разве это честно?
- Я умею боксировать, - сам не понял, как разинул рот, Борис.
Зачем он это сказал, неясно. Каким бы хорошим спортсменом ни был Саймон, они не ровня. Потому что сам Борис - не спортсмен, а нечто похуже. И правила - не для него.